Н. Стромилов - Впервые над полюсом

• Название: Впервые над полюсом
• Автор: Н. Стромилов
• Издательство: Гидрометеоиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1977

В 1977 г. исполняется 40 лет с момента высадки на дрейфующие льды советской научной станции «Северный полюс 1». Казалось бы, что нового можно сказать об этом выдающемся событии, которому посвящена обширнейшая литература?Оказывается, можно. Многие ли знают, что прежде чем в районе Северного полюса сели четыре тяжелые машины, над полюсом пролетал маленький самолет-разведчик? Бортрадистом этого первого советского самолета над полюсом и был автор предлагаемой книги. Он же был одним из создателей радиостанции «Дрейф», связывавшей папанинцев с миром. За участие в подготовке и обеспечении работы папанинской экспедиции Н. Н. Стромилов был награжден орденом Ленина.Книга рассчитана на самые широкие круги читателей, и прежде всего — на молодежь. 

---

На следующий год экспедиции поручили еще раз попытаться отыскать затонувший пароход. Вот что рассказал О. Ф. Михеев:

«Приблизительное место гибели корабля мы знали. Челюскинцы П. К. Хмызников и Я. Я. Гаккель установили его со льдины на следующий день после того, как был раздавлен льдами «Челюскин». Но координаты, сделанные по звездам, солнцу и луне, были неточны. За сорок лет корабль могло отнести подводным течением или засылать илом. Наше гидрографическое судно «Степан Малыгин» отправилось в Чукотское море, чтобы раскрыть эту тайну.

Стояла тихая штилевая погода. Прочесывали квадраты моря параллельными галсами. И вот на глубине 49 метров гидроприборы «нащупали» какое-то возвышение на дне.

Это произошло на вахте инженера-гидрографа Г. Л. Куденко и техника И. М. Ястребенко. На ленте эхолота вырисовывались контуры подводного предмета. Но «Челюскин» ли это? Мы спустили катер и гидролокатором обследовали находку. Прибор помог определить размеры «неизвестного». Длина около 100 метров и ширина около 16 метров. Они соответствуют техническим данным легендарного парохода. Сомнений не оставалось: это «Челюскин». Судно лежит на ровном киле, над грунтом возвышается на 12,6 метра.

Еще в 1935 году был создан проект подъема парохода. ЭПРОН намеревался за два месяца поднять «Челюскин». Но эти планы не были осуществлены.

Может быть, стоит это сделать в наше время? Ведь «Челюскин» - память о целом поколении».

* * *

Экспедиция на «Челюскине» внесла значительный вклад в науку. Во время плавания регулярно велись гидрографические и гидрологические работы, метеорологические, зоогеографические и промыслово-биологические наблюдения, изучался мир микроскопических животных и растений, населяющих воды Северного Ледовитого океана. Весьма интересные результаты дали исследования усилий, возникающих в корпусном наборе судна при работе во льдах. Научные итоги экспедиции изложены в солидных трудах, и не моя задача останавливаться на них подробно. А потому перейду к делам более близким мне.

Что дал рейс «Челюскина» коллективу Ленинградской радиолаборатории?

Коротковолновый передатчик, построенный нами, показал себя неплохо. Вплоть до Новосибирских островов мы поддерживали прямую связь с любительскими радиостанциями Европейской территории страны. Потом она оборвалась - не имел передатчик волн короче 35 метров. Это позднее учли специалисты лаборатории: проектируя коротковолновые передатчики для линейных ледоколов, они расширили их диапазон и тем самым увеличили «дальнобойность».

Участие в рейсе «Челюскина» было исключительно полезным для коллектива лаборатории: по сути дела, впервые представителю разработчиков радиоаппаратуры для полярных станций, радиоцентров и судов представилась возможность своими глазами увидеть, в каких условиях она эксплуатируется, какой обмен должна обеспечивать. Возможность почувствовать напряженный ритм морской арктической навигации и до конца уверовать, что для успешного проведения морских операций на Севере и освоения Арктики в целом нужна надежная, работающая, как хорошие часы, радиосвязь.

Она была нужна для сбора метеорологических данных и сведений о льдах в морях Северного Ледовитого океана и в низовьях основных водных артерий Сибири и Дальнего Востока. Не будет этой информации - значит, не будет и синоптических и ледовых прогнозов для трассы Северного морского пути. Медленно, ощупью, не имея возможности взять радиопеленги, будут ползти по ней ледоколы и следующие за ними транспортные суда - и это не может не отразиться на объеме грузоперевозок. И, конечно, ни у кого не повернется язык сказать, что в арктических водах обеспечивается должная безопасность мореплавания.

Как управлять морскими перевозками, не имея информации о местонахождении и движении судов и ледоколов, о количестве оставшегося у них топлива и воды и обстановке в районе плавания, о грузах, доставленных судами в пункты назначения: когда, что, сколько выгружено, когда, что и сколько погружено? Такую информацию, естественно, могла дать только радиосвязь.

А безопасность полетов? Что может быть трагичнее, чем полет самолета без радиосвязи над арктическими просторами? Ведь не знают летчики, прилетевшие к закрытому туманом конечному пункту маршрута, что в каких-нибудь ста километрах их ждет запасной аэродром и что там тумана нет. Они будут кружить над пеленой тумана и ждать, пока он рассеется, могут и улететь от аэродрома, и не в том направлении, где погода благоприятствует посадке. И когда подойдет к концу горючее, на последних килограммах бензина они пойдут на вынужденную посадку, а она может быть и неудачной…

И, наконец, такая важнейшая задача, как обеспечение партийного и государственного руководства на огромной территории, примыкающей к арктическим морям. Излишне говорить, что в полной мере она могла быть решена лишь при наличии радиосвязи.

Что людям, работающим в Арктике, и людям, планирующим и организующим эти работы, такая связь нужна, как воздух, было абсолютно ясно. Но когда занялись этим вопросом вплотную, всерьез, ясно стало и то, что связь - дело не простое, так, между прочим, его не наладить - нужны средства, и значительные, и люди. Что каждую вновь создаваемую полярную станцию (а их должно быть немало!) следует оснастить как средневолновой, так и коротковолновой аппаратурой, в состав которой должны входить достаточно дальнобойные передатчики. Что такую аппаратуру следует установить и на ранее созданных полярных станциях и что кроме всего этого на трассе нужны достаточно мощные многоканальные радиоцентры, способные одновременно вести связь с Москвой, между собой, с полярными станциями, судами и самолетами. Таким, в общих чертах, представлялось в те годы место радиосвязи и ее роль в огромном комплексе работ по освоению Арктики, начатых в годы Советской власти. Связь всегда была передним краем этих работ.

Мы строим «Дрейф»

…Проектирование радиостанции для первой научной дрейфующей станции продолжалось. Представитель заказчика появился в нашей лаборатории в начале марта. Это был Иван Дмитриевич Папанин.

* * *

Я впервые встретился с ним в 1931 году. Как я уже говорил, летом того года у Земли Франца-Иосифа состоялась встреча дирижабля «Граф Цеппелин» и ледокола «Малыгин» для обмена почтой. Проводил эту «операцию» Иван Дмитриевич, ведавший на ледоколе почтовой службой. Обменявшись почтой, ледокол и дирижабль разошлись в разные стороны: «Граф Цеппелин» продолжил свой полет к Северной Земле, а «Малыгин» направился в Архангельск.

Я подсел на ледокол в Белушьей губе: неоднократно подводивший нашу геологическую экспедицию изношенный движок радиостанции вышел из строя и мое дальнейшее пребывание там не имело смысла.

На «Малыгине» было несколько иностранцев и среди них Умберто Нобиле, конструктор и командир печально известного дирижабля «Италия» - невысокий красивый человек с грустной, какой-то даже беспомощной улыбкой. Запомнилось: с увлечением и незаурядным мастерством он показывал в кают-компании карточные фокусы.

Недавно мне довелось прочесть книгу У. Нобиле «Красная палатка». Удивительно приятно было читать строки, где итальянец делится своими впечатлениями о Папанине, с которым он впервые встретился на том же «Малыгине»: «В этом крепком, коренастом, приземистом человеке сочетались бычья сила и удивительная мягкость… Всегда веселый, с открытым, пышущим здоровьем лицом, на котором светились живые глаза, он был для всех, добрым товарищем».

Памятен мне этот короткий рейс и первой встречей с Николаем Афанасьевичем Байкузовым, активнейшим московским радиолюбителем-коротковолновиком. Он был одним из радистов «Малыгина» и настойчиво добивался прямой радиосвязи с Москвой на коротких волнах посредством специально изготовленной им для этого рейса аппаратуры. Пройдут годы, и этот талантливый инженер, влюбленный в свою редкую еще тогда профессию, станет генерал-майором.

* * *

Папанин ко времени описываемых событий был уже опытным полярникам. В недалеком прошлом он возглавлял коллективы крупных полярных станций в бухте Тихой на Земле Франца-Иосифа и на мысе Челюскин. Он рассказал нам, что правительство одобрило план создания дрейфующей станции в центре Арктики и что определился состав ее: начальником экспедиции назначен он, Папанин, радистом - Эрнст Теодорович Кренкель, науку же будут представлять магнитолог-астроном Евгений Константинович Федоров и гидробиолог Петр Петрович Ширшов.