Элизабет Эбботт - История целибата

• Название: История целибата
• Автор: Элизабет Эбботт
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-480-00323-9

Флоренс Найтингейл не вышла замуж. Леонардо да Винчи не женился. Монахи дают обет безбрачия. Заключенные вынуждены соблюдать целибат. История повествует о многих из тех, кто давал обет целомудрия, а в современном обществе интерес к воздержанию от половой жизни возрождается. Но что заставляло – и продолжает заставлять – этих людей отказываться от сексуальных отношений, того аспекта нашего бытия, который влечет, чарует, тревожит и восхищает большинство остальных? В этой эпатажной и яркой монографии о целибате – как в исторической ретроспективе, так и в современном мире – Элизабет Эбботт убедительно опровергает широко бытующий взгляд на целибат как на распространенное преимущественно в среде духовенства явление, имеющее слабое отношение к тем, кто живет в миру. Она пишет, что целибат – это неподвластное времени и повсеместно распространенное явление, красной нитью пронизывающее историю, культуру и религию. Выбранная в силу самых разных причин по собственному желанию или по принуждению практика целибата полна впечатляющих и удивительных озарений и откровений, связанных с сексуальными желаниями и побуждениями.

Элизабет Эбботт – писательница, историк, старший научный сотрудник Тринити-колледжа, Университета Торонто, защитила докторскую диссертацию в университете МакГилл в Монреале по истории XIX века, автор несколько книг, в том числе «История куртизанок», «История целибата», «История брака» и другие. Ее книги переведены на шестнадцать языков мира.

---

Некоторые целеустремленные женщины долго злоупотребляли суровым аскетизмом, до голода изнуряли себя постом, умерщвляли плоть, притупляли чувства и даже придумывали для себя настолько отвратительные испытания, что могли быть уверены в том, что другие их не повторят. Ни бегинке, ни обычной монахине никогда не пришло бы в голову пить гной раковых больных или воду, которой обмывали гниющие конечности прокаженных.

Быть причисленным к лику святых составляло серьезную проблему. Лишь три тысячи двести семьдесят шесть человек, скончавшихся от возникновения христианства до 1500 г., обрели этот статус. Лишь восемьдесят семь из них стали святыми с 1350 по 1500 г. При этом соотношение между мужчинами и женщинами в тот период изменилось с пяти к одной до примерно двух с половиной мужчин к одной женщине. С 1350 по 1500 г. – эти данные статистики для нас здесь особенно важны – число святых из женщин-мирянок превзошло число мужчин, хотя их среди служителей Церкви, причисленных к лику святых, было явно больше, чем монахинь, ушедших в монастыри. Для женщин, мечтавших о святости, это была самая многообещающая эпоха[310].

Святость в то время составляла великую цель, примерно такую же, какой теперь для некоторых является победа на Олимпийских играх или Нобелевская премия. Для женщин, чьи возможности в области выбора призвания были резко ограничены либо тяжким трудом, либо материнством, перспектива стать самой ревностной верующей была крайне привлекательна. Особенно для очень умных женщин, во всем стремившихся к совершенству, таких как Екатерина Сиенская, чья недолгая, но яркая жизнь обеспечила ей вечность святости.

Екатерина Сиенская

[311]

Екатерина – урожденная Катерина ди Бенинказа – родилась в 1347 г. Она стала двадцать вторым ребенком из двадцати пяти детей Лапы ди Пьяченти и ее мужа Джакомо, предприимчивого красильщика сукна. У нее была сестра-близнец, хворая малышка Джованна, которую Лапа отдала кормилице, а сама кормила грудью крепенькую Екатерину дома. Вскоре Джованна умерла, а Екатерина полнела на материнском молоке. Лапа ее кормила и выхаживала целый год, дольше, чем любого другого своего ребенка, пока снова не понесла, и молока у нее больше не стало. В 1348 г., когда Екатерину отняли от груди, на Италию обрушилась страшная эпидемия бубонной чумы. Ее семья выжила, но охватившие людей ужас и паника сказались на всех жителях города. Пострадала ли Екатерина как-то особенно? Наверное, нет, хотя она всегда чутко реагировала на замечания Лапы о том, что была особым ребенком, которому на роду было написано жить, в то время как Джованна умерла. В детстве она постилась, как это обычно делают благочестивые маленькие девочки. Она радовалась детству, смеялась и часто играла во дворе. К пяти годам девочка преклоняла колени и читала «Аве Мария» на каждой ступеньке лестницы, ведущей к ней в спальню. Она поклонялась и благоговела перед Евфросинией – легендарной девой, которая смогла избежать брака, переодевшись мужчиной и уйдя в монастырь.

В возрасте шести или семи лет у Екатерины было видение Иисуса и некоторых святых. Она несколько лет размышляла над тем, что оно могло означать. Девочка и ее маленькие друзья создали что-то вроде кружка, где бичевали себя завязанными узлами веревками. Роль Екатерины в побуждении к этому определялась глубиной ее религиозного чувства, но в таком добродетельном возрасте такого рода вопросы почти никогда не обсуждались.

Когда Екатерина была подростком, Лапа ей рассказывала о приближавшейся женской доле. Теперь девушке приходилось не только мыть лицо, но и пользоваться косметикой, красить волосы под блондинку и завивать их. Все это служило подготовкой к неизбежному замужеству. Позже, когда ей исполнилось четырнадцать лет, Екатерина представила себе мистический брак с Христом – восхитительную церемонию с участием Пресвятой Девы Марии, Иоанна Богослова, святых Павла и Доминика и даже царя Давида, несущего псалтырь. Иисус сам нежно надел ей на палец золотое кольцо, украшенное жемчужинами и бриллиантом. «Се, Я сочетаюсь с тобой браком в вере, Я – Творец и Спаситель твой. Ты сохранишь эту веру незапятнанной до тех пор, пока не взойдешь на небо праздновать со Мной вечный брак[312], – говорил он, – когда тебе будет позволено видеть Меня и радоваться со Мной»[313], Потрясенная новая четырнадцатилетняя Христова невеста сразу же принесла в дар мужу свою девственность.

Когда Екатерине было пятнадцать лет, мир ее вдребезги разбился. Ее обожаемая старшая сестра Бонавентура скончалась родами. Вскоре такое же несчастье произошло и с Джованной, сестрой Екатерины, названной так в честь умершей сестры-близнеца. Девушка винила себя – она опять осталась жить, а другие были обречены на смерть. Если раньше ее религиозные убеждения можно было назвать просто благочестивыми, то теперь она стала ими одержима. Именно тогда девушка стала вести все более аскетический образ жизни, который в итоге убил ее, когда ей – как Христу – было тридцать три года. Одним из проявлений этого стало то, что она прекратила есть все, кроме хлеба, сырых овощей и воды. Тем временем Лапа и Джакомо все внимание сосредоточили на единственной выжившей дочери, потому что остальные умерли. Задача Екатерины, как они ее видели, состояла в том, чтобы заключить брак, который помог бы укрепить семью. Разве можно было придумать в этой связи что-то лучшее, чем брак с овдовевшим мужем Бонавентуры?

Екатерина недолюбливала своего зятя – грубияна и сквернослова, и потому сама мысль о таком браке была ей отвратительна. Она демонстративно напомнила о данном ею обете хранить невинность в мистическом браке с Христом. Ожесточенная борьба с родителями лишь укрепила ее решимость противиться свадьбе со смертным мужчиной. Она нашла себе в этом союзника – относившегося к ней с сочувствием священника, предложившего ей доказать свою искренность стрижкой белокурых волос. Екатерина с энтузиазмом постриглась, и ничем не выдающееся лицо девушки осталось без украшения.

Родственники ее пришли в ярость. «Гадкая девчонка, ты остригла волосы, но неужели ты думаешь, что не сделаешь то, что мы от тебя хотим? – злобно сказала ей мать. – Волосы у тебя отрастут снова, и даже если сердце твое остановится, мы заставим тебя выйти замуж»[314]. Семья лишила Екатерину тех удобств, которыми девушка пользовалась раньше. Самой большой потерей для нее стала спальня, где она могла беспрепятственно проводить долгие часы в тайных бичеваниях, ночных бдениях, пылких молитвах и размышлениях. Теперь она должна была делить спальню с братом и до того времени, пока не образумится, выполнять все тяжелые работы по дому.

Екатерина смирилась с этим спокойно и служила своей семье так, будто это был Христос, представляя себе родителей в роли Марии и Иосифа, а родственников-мужчин – святыми апостолами. Создание таких образов давало ей возможность без помех продолжать поклонение Господу. Через несколько месяцев она сделала поразительное заявление. Я никогда не выйду замуж, сказала она, и вы напрасно тратите время, чтобы заставить меня это сделать. «Нет такой силы, которая вынудила бы меня вам покориться. Я должна подчиняться Господу, а не мужчинам».

«Тебя Господь оберегает, любимая дочь моя, – в конце концов сказал ей Джакомо. – Делай что хочешь, так, как вразумит тебе Святой Дух»[315].

Лапа вернула ей ее спальню, где Екатерина стала себя мучить еще сильнее. Она бичевала себя по три раза в день, продолжая каждое бичевание по полтора часа, истязая плоть железной цепью, которую плотно обвязывала вокруг бедер. Говорила она только на исповеди, спала лишь полчаса каждую вторую ночь, да и то на коротких деревянных досках. Она перестала есть хлеб, и вскоре вес ее сократился вдвое.

«Дочь моя, ты же себя убиваешь, – причитала Лапа. Страдания из-за ухудшения состояния Екатерины сводили ее с ума. – Ты же, ничтоже сумняшеся, доведешь себя до кончины. Горе мне! Кто дочь мою у меня отнял?»[316]

Но Екатерина голодала еще несколько лет, пока не довела себя до голодной смерти, решив провести эти годы в качестве сестры третьего доминиканского ордена. Члены третьих орденов дают клятвы, напоминающие обеты полноправных монахинь, однако живут они не в монастырях и не соблюдают такой строгий режим, как сестры монастырской общины. Однако ведут они себя как члены религиозного, а не светского сообщества, и призванием своим отрекаются от любой возможности вступления в брак.

Бедная Лапа! Она отвезла Екатерину на воды в отчаянной надежде на то, что у целебного источника дочь ее излечится. Вместо этого изобретательная девушка умудрялась пробираться в запретную часть источника и там обжигала себя струями горячей сернистой термальной воды, в разведенном и охлажденном состоянии целительно действовавшей на страждущих.

По возвращении в Сиену Екатерина была сама не своя, пока, в конце концов, Лапа не согласилась отдать ее в религиозную общину. К пущей радости Лапы, Екатерине в этом было отказано – слишком молодая девственница легко могла сойти с пути добродетели, а потому ее сочли «неподходящей» послушницей, предпочитая принимать зрелых вдовушек. Екатерина впала в отчаяние. У нее резко подскочила температура, а на теле высыпали безобразные волдыри. Лапа пришла в ужас, а Екатерина, умевшая использовать ситуацию к своей выгоде, ухватилась за подвернувшуюся возможность, чтобы вновь потребовать принять ее в орден «кающихся сестер». Если же этого не случится, грозила она, Господь и святой Доминик, желавшие, чтобы она занималась своей святой работой, позаботятся о том, чтобы с ней произошло что-то страшное.