Элизабет Эбботт - История целибата

• Название: История целибата
• Автор: Элизабет Эбботт
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-480-00323-9

Флоренс Найтингейл не вышла замуж. Леонардо да Винчи не женился. Монахи дают обет безбрачия. Заключенные вынуждены соблюдать целибат. История повествует о многих из тех, кто давал обет целомудрия, а в современном обществе интерес к воздержанию от половой жизни возрождается. Но что заставляло – и продолжает заставлять – этих людей отказываться от сексуальных отношений, того аспекта нашего бытия, который влечет, чарует, тревожит и восхищает большинство остальных? В этой эпатажной и яркой монографии о целибате – как в исторической ретроспективе, так и в современном мире – Элизабет Эбботт убедительно опровергает широко бытующий взгляд на целибат как на распространенное преимущественно в среде духовенства явление, имеющее слабое отношение к тем, кто живет в миру. Она пишет, что целибат – это неподвластное времени и повсеместно распространенное явление, красной нитью пронизывающее историю, культуру и религию. Выбранная в силу самых разных причин по собственному желанию или по принуждению практика целибата полна впечатляющих и удивительных озарений и откровений, связанных с сексуальными желаниями и побуждениями.

Элизабет Эбботт – писательница, историк, старший научный сотрудник Тринити-колледжа, Университета Торонто, защитила докторскую диссертацию в университете МакГилл в Монреале по истории XIX века, автор несколько книг, в том числе «История куртизанок», «История целибата», «История брака» и другие. Ее книги переведены на шестнадцать языков мира.

---

По возвращении в Сиену Екатерина была сама не своя, пока, в конце концов, Лапа не согласилась отдать ее в религиозную общину. К пущей радости Лапы, Екатерине в этом было отказано – слишком молодая девственница легко могла сойти с пути добродетели, а потому ее сочли «неподходящей» послушницей, предпочитая принимать зрелых вдовушек. Екатерина впала в отчаяние. У нее резко подскочила температура, а на теле высыпали безобразные волдыри. Лапа пришла в ужас, а Екатерина, умевшая использовать ситуацию к своей выгоде, ухватилась за подвернувшуюся возможность, чтобы вновь потребовать принять ее в орден «кающихся сестер». Если же этого не случится, грозила она, Господь и святой Доминик, желавшие, чтобы она занималась своей святой работой, позаботятся о том, чтобы с ней произошло что-то страшное.

Лапа тут же отправилась в монастырь и попросила выполнить просьбу дочери, причем на этот раз вполне искренне, от всего сердца. Сестры ее выслушали, а потом предупредили: если Екатерина симпатичная, это может привести к чему-то вроде сексуального скандала, даже если в него будет вовлечен мужчина, который сам его спровоцирует. Но Екатерина вовсе не была красавицей, и теперь Лапа чувствовала себя от этого счастливой. Приходите к нам и сами на нее посмотрите, попросила она монахинь. Несколько умудренных жизнью вдовушек-монахинь пошли с отчаявшейся матерью к постели ее дочери и там решили, что внешность Екатерины была вполне заурядной, а поведение – благочестивым. Они сменили гнев на милость и приняли ее. Через несколько дней та поправилась и облачилась в черно-белые монашеские одеяния.

Скорее всего, Екатерина никогда не достигла бы высот монашеского поведения в монастыре, где в основном находились женщины, принадлежавшие к высшим слоям общества, однако ее более скромное происхождение не имело ничего общего с решением вступить в третий орден. Она не хотела жить в монастырском заточении и под неусыпным оком матери настоятельницы соблюдать суровую монастырскую дисциплину. Это объяснялось отнюдь не страхом перед строгостью жизни в монастырской общине. Наоборот, образ жизни, который она для себя уготовила, был настолько суровым, что она, наверное, считала его слишком жестоким даже для самого сурового монастыря. А вне монастырских стен она была свободна претворять в жизнь самые фанатичные стремления.

Теперь Екатерина продолжала подавлять то немногое, что осталось от ее плоти, еще покрывавшей кости. Для поддержания сил она в основном питалась Святыми Дарами, обычной пищей ее была лишь холодная вода и горькие травы, а привычная еда в ее диете была редкостью. Нормальное питание вызывало у нее тошноту, мышцы живота сводили судороги, которые вызывали такую боль, что, по словам ее исповедника, «все, что она переваривала, должно было выходить у нее оттуда же, откуда входило». Этот механизм жевания и сплевывания иногда не срабатывал, и маленький кусочек пищи – например, один боб – попадал ей в желудок. Тогда ее рвало, и все, что она съедала, выходило наружу. Но по собственному желанию она это делать не могла, а потому у нее вошло в привычку глотать по несколько стеблей укропа и других трав, чтобы вызвать спазмы желудка. (Знаменитая святая Тереза Авильская для той же цели использовала оливковую веточку.)

В наше время Екатерину положили бы в больницу и насильно накормили, хотя почти наверняка она бы все равно умерла. В XIV в. ее много критиковали, наговаривали на нее, утверждая, что она питается втайне, и осуждали как ведьму. В то же время ее исповедники и приверженцы «понимали» ее и чтили как святую женщину, повинующуюся указаниям Господа, сколь бы таинственными они ни были.

Однажды, ухаживая за мерзкой и злой женщиной, умиравшей от рака груди, Екатерина почувствовала сильнейшее отвращение, вызванное зловонием гниющей плоти. Столь велико было ее омерзение, что она столкнулась с моральной дилеммой, которую ей предстояло решить. Голод и вожделение уже давно ее не беспокоили, но как, спрашивала она себя, ей надлежит преодолеть испытываемое ею телесное ощущение? Отвечая на свой вопрос, она наполнила чашку зловонным гноем и всю ее выпила.

В ту ночь пред нею явился Христос. Когда он показал ей рану на своей груди, Екатерине очень захотелось прижаться к Его священной ране губами. Господь не допустил, чтобы для Екатерины это прошло без последствий – Его утешение и поддержка стоили ей резкой хронической боли в груди. Тем не менее с тех пор она не нуждалась более в пище, поскольку была неспособна ее переваривать.

Екатерина продолжала соблюдать убийственный режим, пока ей не исполнилось тридцать три года. В этом возрасте она была готова к славной кончине и соединению со своим супругом, умершим тоже в тридцать три года. Она уже несколько лет знала, что умрет, сама спланировала срок ухода из жизни и с нетерпением ждала его как завершения исполнения своей миссии. Суровые ограничения, которые она на себя налагала, возвышали ее над отношением к смерти обычных людей. Ее редко одолевали чувство голода и потребность в пище, и в еще гораздо меньшей степени половое влечение. Она прекрасно умела управлять своими чувствами, соблюдая равновесие между их ослаблением, но не до конца, и полным их подавлением. Она хотела точно определить время своей смерти и сознательно задержать процесс умирания до тех пор, когда сможет скончаться в том же возрасте, что и Христос, ее супруг.

С ее точки зрения, такое священное голодание оказалось более чем успешным. Жизнь Екатерины была недолгой, но на ее долю выпало много великих свершений. Она была на короткой ноге с Папой Римским и другими представителями верховной власти, оказывавшими влияние на политику папского престола, и это обстоятельство наложило печать ее присутствия на весь XIV в. Екатерина не была застенчивой монахиней, жившей в монастырском уединении, она состояла членом третьего ордена, связанным священными обетами, физически она не была ограничена монастырскими стенами и могла путешествовать по миру, что и делала постоянно. Современники знали о Екатерине Сиенской. Особенно широко было известно о том, как она питалась, причем ее почитатели боялись, что она умрет от голода, а недоброжелатели утверждали, что втайне она ела очень плотно.

Следует отметить, что ее репутация никогда не омрачалась даже тенью сексуального скандала, несмотря или, может быть, именно в силу того, что при ней постоянно находился ее духовник отец Раймонд Капуанский, лично выбранный Папой, чтобы сопровождать ее и наставлять. Екатерина никогда не стремилась выйти замуж, а молодая женщина, занимавшая такое, как она, общественное положение, редко думала о сексуальных отношениях в ином контексте. Постоянные беременности Лапы, смерть Бонавентуры во время родов и многих других ее братьев и сестер тоже должны были оказать влияние на отношение Екатерины к браку – сексуальные связи нередко убивали гораздо быстрее, чем голодание, причем без всяких преимуществ для жертвы. Кроме того, священное голодание Екатерины исключало возникновение каких бы то ни было сексуальных желаний, превращая ее в некое подобие евнуха для Царства Небесного, намеренно ставшего импотентом, соблюдающего целибат и с радостью приносяшего утехи секса в жертву славной награде, обетованной в несравненно лучшем мире ином.

Суровый аскетизм[317] Екатерины убивал не только всякое сексуальное желание в ее изголодавшемся теле, он убивал ее самое. Несколько раз ее ослабевшее сердце переставало биться. Однажды, когда это случилось, она представила себе, что видела, как Христос спас ей жизнь, обменяв свое святое сердце на ее. Позже она бурно радовалась тому, что Он часто поднимал ее тело над землей, и она чувствовала, как душа ее живет в полном согласии с Господом.

Горячее желание Екатерины состояло в том, чтобы проповедовать, как это делали мужчины, и она настолько стремилась лишить себя женственности, что на деле это ей удалось. На эту стезю она была наставлена Господом, заверившим ее в том, что создание ангелов для Него настолько же легкое дело, как создание насекомых. С поразительной для такого постоянно голодавшего человека энергией она отстаивала цели, за достижение которых боролась: мир и церковная реформа, возвращение Папы в Рим и крестовый поход против мусульман.

Екатерина была энергичным и бесстрашным оратором и борцом за отстаивавшиеся ею идеалы, она отчитывала и бранила руководителей всех уровней – религиозных, муниципальных и государственных, доказывая им необходимость проведения реформ. Она укоряла даже Папу – баббо или папочку, как она его называла, призывая покончить с несправедливостью в Церкви или покинуть свой пост с тем, чтобы это сделал кто-нибудь другой. Репутация Екатерины росла, пока она не стала признанным в международном плане политическим и церковным авторитетом, возможно ведущим государственным деятелем Италии XIV в.