Н. Стромилов - Впервые над полюсом

• Название: Впервые над полюсом
• Автор: Н. Стромилов
• Издательство: Гидрометеоиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1977

В 1977 г. исполняется 40 лет с момента высадки на дрейфующие льды советской научной станции «Северный полюс 1». Казалось бы, что нового можно сказать об этом выдающемся событии, которому посвящена обширнейшая литература?Оказывается, можно. Многие ли знают, что прежде чем в районе Северного полюса сели четыре тяжелые машины, над полюсом пролетал маленький самолет-разведчик? Бортрадистом этого первого советского самолета над полюсом и был автор предлагаемой книги. Он же был одним из создателей радиостанции «Дрейф», связывавшей папанинцев с миром. За участие в подготовке и обеспечении работы папанинской экспедиции Н. Н. Стромилов был награжден орденом Ленина.Книга рассчитана на самые широкие круги читателей, и прежде всего — на молодежь. 

---

Вечером того же дня мы подошли к стоящим у пустынного берега пароходам «Свердловск» и «Лейтенант Шмидт». Оба были зажаты нагромождениями льда, из которых, казалось, не вырваться даже с помощью мощного ледокола. Оба судна потрепаны льдами, людям на них вроде бы не до гостей, но принимают нас с традиционным морским гостеприимством.

Отдыхаем двенадцать часов на «Свердловске», который сжатием льдов поставлен с креном около 10 градусов. Беседуем по радио с «Челюскиным», принимаем поздравления по поводу благополучного завершения первого этапа нашей маленькой ледовой «эпопеи». Прощаемся с погрустневшими моряками, которые доверяют нам самое дорогое для них сейчас - письма семьям, и, провожаемые добрыми напутствиями старейшего ледового капитана Афанасия Павловича Мелехова, трогаемся в дальнейший путь, И чувство невольной вины перед оставшимися (им предстоит здесь зимовать, а мы ушли) долго еще владеет нами…

* * *

Наш трехсоткилометровый путь по берегу не изобиловал неожиданностями. Мы шли по побережью скованного льдами Чукотского моря. Срезая мысы, углублялись в сопки. Но один раз не срезали - мыс Сердце-Камень. И когда забрались на вершину этого высокого мыса, увидели милях в пяти от берега «Челюскина», освещенного солнцем. Он находился, как нам казалось, в сплошных льдах. Но льды дрейфовали - и он вместе с ними - на восток! Видимо, пытаясь ускорить движение, подрабатывал машиной, потому что из трубы валил густой дым. Мы постояли несколько минут, послали кораблю и людям на нем привет единственным доступным нам способом - помахали шапками и, не зная, что видим «Челюскина» последний раз, спустились с высокого мыса…

Каждый день пути приближал нас к Берингову проливу. Была пурга, но кратковременная, были морозы, но небольшие. Природа явно милостиво относилась к нам. Изредка встречались чукотские поселки, и, останавливаясь там на ночевку, мы дивились примитивному и суровому быту отважных тружеников, населяющих побережье студеного моря. Конечно, мы знали, что за годы Советской власти для чукотского народа сделано все возможное, и все же у нас возникало чувство неудовлетворенности сделанным и желание - вот сейчас, немедленно - сделать во много раз больше, так как заслуживали этого люди побережья своим тяжелым и - в нашем понимании - поистине героическим трудом.

10 октября на восьми упряжках (по дороге, в поселках, достали еще четыре) мы прибыли в Уэлен. Районный центр. Полярная станция. Фактория. Школа. Электрический свет.

Гостеприимство полярников ничуть не уступало морскому. И среди этих людей запомнилась простотой, душевностью, доброй улыбкой хозяйка уэленского эфира Людмила Шрадер. Она вручает мне телеграммы. Одна из Ленинграда, с сообщением о рождении дочери, другая с «Челюскина»:

«НЕ ТОКМО ОТЧЕ ЕЙНЫЙ ВОЗРАДОВАЛСЯ ЗПТ НО ИЖЕ С НИМ БЕСПРОВОЛОЧНАЯ ЧАСТЬ СВЕРХМОЩНОГО ЛЕДОКОЛА ТЧК ВХОДИМ ПРОШЕНИЕМ ЗАВХОЗУ НА ПРЕДМЕТ ОБМЫТИЯ ОНОЙ ДЩЕРИ ТЧК КРЕНКЕЛЬ ИВАНЮК ИВАНОВ».

Эта дружеская, написанная не без юмора телеграмма свидетельствует, что наши товарищи с «Челюскина», несмотря на сложное положение, в котором находится судно, не теряют бодрости духа, и это нас, восьмерых, радует.

* * *

11 октября перешли на борт поджидавшего нашу группу ледокола «Литке». Видавший виды ледокол находился в этих водах с навигации 1932 года, обеспечивая проход к устью Колымы судов Северо-Восточной полярной экспедиции с людьми и грузами. Зимовал в Чаунской губе. Был крепко изранен льдами: имел большую течь - откачивал более двухсот тонн воды в час; в связи с течью в бункерных ямах и трюме мог брать уголь только на твиндек и верхнюю палубу - не больше чем на десять ходовых суток. В схватках со льдами потерял лопасть одного из гребных винтов и повредил баллер руля, заднего хода не имел. Уставшими, но не унывающими выглядели люди во главе с начальником экспедиции капитаном дальнего плавания А. П. Бочеком и капитаном Н. М. Николаевым.

Они только что привели израненный ледокол из непродолжительного похода на север, на помощь «Челюскину», «Свердловску» и «Лейтенанту Шмидту». Они хорошо понимали чрезвычайную опасность этой попытки, знали, что если ледокол зажмут льда и кончится топливо, он немедленно затонет, потому что прекратят работу насосы. И все же они совершили эту попытку - так велико было желание помочь попавшим в беду пароходам. Однако пробиться к ним «Литке» не смог - мощные льды преградили ему дорогу - и, захватив нас, он направился в бухту Провидения.

Бухта Провидения. Она огромна и окружена высокими, покрытыми снегом сопками. На берегу десятка два яранг - чукотский поселок, Прижавшийся к нему домик фактории. Зеркальна поверхность черной воды. Тишина. Трудно было представить себе, что пройдет всего лишь несколько лет (мне довелось еще дважды побывать здесь) и на этих пустынных берегах будут построены морской и авиапорт, радиоцентр, вырастет крупный поселок и в ярангах, которые еще не сразу прекратят свое существование, начнется борьба между электрической лампочкой и коптящим светильником…

«Литке», несмотря на значительную осадку, подходит почти вплотную к берегу - причала, даже плохонького, нет. На берегу небольшая горка угля, завезенного пароходом-снабженцем. Объявляется аврал, и начинается бункеровка ледокола.

Октябрь сменяется ноябрем. Все меньше становится светлого времени - вступает в свои права полярная ночь.

На фоне освещенного зарей узкого входа в бухту показываются силуэты сначала одного, затем другого судна. Силуэты вроде бы знакомые. Суда входят в бухту: «Свердловск» и «Лейтенант Шмидт»! Что же произошло? Сплоченные льды разошлись, и суда без помощи ледокола выбрались на чистую воду. Радостна встреча с людьми, которых мы уже считаем старыми знакомыми.

Но где же «Челюскин»? Может быть, и его силуэт вскоре покажется у входа в бухту - ведь он стоял гораздо мористее «Свердловска» и «Лейтенанта Шмидта»? Он долго дрейфовал у чукотского берега в районе мыса Сердце-Камень. Отдельные льдины, среди которых находился пароход, спаяло молодым льдом, и «Челюскин», став пленником огромного ледяного поля, дрейфовал вместе с ним.

3 ноября льдину с вмерзшим в нее пароходом выносит в Берингов пролив: могущественная природа помогает «Челюскину» выполнить поставленную перед ним задачу - второй раз в истории пройти Северным морским путем с запада на восток в одну навигацию, как годом ранее она помогла сделать то же самое ледокольному пароходу «Сибиряков».

4 ноября льдина, уменьшившаяся в размерах, подплывает к островам Диомида. До чистой, свободной ото льда воды - рукой подать. Еще немного, и пароход освободится от цепких ледяных объятий! И мы, ушедшие с «Челюскина», готовы плясать от радости! Но ее не разделяют ледовые капитаны Бочек и Николаев, умудренные горьким опытом - своим и других мореходов, плававших в коварных северных морях. И оказываются правы: направление дрейфа льдов меняется и «Челюскина» начинает уносить на север.

В этот же день с «Литке» летит радиограмма - ледокол, сам находящийся в аварийном состоянии, предлагает помочь «Челюскину» и выколоть его из ледяного поля, в котором тот находится. Ведь это относительно просто сделать сейчас, именно сейчас, когда чистая вода - совсем рядом! Потом это может стать невозможным! Но на следующий день с «Челюскина» приходит… отказ от помощи.

И снова летит радиограмма на «Челюскин» - на этот раз ответственный работник Главсевморпути Г. Д. Красинский убеждает начальника экспедиции и капитана принять помощь «Литке», пока не поздно. И вновь приходит отказ. А «Челюскин» продолжает дрейфовать на север…

Что же происходит? Сталкиваются две гуманнейшие тенденции: коллектив ледокола, верный моральным принципам нашего общества, предлагает, несмотря на аварийное состояние своего судна, помощь коллективу «Челюскина», а тот считает невозможным ее принять до тех пор, пока есть хоть малейшая вероятность выбраться из льдов своими силами, так как знает, в каком тяжелом состоянии находится ледокол…

Летчик Чернявский с Красинским на самолете У-2 вылетают на разведку льдов в районе «Челюскина». Самолет возвращается в бухту Провидения в сумерках и при посадке сносит шасси. Результаты разведки неутешительны: от судна до чистой воды уже около десяти миль - в десять раз больше, чем когда «Челюскин» находился в Беринговом проливе.

Только 10 ноября с «Челюскина» приходит просьба о помощи. Через четыре дня израненный «Литке» уже находится в двадцати милях от «Челюскина». Но происходит то, чего опасались Бочек и Николаев: сейчас путь ледоколу преграждают непроходимые льды. Нас нет в это время на ледоколе - рейс считался предельно опасным и нашей группе предложили перейти на «Свердловск». Исключение сделали лишь для Марка Трояновского: он должен был заснять сближение ледокола с «Челюскиным» и вывод его из льдов. Но эти кадры остались неснятыми. С трудом вырвавшись из льдов, с очень небольшим запасом угля, «Литке» возвращается в бухту Провидения, бункеруется непосредственно с подошедшего парохода-снабженца и берет курс на Петропавловск-Камчатский - полярное плавание для него окончено. Через несколько дней на юг выходят «Свердловск» и «Лейтенант Шмидт».