Теодор Моммзен - История римских императоров

• Название: История римских императоров
• Автор: Теодор Моммзен
• Издательство: Ювента
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5-87399-138-3

---

Придворную жизнь Веспасиана можно назвать примерной, он не был скупым, но ужасное расточительство прекратилось, а в императорской семье царил мир. Как и Нерон, Веспасиан тоже нашел себе подражателей. Если мы хотим увидеть картину различий, то нам надо обратить внимание на колумбарии, т.е. подземные усыпальницы для урн с прахом слуг. Они берут свое начало во времена Августа и есть еще во времена Нерона. Но только до сих пор осуществлялось строительство этих великолепных сооружений.

Прекращение их существования, возможно, связано с parsimonia (бережливостью), которое ввели Флавии.

В заключение о личности самого Веспасиана. Правление в Риме осуществлялось лучше всего тогда, когда во главе государства стояли люди второго разряда. Так было с Августом, так было и с Веспасианом. Его отец сначала был банкиром, затем таможенным счетчиком. Веспасиан родился в Реате в земле сабинов.844 Его старший брат, Флавий Сабин, погиб, как известно, при низвержении Вителлия (см. выше). Изначально Веспасиан был не слишком честолюбив, но мать определила его на путь общественной жизни. В ранние годы своей жизни он не отличался особой нравственностью. [MH. I241]. Но проявлял угодливость в отношении прежних императоров. При Нероне он впал в немилость, потому что заснул во время пения императора.845 В Веспасиане было что-то вульгарное, но, однако, он не был необразован; бегло говорил по-гречески, сам описал Иудейскую войну.846Постоянство, с которым он занимался правительственными делами, было достойным восхищения. «Император должен умереть стоя»,847 — для него это характерно. Императорская помпа была ему не по душе, он не обладал аристократической чертой Юлиев. Он был практическим, дельным человеком и сумел реорганизовать пришедшее в упадок государство.

II. От Веспасиана до Диоклетиана

ИСТОРИЯ РИМСКИХ ИМПЕРАТОРОВ II

от Веспасиана до Диоклетиана

Летний семестр 1883 (MH. II)

Переработанное совместно с Себастьяном Хензелем, дополненное анонимным автором (AW.184 ff.)

1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

[MH. II1] Начало истории императорского Рима с таким же успехом можно рассматривать как завершение истории Римской республики, если это только не биографии отдельных правителей. Подобно тому как история Афин немыслима без Перикла, история Римской республики немыслима без Цезаря и Августа; без них она лишь обезглавленное туловище. История цезарей из дома Юлиев—Клавдиев — это заключение к истории правления римской аристократии; попытка заменить его демократией должна рассматриваться как неудавшаяся, одна аристократия всего-навсего сменилась другой, правда, в общем и целом значительно лучшей. Мы увидим, каким ужасным образом последние правители дома Юлиев—Клавдиев расправились со старыми, ранее правившими знатными семьями; вместе с ними, в конце концов, погибают и сами Юлии—Клавдии.

С началом правления Флавиев аристократия перестает существовать. Веспасиан сам по себе не был аристократической натурой; этого муниципала совсем не интересовала внешняя история, события, по-настоящему достойные внимания [MH. II2], практически не встречаются до времени правления Диоклетиана и Константина. Не происходило ничего интересного, не велось никаких больших войн; отдельные цари (sic) приходят и уходят, их поднимали и низвергали по большей части солдатские мятежи. Однако в целом мир был стабильным, охранительным, до тех пор, пока основные события не были перенесены из Рима в Боспорское царство. Программа Цезаря, Августа и Тиберия, трех великих императоров-созидателей, в ходе многовековых трудов была достаточно последовательно выполнена, зачастую очень медленной поступью. А потому впредь к изображению мира нельзя подходить хронологически. Вероятно, то, о чем я повествую, точнее можно назвать «Размышления об императорском Риме». Однако собственно значительные события, такие как войны с маркоманами и время правления Септимия Севера, при таком способе изложения получатся более яркими.

Дошедшие до нас источники бедны сведениями, представляющими ценность, и, напротив, как это часто бывает, богаты биографическими данными и городскими новостями. Очень часто это только городские сплетни. Писатели, в особенности «Scriptores Historiae Augustae», являются летописцами городского плебса (plebs urbana), что касается хлеба и зрелищь (panem et circenses), удобства (commoda) плебса, об этом они могут порассказать. Но истории у Рима, этой мертвой головы (caput mortuum), во времена правления императоров не существует. Прогресс можно найти везде, в провинциях и на [MH. II3] границах, но только не в Риме. Литература тоже процветает в Галлии, в Малой Азии, в Африке, но только не в столице. Однако не пристало мастеру бранить свое творение.

2. ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА I

а) Народы и языки

Сначала мы рассмотрим национальности и соответственно им языки — латинский и греческий.1 Язык — это существенное средство национализации. Распространение латинского языка означает романизацию. В одном ряду с романизмом стоял равноценный ему эллинизм. В определенном смысле говорили, что Римский мир (orbis Romanus) был двуязычным и в равной степени пользовался обоими языками. К этому нужно относиться не совсем всерьез (cum grano salis), при этом необходимо внести некоторые корректуры, если мы не хотим создать себе неверное представление. Равноправными оба языка не были.

Западная половина наскоро организованной Империи была частью римской, частью — в римском смысле — варварской. Не в том смысле, что здесь не было высокоразвитой культуры: пуническая цивилизация была высокоорганизованной, возможно, во многих отношениях стояла даже выше римской; но она воспринималась римлянами не как равноценная, лишь за малым исключением, — к ней относились с презрением.

На Востоке говорили преимущественно на греческом. Греческую культуру послушно признали как высокую и достойную того, чтобы к ней стремиться; однако использование обоих языков начиная с Цезаря было все-таки очень различным: латинский язык [MH. II4] распространялся, греческий — нет. На Востоке находились крупные латинские колонии, главным образом в важных портовых городах; Коринф, Верит, Смирна и Синопа были латинизированы Цезарем. Август продолжил это начинание, хотя движущим мотивом к тому становилось в основном обеспечение ветеранов. Патры, Александрия в Троаде, Навплия и другие города стали так называемым латинским языковым островом в греческой области. Официальным языком был исключительно латинский. В частном порядке каждый мог изъясняться на том языке, который был ему удобен, в служебном порядке нужно было говорить на латыни. Так эти колонии служили делу латинизации.

Но еще и в более поздние времена предпринимались шаги на этом поприще, пусть они и не были такими же активными. В пограничной с Востоком области это в основном были Осроена2 в Арабии, Тира и Гемеза, которые в начале третьего столетия стали римскими, латиноязычными, колониями. Умное использование этих важных отношений было очень желательным и еще назревало. Вместе с тем присутствует в высшей степени примечательное смешение латинского и греческого языков, например в Эфесе. В Антиохии многоязычные монеты существовали задолго до колонизации. Имя императора было латинским, имя наместника и все остальное — греческим. В Цезарее Каппадокийской в обороте были такие монеты. [MH. II5] В Египте ничего подобного не было. Равно как в Египте, лишь в известной мере состоявшем в личной унии с Римской империей, так и в Александрии латынь полностью исключалась из употребления. Здесь право на существование имел только греческий язык. Египет был собственной резиденцией, мощным оплотом чистого эллинизма. В этом же направлении распространения латыни действует целый ряд других моментов, которые будут здесь рассмотрены.

Римские гражданские права часто предоставлялись отдельным грекам, особенно уважаемым муниципалам. Это было прежде всего персональной уступкой, однако, вовсе не необоснованной. Это больше, чем просто анекдот о своенравном императоре, рассказанный когда-то о Клавдии,3 как он лишил одного уважаемого ликийца римского гражданства, уже предоставленного ему, из-за того, что тот затеял процесс в Риме, но не был силен в латыни. Благородство обязывает (noblesse oblige) — нельзя быть просто римским гражданином; нужно также уметь изъясняться на языке римского гражданина. Таким образом, такое предоставление гражданских прав достойным людям было подготовкой к национализации.

Для романизации также важно было римское войско. Легионы, само собой разумеется, состояли только из римских граждан. Но и во вспомогательных войсках командование и дух в целом были римскими и латинскими, а солдаты вспомогательных войск по окончании 25-летнего срока службы [MH. II6] являлись распространителями римского духа и латинского языка. При рекрутском наборе поэтому большим спросом пользовались западные, а не восточные народы, во вспомогательных войсках было намного больше испанцев и галлов, чем сирийцев и прочих, и в местах расквартирования они образовывали латинский языковой остров, как например на Евфрате. Почти не сохранилось надгробных надписей римским солдатам, которые были бы сделаны только на греческом языке; с этим покончено, в основном они двуязычны и латынь предшествует греческому.