Евгений Абалаков - На высочайших вершинах Советского Союза

• Название: На высочайших вершинах Советского Союза
• Автор: Евгений Абалаков
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1963

Книга знаменитого советского альпиниста Е.Абалакова. Его имя (вместе с братом Виталием) гремело в СССР в 30-е - 40-е годы. Талантливый спортсмен, художник, писатель, исследователь, географ рассказывает в своей книге о своих восхождениях.

Иллюстрирована работами автора.

---

14 июня. Целый день идет снег. Отсиживаемся. Читаю А. Толстого — «Петр Первый». После обеда пришел геолог Троянов.

Показываем ему образцы. Геолог в этом районе впервые и знает его еще плохо. О приезде начальника никаких определенных сведений пока нет. Побеседовали обо всем. Напоили гостя чаем. Наша компания пришлась ему по душе. Ушел, обещая прийти еще раз, уже с Вороновым.

18 июня. Ночь. В 12.15 выход. Идем на Зеравшан. Луна фантастическим светом заливает ледник и вершины. Движемся медленно — нагрузка большая. На подъеме перевала сняли лыжи. В темноте с особым вниманием перешли значительно раскрывшиеся за последние дни трещины. И опять на лыжах — до самого перевала.

По знакомому пути лезем на перевал. Снег держит хорошо. Внизу он довольно глубок. Ветер шумит на гребне и поднимает снег. На перевале долго ждем отставших Мишу и Валю. Ленц ушел вперед. За ним и Корзун не выдержал — ноги, говорит, мерзнут.

В 4.30 начинаем спуск. Внизу опять ждем, и очень долго, Мишку. У него какая–то боязнь спусков: идет неимоверно медленно.

Наст настолько жесткий, что и боком несет — повороты делать нелегко. Поднялись немного и свернули вправо, к скалам.

Как лодки по округлым гладким волнам, скользят наши лыжи. Плавно и постепенно разворачиваются горы. За неясной линией ближайшего увала провал кажется особенно глубоким. Ледник, стиснутый острыми пиками, поворачивает на юго–восток и глубоко уходит вниз, в темноту ущелья. С одного полого округлого увала вылетаем на другой. Ветер бьет в грудь, хотя совершенно тихо. Зарей нежной обагрило вершины, а внизу еще лежит синеватая мгла. Обледеневший наст шипит под лыжами и увалы бегут назад. Впереди плавно покачивается пара лыжников. То поравняются друг с другом, то один вдруг уходит вперед или в сторону, то, скрестившись, они меняют места и снова выравниваются в пару. Кругом все гладко, округло, нет ни трещинки. Раздолье!

Первые камни. Вскоре и морена. Двигаемся вдоль нее. Небольшие промоины берем с ходу. Все больше чернеет морена, все грязнее снег. У большой морены оставляем лыжи и, стараясь идти по замерзшему фирну, быстро движемся вперед. Ущелье впереди сужается и резко поворачивает вправо, на юг. С левого склона, с крутых и красивых % снежных вершин сползает ряд мощных ледопадов.

Вновь перешли на морены, вначале почти ровные, затем все более и более бугристые. Слева показалось ущелье. Оно развертывается все шире и шире. И вот перед нами большой ледник, рыжей мореной вклинивающийся в наш. Это несомненно тот, который отходит от Тамынгенокого перевала. Другой не может быть (а мы уже думали, что не сольется с нашим).

Лезем левой стороной. Пересекли впадающий ледник. Отсюда открылся вид на язык и выход из ущелья. Виден клин солнечной широкой долины. Противоположный склон какой–то яркой игрушечно–зеленой окраски и над ним эффектная снежная вершина. Снежные языки спускаются низко и лежат прямо на зелени лугов. Слева у выхода из ущелья виднеется полоска тропы.

Еще долго «ныряли». Нашли несколько образцов. Пересекаем ледник и спускаемся с языка по крутым лавинным сбросам (весенним). Зашумела речка.

Дно долины завалено отбросами ледника: камнями, щебнем. Кое–где проглядывает травка, какие–то большие листья, похожие на лопух, и заросли сухого кустарника. Здесь же обнаружили остатки костра и едва заметную тропку.

Речка вплотную прижимается к правому склону. Пролезли по камням у самого берега. И вот мы в долине Зеравшана!

Ярко ударило солнце. Оно заливает вдали всю широкую долину. Слева расплылся буграми широкий язык Зеравшанского ледника. Совершенно неожиданно справа увидели Киргиз–рабат и отходящий от речки арык.

Прошли почти всю долину, ибо река Зеравшан течет под левым берегом.

На обратном пути попали к киргизам. Спугнули целый выводок ребятишек — бросились врассыпную к дому из булыжника. Прошла молодая женщина, ускорив шаги, едва заслышала наши голоса. Из дома выскочила собака. Мы решили повернуть назад.

Теперь уже идем правым (ор.) берегом. Путь значительно легче — между осыпью и мореной. Иногда попадаем на старую заброшенную тропу. Бугров меньше.

Солнце поднялось высоко и печет сильно. У прозрачного моренного ручейка закусили сахаром и сухими фруктами. Довольно быстро добрались до выдающегося ледника. По пути делаю краткую глазомерную съемку.

До оставленных лыж поднимались довольно долго. Снег начал размякать. На лыжах пошло легче; «отдачи» вначале не было совсем.

Время уже около двух часов. И с каждым километром все тяжелее. С одного взъема па другой, а их бесконечное количество. Добрались до скал, где оставлены вещи. Подкрепились еще немного, отдохнули и, нагрузившись оставленными вещами, двинулись дальше.

От вершины потянулись тени. Тень от Ужбишки скоро накрыла и нас. Лыжи начали сдавать. Пошли елочкой. А подъем длинный.

Подходим к пещере. У пещеры согнутая фигурка Птенчика, с головой всунутой в швейцарскую палатку.

—Здравствуйте, друзья!

В пещере тепло и уютно. Нас ожидает горячий суп и вода. Товарищи рады, что мы обследовали такой длинный участок. Они обследовали два выхода, но каситеорита оказалось довольно мало. Завтра намечаем слазать на шток, обследовать последние выходы.

Укладываемся с Мишей в мой мешок. Все очень устали: не спали целую ночь и прошли по горам более 50 километров. Спал неплохо.

19 июня. Солнце уже взошло, но холодно, ветрено и облачно. Иногда пересыпает снежок.

Сговорились с Мишу–ком сходить на вершинку. Подъем довольно опасен и без веревки не обойтись. Ленц с Птенцом дежурят на гребне, стравливая ж подтягивая 140‑метровую веревку, по которой идут разведчики.

Крутой гребешок с карнизами подходит к скалистой башне вершины. Скалы очень сыпучие. Оставляю ледоруб внизу и начинаю подниматься. Лезу аккуратно, по возможности расчищая путь от шатающихся камней. Вылез на вершину. Верхушки пиков застилает сплошная пелена облаков. Делаю план Тамынгенского ледника.

Мишук поднялся до скал и упорно хочет лезть по ним. Я, как моту, отговариваю. Прошу, чтобы он взял мой ледоруб и с ним траверсировал по снежному легкому пути, ибо вниз по скалам спускаться очень опасно, а чтобы идти в обход, нужен ледоруб. Но снизу Миша упрямо кричит:

— Лезу с ледорубом по скалам!

Я отвечаю:

— Глупо. Лезь в обход!

Послушался.

Всматриваюсь кругом. Ребят не видно. Но с гребня увидел их на штоке. Возвращаются.

Стена круто падает вниз. Видна лишь верхняя часть и отдельные выступы. Дальше обрыв до самого ледника — почти километровая глубина. Долго мучаются ребята на отвесных скалах кулуара, забивая и выбивая крючья. Наконец начали вытягивать веревку по крику снизу. Показались головы. Потянули во всю, едва успевают перебирать ногами.

— Ну, как? Есть образцы?

— Совсем ничего нет!

Досадно. Быстро сбегаем. Подкрепились консервами и «мороженым», собрались и спускаемся вниз…

22 июня. С утра начало хмуриться.

Я, Ленд и Миша идем в Тамынген. Падает легкий снежок. Быстро сбежали вниз. Ух! Сколько цветов расцвело! Как поднялась трава за время нашего пребывания в снегах… В Тамынгене искренне удивляются, почему мы так редко спускаемся вниз.

Не знают, что нас покорила другая красота, — мощная красота вершин, ледников и скал. Нас пленила то сверкающая, радостная и зовущая, то мрачная, клубящаяся вихрями, то гневная и грозная, вызывающая на единоборство, то таинственная, неуловимой завесой скрывающая себя и лишь на мгновение открывающаяся чудесными фантастическими видениями особого мира суровая и прекрасная, вечно зовущая стихия горных вершин.

Первые вести с радиостанции: Андрей выписался из больницы и очень доволен. Сейчас он на усиленном пайке, томится от жары и скуки и рвется к нам, в горы.

В Тамынген вчера приехали геологи. Мой альбом им очень пригодился для демонстрации рудных месторождений. Особенно понравилась составленная мною карта. Геологи подняться к нам не решились, ибо к ним не пришло еще снаряжение — ботинки и прочее. (Они были твердо убеждены, что у нас в брезентовых сапогах они поморозят ноги).

На обратном пути мы нарвали по большому букету чудесных цветов. Ленц поймал богатый кинокадр: киргизы собирают каркас юрты — и отстал.

К лагерю подходили уже в снежную пургу. Снег беспросветный до вечера.

24 июня. Погода ясная. Недостает лишь тепла. Приходится создавать его искусственно и строить второй заветерок. При первой попытке раздеться едва не отморозили ноги. Но потом или уже мы привыкли, или натянутые носки помогли, во всяком случае в промежутках меж порывами ветра казалось даже тепло.

После обеда делаем вылазку. Вначале тяжело. Едва подтягиваемся, ибо дежурит Ленц и, как всегда, изобилие вкусной еды.

Вскоре я опередил ребят и полез вверх. Незаметно добрался до Петушка. Подумал: почему бы не траверсировать его вершину?