Н. Стромилов - Впервые над полюсом

• Название: Впервые над полюсом
• Автор: Н. Стромилов
• Издательство: Гидрометеоиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1977

В 1977 г. исполняется 40 лет с момента высадки на дрейфующие льды советской научной станции «Северный полюс 1». Казалось бы, что нового можно сказать об этом выдающемся событии, которому посвящена обширнейшая литература?Оказывается, можно. Многие ли знают, что прежде чем в районе Северного полюса сели четыре тяжелые машины, над полюсом пролетал маленький самолет-разведчик? Бортрадистом этого первого советского самолета над полюсом и был автор предлагаемой книги. Он же был одним из создателей радиостанции «Дрейф», связывавшей папанинцев с миром. За участие в подготовке и обеспечении работы папанинской экспедиции Н. Н. Стромилов был награжден орденом Ленина.Книга рассчитана на самые широкие круги читателей, и прежде всего — на молодежь. 

---

* * *

1 сентября «Челюскин» подходит к одноименному мысу, где уже стоят ледокольные пароходы «Сибиряков», «Седов», «Русанов» и ледокол «Красин». Картина гордая - пять советских судов встречаются у северной оконечности Азии, мимо которой за всю историю мореплавания прошло менее десятка судов! А через некоторое время подходит еще одно судно.

Тут решалась судьба нашей экспедиции: продолжаться ей или нет.

Что было против? Чукотское море забито тяжелыми льдами. «Челюскин» не пригоден для самостоятельной работы даже в относительно слабых льдах и к тому же имеет значительные повреждения корпуса. Гидрология только начинала проникать в Арктику, служба авиационной ледовой разведки только организовывалась, поэтому неоткуда было получить какие-либо прогнозы, позволяющие надеяться на то, что «Челюскин» сам, без помощи ледоколов, сумеет пройти до Берингова пролива, особенно через Чукотское море. Чревато неприятностями для парохода со слабым корпусом было возможное сжатие льдов, встреться он с ними один на один, да еще в открытом море: от льдов не уйдешь под прикрытие какого-либо островка, не спрячешься в бухте, как это нередко делают суда, уходя от штормов. «Красин», как это планировалось ранее, не может сопровождать нас до острова Врангеля: в схватках со льдами у него сломался один из гребных валов и он в значительной мере утратил ледокольные качества. В Чукотском море находится ледокол «Литке», на помощь которого мы вроде бы можем рассчитывать, но он занят проводкой судов из устья Колымы в Берингов пролив и тоже имеет серьезные повреждения.

Что было за продолжение экспедиции? Огромное желание патриотически настроенного коллектива челюскинцев во что бы то ни стало выполнить поставленную задачу и такая же огромная готовность бороться при этом с любыми трудностями. Некоторая вероятность того, что ледовая обстановка в Чукотском море упростится и это поможет «Челюскину» достигнуть Берингова пролива. Опыт «Сибирякова». Но можно ли в полной мере на него опираться? Действительно, годом ранее ледокольный пароход «Сибиряков?», завершая впервые в истории переход по Северному морскому пути в одну навигацию, сумел вырваться из льдов Чукотского моря. Но это был ледокольный пароход, то есть судно с несравненно более прочным корпусом, неоднократно проверенное к тому же в ледовых плаваниях. В борьбе со льдами Чукотского моря оно дважды теряло винт и в Берингов пролив вышло под парусами.

Видимо, непросто было умнейшему человеку О. Ю. Шмидту принять решение продолжать экспедицию. Слишком много было против. Будь возможность послать на остров Врангеля один из ледокольных пароходов, стоящих около мыса, передав ему грузы с «Челюскина» (такой вариант рассматривался), Шмидт сделал бы это. Но такой возможности не было: суда эти имели слишком малую грузоподъемность. Да и переброска грузов на открытом рейде у мыса Челюскин была непростым делом, потребовала бы много времени и могла быть прервана, и надолго, штормом или натиском льдов.

Решение продолжать экспедицию. Думается, его в значительной мере обусловил великолепный настрой коллектива челюскинцев и то, что Шмидт был смелым, не боящимся ответственности руководителем. И когда это решение было принято, вряд ли на судне оставался хотя бы один человек, который считал его неправильным, несмотря на то что будущее корабля рисовалось далеко не в розовых красках.

«Челюскин» вышел в штормовое море Лаптевых. И снова бывалые мореходы, пряча в усах теперь уже грустную улыбку, говорили, что его качает, как настоящий ледокол.

* * *

Наш курс пересекается с курсом, которым шли когда-то к устью Лены боты американской экспедиции, возглавлявшейся лейтенантом Джорджем Де-Лонгом. «Жаннетта», судно экспедиции, вышло из Сан-Франциско в июле 1879 года. Оно должно было принять участие в поисках шведской полярной экспедиции Отто Норденшельда, а затем направиться к Северному полюсу. В сентябре того же года «Жаннетта» вмерзла в лед в районе остров а Геральд, начался дрейф длительностью почти в два года. В мае 1881 года экспедиция открыла острова Жаннетты и Генриетты, а в июне к северо-востоку от Новосибирских островов судно было раздавлено льдами. Начался неимоверно тяжелый ледовый поход к побережью Сибири. По пути американцы открыли еще один остров - Беннетта. Когда дорогу им преградила свободная от льда вода, тридцать три человека поплыли дальше на трех ботах, которые до этого тащили на санях. Шторм разъединил боты. Судьба одного осталась неизвестной, два - порознь - достигли дельты Лены. Двенадцать моряков из четырнадцати, находившихся на боте, которым командовал доблестный Де-Лонг, погибли (в том числе и он сам), так и не добравшись до населенных мест. Таким образом, экспедиция не досчиталась двадцати одного человека…

* * *

Промелькнуло море Лаптевых и пролив Санникова. Выйдя в Восточно-Сибирское море, «Челюскин» взял курс на остров Врангеля, но, встретив тяжелые льды, спустился к югу. Тут была возможность продвигаться, и 15 сентября корабль подошел к мысу Северному (теперь мыс Шмидта).

В навигацию этого года тут была построена полярная станция, которую мы еще несколько дней назад услышали в эфире. Шла она оглушительно. «Отлично, отлично!-воскликнул Кренкель и, спасая уши, снял телефоны. - Как в лучших морях Европы!» Радиочасть новой полярной станции возглавлял Тауно Хаапалайнен, ленинградский радиолюбитель, недавно отслуживший действительную в погранвойсках. Я хорошо знал Тауно - сосредоточенного, молчаливого, скромного. Рассчитывал встретиться и побеседовать с ним. Интересовало, как дошла аппаратура, изготовленная Опытной радиолабораторией (путь-то не близкий - от Ленинграда), какие трудности встретились при вводе в эксплуатацию, какие пожелания передать разработчикам. Но льды остановили направлявшуюся к «Челюскину» шлюпку - в сгущавшихся сумерках я видел Тауно лишь издали, он стоял на носу шлюпки и махал рукой. Пришлось «интервью» у него взять по радио.

Разведка, проведенная летчиком Кукановым, показала, что пролив Лонга забит тяжелыми льдами, а сам остров Врангеля окружен ледовым поясом и подойти к нему для выгрузки нельзя. Еще несколько дней «Челюскин» пытался продвигаться во льдах, получая все новые повреждения. Но 19 сентября льды окончательно преградили ему дорогу. Корабль начал дрейфовать и 21 сентября оказался у входа в Колючинскую губу. Здесь дрейф льдов, в которых было зажато судно, прекратился.

* * *

…С «Челюскина» уходили больной кочегар С. Данилкин и сопровождающий его врач М. Мироненко. Остальные подбирались из людей, физическое состояние которых не внушало больших сомнений: значительную часть пути предстояло идти пешком. Это были товарищи, связанные основной работой с Москвой, Ленинградом и Харьковом: синоптик С. Простяков, инженер-электрик В. Кольнер, кинооператор М. Трояновский, поэт И. Сельвинский и я. Возглавлялась наша маленькая группа секретарем экспедиции Леонидом Мухановым. Был он толковым, доброжелательным и физически крепким человеком. Знал Арктику не понаслышке. И мы с легким сердцем приняли его командование. Эвакуировать с парохода намечалось не менее половины состава экспедиции. Наша группа была первой, но… оказалась и последней.

С нами были четыре нарты, запряженные собаками. На нартах - документы экспедиции и почта, продовольствие для людей и корм для собак, примус, керосин, спальные мешки и палатки. Хозяева упряжек - четверо приземистых, закутанных в меха чукчей, прибывших с берега, - были молчаливы, возможно потому, что плохо знали русский язык, а мы совсем не знали чукотского.

Мы - восемь человек - покидали корабль с чувством глубокого беспокойства за судьбу остающихся на нем людей. Знали, что не рассчитан он для работы в тяжелых льдах и имеет серьезные повреждения корпуса. Что нет поблизости мощного ледокола, который мог бы вызволить корабль из ледового плена. И нет неподалеку самолетов, которые могли бы в случае необходимости прилететь хотя бы за женщинами и детьми. А если бы и были самолеты, то не найти, наверное, площадку, чтобы принять их в диком, хаотическом нагромождении льдов, окружающих судно…

* * *

До смешного легким представлялся нам с борта корабля тридцатипятикилометровый путь до мыса Джинретлен. И только пройдя первый километр, мы поняли, что путь до берега потребует от каждого предельного напряжения всех сил, так как состоял он из почти непрерывного перешагивания и перелезания через обломки ледяных полей, расположенные в самых причудливых и, казалось, наименее преодолимых сочетаниях. Представьте себе, что вы бесконечно поднимаетесь и спускаетесь по крутым и скользким лестницам, да еще помогаете перебираться собакам и перетаскиваете нарты.