Алекс Кош - Богатыри не мы. Новеллы (сборник)

• Название: Богатыри не мы. Новеллы (сборник)
• Автор: Алекс Кош
• Издательство: Э
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-93766-0

Тяжело быть самой красивой феей Запроливья. Вечно дают поручения, из-за которых приходится краснеть… Вот, например, поручили ей найти принца. Для поисков у феи есть специальный амулет. Станет кристально прозрачным – значит, принц рядом. Но это всего лишь полдела. Его высочество еще нужно увести с собой, убедить или прибегнуть к обману, а не подействует – соблазнить…

У деда Сергея день рождения в декабре, а родни – много. Пока их обойдешь, пока примешь все поздравления, пока всех угостишь самогоном собственного изготовления, глядишь, и новогодние праздники пройдут. И только одной гостье не везет, который уж Новый год она за ним приходит, а все никак не дождется…

Если американец умер – это не значит, что у него нет гражданских прав! И никому не позволено называть восставших из могил граждан США всякими дикими прозвищами вроде «упыря» или «зомби». – некроамериканцы, и они обязательно защитят дарованные им конституцией гражданские права и свободы…

Андрей Белянин, Василий Головачёв, Алекс Кош и другие в новом сборнике, посвященном памяти грандмастера отечественной юмористической фэнтези Михаила Успенского!

---

И Серега выхватил шпагу из ножен.

– Мне послышалось, что твой назвал его голову башкой, – прошептала царевна Агриппина на ухо Марьюшке. – По-твоему, он некрасив?

– Очарователен! – со смехом ответила Марьюшка. – Я вынуждена заметить, что в пылу гнева твой Серега был несправедлив. Но тише! Давай смотреть!

Илья спешился так же быстро, как и Серега, снял свой вишневый плащ, ватник, противогаз, разгрузку, бронежилет, бережно положил их на землю, вынул булаву и встал в позицию.

– Ай! – вскрикнул он, вытягивая руку.

– Ox! – простонал Серега, распрямляя свою руку.

Читатель помнит, конечно, что оба они были ранены в правое плечо, а потому всякое резкое движение вызывало у них сильную боль.

За кустом послышался смех, который смеющиеся безуспешно пытались сдержать. Обе принцессы не могли не засмеяться при виде двух бойцов, с гримасой на лице растиравших раненые плечи. Их смех донесся и до двух дворян, не подозревавших о присутствии свидетелей; они оглянулись и узнали своих дам.

Илья твердо, автоматически снова стал в позицию, Серега очень выразительно сказал «Черт побери!», и они скрестили оружие.

– Вот как! Да они дерутся не на шутку! Они зарежут друг друга, если мы не наведем порядок. Довольно баловства! Эй, господа! Эй! – крикнула Марья.

– Перестань! Перестань! – сказала Агриппина, которая видела Серегу в бою и теперь в глубине души надеялась, что он так же легко справится с Ильей, как справился с двумя племянниками и сыном Меркандона.

– О-о! Сейчас они действительно прекрасны! – сказала Марья. – Так и пышут огнем.

В самом деле бой, начавшийся с насмешек и колкостей, шел в молчании с той самой минуты, как шпага скрестилась с булавой. Противники не доверяли своим силам; при каждом резком движении тому и другому приходилось делать над собой усилие, превозмогая дрожь от острой боли в ранах. Тем не менее Илья с горящими глазами, с неподвижным взглядом, полуоткрыв рот и стиснув зубы, маленькими, но твердыми и четкими шагами наступал на противника, а тот, чувствуя в богатыре мастера фехтовального искусства, все время отступал – тоже медленно, но отступал. Так оба противника дошли до канавы, за которой находились зрители. Серега, сделав вид, что отступает только для того, чтобы приблизиться к своей даме, сразу остановился, воспользовался слишком широким «переносом» булавы Ильи, с быстротой молнии нанес прямой удар, и тотчас на белом атласном камзоле противника появилось и стало растекаться пятно крови.

– Смелей! – крикнула царевна Агриппина.

– Ах, бедняжка Илья! – с душевной болью воскликнула Марья.

Илья, услышав ее возглас, бросил на нее взгляд, проникающий в сердце глубже, чем острие шпаги, и, выполнив булавой обманный полный оборот, сделал выпад.

– Бум! – гулко ответила на удар Серегина голова.

Обе дамы вскрикнули в один голос. Окровавленный конец булавы отлепился от головы царевича. Однако ни один из них не упал; оба стояли на ногах и, открыв рот, глядели друг на друга; каждый чувствовал, что при малейшем движении потеряет равновесие. Серега, раненный опаснее, чем противник, сообразив наконец, что с потерей крови уходят силы, навалился на Илью, обхватил его одной рукой, а другой старался вынуть из ножен кинжал. Илья тоже собрал все силы, поднял руку и эфесом булавы ударил Серегу в лоб, и тут царевич, оглушенный ударом, упал, но, падая, увлек за собой противника, и оба скатились в канаву.

Марья и Агриппина, увидав, что они чуть живы, но все еще пытаются прикончить один другого, бросились к ним вместе с Кащеем. Но, прежде чем все трое успели добежать, противники разжали руки, из которых выпало оружие, глаза их закрылись, и оба в последнем судорожном движении распластались на земле. Вокруг них пенилась большая лужа крови.

– Храбрый, храбрый Илья! – уже не в силах сдерживать восхищение, воскликнула Марья. – Прости, прости, что я не верила в тебя!

И глаза ее наполнились слезами.

– Увы! Увы! Мой мужественный Серега! – шептала царевна Агриппина. – Скажите, видели вы когда-нибудь таких неустрашимых львов?

И она громко зарыдала.

– Черт подери! Страшные удары! – говорил Кащей, пытаясь остановить кровь, которая текла ручьем. – Эй, кто там едет? Подъезжайте скорее!

В вечернем сумраке показалась красная тележка; на передке ее сидел мужчина и распевал старинную песенку, которую, конечно, вызвало в его памяти чудо у Кладбища невинно убиенных:

По зеленым берегам
Тут и там,
Мой боярышник отрадный,
Ты киваешь головой,
Как живой,
Мне из чащи виноградной!..
Сладкозвучный соловей
Меж ветвей,
Что тенисты и упруги,
Здесь гнездо весною вьет
Каждый год
Для возлюбленной подруги!..
Так цвети же долгий срок,
Мой цветок,
И не сладить вихрям снежный
С бурей, градом и грозой
Над тобой,
Над боярышником нежным!

– Эй! Эй! – снова закричал Кащей. – Подъезжайте, когда вас зовут! Не видите, что ли, что надо помочь этим дворянам?

Человек, чья отталкивающая внешность и суровое выражение лица составляли странный контраст с этой нежной буколической песней, остановил лошадь, слез с тележки я наклонился над телами противников.

– Отличные раны! Но те, что наношу я, будут получше этих, – сказал он.

– Кто же вы такой? – спросила Марья, невольно почувствовав непреодолимый страх.

– Сударыня, – отвечал незнакомец, кланяясь до земли, – я – Кабош, палач парижского судебного округа; я ехал развесить на этой виселице тех, кто составит компанию господину адмиралу.

– А я жена богатыря Ильи Марья Муромец, – сказала Марья. – Свалите здесь трупы, расстелите на тележке чепраки наших лошадей и потихоньку везите этих двух дворян следом за нами в Лувр… Тьфу ты, во дворец Кащея!

Так закончилась эта эпическая битва, и Боян, пятясь, выбрался из кустов и припустил бежать по пустынной дороге прочь, торопясь донести все подробности до просвещенной публики.

…Прошли годы. Затянулись старые раны, помирились и выпили вкруговую пенную чашу бойцы и их супруги; во время жарки яичницы случайно покончил с собой Кащей, смерть его была признана несчастным случаем, и никого не посадили.

Илья с Марьей вернулись домой и стали жить-поживать, да добра наживать.

Эпилог

…Полная луна заглянула в окно избы. Серебряные четырехугольники разлеглись на выскобленных досках пола. Марья Муромец проснулась от неясной тревоги. Все вроде было хорошо, но что-то – не хорошо. Слышится Марье, будто то ли что-то гремит, то ли что-то стучит. Чудится Марье, будто пахнет ветер не цветами с садов, не медом с лугов, а пахнет ветер то ли дымом с пожаров, то ли порохом с разрывов.

Она оторвала голову от пуховой подушки, приподнялась на локте и увидела, что Илья не спит. В темноте жутковато и таинственно светились белки его выпуклых глаз. Как зачарованный, богатырь наблюдал за медленным шествием лунного диска по небосклону.

– Э, Ильюшенька, ты чего? – встревожилась Марья. – Тебя не оборотень ли покусал, часом? Кожа не чешется, зубы не растут? А то в прошлом годе у Пересветов среднего кицуна за ногу тяпнула, так он в полнолуние рыжей шерстью покрывался весь и хвост отращивал.

– Кицуна – это кто? – лениво спросил Илья, не отрывая глаз от луны.

– Лисичка такая. Лисичка-оборотень, импортная. Японская, – охотно объяснила Марья.

– Ясно. Не, не кусал меня никто. Просто вот… думаю.

– О чем же, Илюшенька? – Марья попыталась заглянуть в глаза мужу.

– О том, что за калибр такой дурацкий был у Кащея – 3×9?

Василий Головачёв Покупка

Совсем не научная фантастика

Константин шёл по рынку и ради смеха приценивался ко всему, что видел глаз. Удачно доведённая до логического конца операция с соседскими цветами позволяла ему чувствовать себя хозяином положения до двух часов дня включительно и сулила не только пиво, на что он рассчитывал вначале, но и заграничную жидкость под названием «Гавана-клуб», что в переводе означало примерно то же, что и самогон.

Подойдя к краю шеренги «кустарей», изготовлявших вручную всякую всячину от сапожных гвоздей до средства от насморка, он заметил странную личность в непонятном одеянии, державшую в руках блестящую штуковину с рычагом. «Личность» была на вид худа и невзрачна, многодневная, но редкая щетина не могла скрыть под собой горную складчатость лица, громадные чёрные брови прятали в пропастях глазниц тёмные омуты глаз. «Леший! – решил про себя Константин. – И не боится при народе!..»

– Привет, – сказал Константин «лешему», удовольствовавшись осмотром, и потрогал рычаг штуковины. – И как же эта твоя хреновина работает?