Александр Алейник - Абрис

• Название: Абрис
• Автор: Александр Алейник
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905636-40-0

Роман начат 9 апреля 2012 года и закончен сегодня, 5 сентября 2012-го. Удивительно, что так быстро. Я не знаю, чтобы было так. Роман в сонетах и массе других стихотворений, мгновение – и готово.

Сонет – это форма стихотворений, придуманная во Франции в XIV веке. Сонетный роман – у Пушкина. Так же поступил и я. Всё получилось.

Благодарю мою жену Маргариту Никитину за то, что напомнила мне вещи, которые я забыл. Маму мою, Кац Раису Иосифовну, за то, что она рассказала мне, а я поместил в роман. Спасибо Дмитрию Бобышеву, старинному моему другу, за память его. Благодарю друга моего Игоря Чурдалёва. Он помнит то, что я забыл.

Роман основан на моей жизни. Всё правда. Он обращён к будущему. Пусть люди прочитают его – об одном человеке 20-го и 21-го века, о его друзьях и врагах. Одним – слава, другим – позор, они ископаемые люди, третьим – моё глубокое уважение, обыкновенным людям.

Время – лучший друг романов. Слава времени никогда не соврёт, всё исправит и поставит во временной ряд.

---

20

Луна светилась мне в окошко
Фонариком в руке ночной,
У ног моих свернулась кошка,
Спала так сладко, ей самой
Приснилась ночь, средь камышей
С котом охота на мышей.
Ночь, фонарей огни, не спится,
В глаза направленная спица,
Звезда и тонкий луч её
Волнует мальчика. Что дальше?
Летишь по небу в пустоту
И чувствуешь всю остроту
Полёта в космос. О, сигнальщик,
Я здесь! Откликнись мне. Звезду
В протянутой руке я жду.

21

Так чувствовал в ночной темнице
Себя. Всё спало. Ночь текла.
Когда крутились в колеснице
земной колёса, удила
Сжимало время торопливо,
Шагало быстро, суетливо:
За летом долгая зима,
Весна, и снова кутерьма,
И снова праздник, догонялки,
И крики, шум, и снова гвалт,
И снова к прошлому возврат —
Виват игре! Пятнашки, салки;
Пока домой не позовут,
Я время провожу вот тут.

22

Мне три. Трава высокая, по пояс.
Шагаю по траве в барак,
Где девочки живут. Я стоя
Оглядываюсь, здесь чужак,
Но – наплевать – шагаю к ложу.
Девчонки спят, а я тревожу
Царевну Лену, так зову
Её одну. Я ей живу.
Она проснулась. Я в постель.
И обнимаю. Как тревожно.
Целую в губы, о, как сложно
Вдвоём лежать вот так; свирель
Волнует дня прикосновенье,
И с потолка над нами пенье.

23

Смешно? Не правда ли, мой друг.
Ну что ж, посмейся над малюткой.
Я клялся ей в любви – подруг,
Наверно, умиляло. Жутко
Представить мне весёлый смех,
Когда был я смешнее всех.
Любовь тогда явилась мне,
Когда я был на волокне
Своих фантазий, представлений
О ней, прекраснейшей из них,
И называли так: жених,
Без всяческих удешевлений.
Посмейтесь надо мной, друзья,
Смеяться краше меж бытья.

24

Что краше всех, всего на свете?
Любовь волнует нас всегда,
При коликах иль диабете,
Всё остальное ерунда,
Слов и поступков мешанина,
Любовных писем писанина,
Пошлейших сцен романный бред…
А, впрочем, я не правовед,
Чтоб толковать о том позоре,
Который нас отяготит,
Неважно, рак, холецистит…
Любовь, ты при любом мажоре
Горишь и поднимаешь взор.
Смотри, небесная, в упор.

25

Но – шутки в сторону. Я рос
Среди земли, воды и неба,
Неподражаемых берёз,
Бросавших вызов ширпотребу.
Катились дни, как ком с горы,
На головы всей детворы,
Гонявшей в беготню и прятки,
Как малые щенки, щенятки.
А вечерами слушал сказки
От деда, бабушка с чайком
Читала, плакала тайком.
Катюши Масловой, бедняжки.
Лев Николаевич Толстой,
Он сложный, глыба, но простой.

26

Мне пять. Я с мамой в зале.
Ведущий травит анекдот.
Отговорил, молчок в финале.
Я хохочу. Вот оборот!
Тишь, а потом загоготали.
Сосед, майор, заговорил.
Сказал, что очень подковали
Мальца, смеётся, как тротил.
Мне это мама рассказала
Под вечер. Лет и зим прошло…
Рисуй же прошлое, стило,
Чтоб не случилось бы обвала
На то, что я проговорю,
Я помню жизнь, смотрю, курю.

27

Вся эта городская жизнь,
Дома, машины, толпы граждан,
Звонки трамваев, всё из лжи,
Сплошной муры, и лишь оправдан
Восход светила над землёй,
Бой с ночью, сыгранный Ильёй.
Скорей в деревню на простор,
Манаткам объявляем сбор:
Все майки с прочими носками
Сюда, поближе, в чемодан.
Приказ от папы, балаган,
Всё сыпется не по программе.
Ты в даль туманную впорхни,
Щелчок от брата – от свиньи.

28

Природа, воля и деревня
Меня сюда и привлекли,
Божественное сотворенье
Из спеси городской, вдали
Большого неба надо мною,
Под атмосферой голубою,
Где видно избы и поля,
Далёкая летит Земля.
Она плывёт в сплошном тумане
Небесным телом в вышине.
А Космос – ты приснился мне,
Чтоб, округлившись в Зурбанане,
Проплыть Землёй. Эй, как живёшь?
Молчишь. Ты так на Господа похож.

29

Приехали на перевоз.
Село большое. Речка Пьяна
Плескалась близко, не всерьёз.
Текла тихонько, без обмана.
Хозяева кормили нас.
Иконы в комнате и квас.
Часы прокуковали время
Для сна, зевок, и в темя.
Секунды в ряд, одна другую,
Не торопя, не тормоша,
Мгновения прошли, спеша.
Вязь между ними, связь тугую
Вязала роковая нить.
Спи! Время нам не изменить.

30

С утра подъём. Хирург, отец,
Пошёл работать. Он в больнице
Здоровья преданный истец,
Что не пропустит и крупицы
Из дела роковой судьбы,
Не сдастся просто, без борьбы,
Пока хоть малая надежда
В Него… В разомкнутые вежды.
Больница, где хирурга ждали,
Стояла на крутом холме.
Три этажа. Ни бе ни ме
Не скажешь. Мы, пардон, привстали,
Чтоб только внутрь её войти.
– Входите, дверь не взаперти.

31

Больница бесконечно рада:
Хирурга ждали там давно.
Пойдёт в деревне той бравада,
А папе явно всё равно,
Где делать, что ему привычно.
Ну, резать – а ему обычно,
Как резал он из года в год,
Зажим и скальпель, в рану ввод.
Больница удивлялась папе,
Он, видно, сразу же мастак,
А резать так он не дурак.
Он капитан. Стоит на трапе,
Он смотрит прямо в темноту,
И скальпель в руки. Я учту.

32

А братик Лёва промышлял
На речке Пяне глупой рыбкой.
Он с бережка уду кидал,
Встречал улов без перегиба.
А рыбка плюхалась в ведро
И там кружило болеро,
В избе прилежно вылезала
На сковородку – вроде бала.
Была игра в один конец,
Она ржавела постоянно
До вилки, а потом, туманно,
В кишки, кто скушал – молодец.
Ах, рыбка, жаль тебя, голубу,
А, впрочем, нет. Хрустишь. Как любо.

33

Я тоже, как отец и мать,
Хотел врачом. Мы утром встали.
Отец садится похлебать
Щи. – Ну, пойдём? – Мы зашагали.
Больница. Правую – не спутать – ногу.
Вошли. Его как полубога
Приветствует медперсонал.
В халат меня, иду, финал.
Стою пред белою простынкой
На толстом бабьем животе.
Отец – художник: на холсте
Он скальпелем ведёт по рынку
Её тугого живота,
А надо мною тьмы плита.

34

Мой аппарат воспоминаний,
Мозг, он работает пока.
Я жив, и начинаний
Не больше чем у чудака.
Врач – это крест, пиши пропало,
Кем буду я, бог весть, сначала
Ошибка, всё пошло не так,
Ну промах, ну ты влип, простак.
Подумай, что ты будешь делать!
Куда идти, не знаю сам.
Понятно, что не по зубам.
Головушка моя болела
От этих странных новых мук,
Я взял стрелу и вставил в лук.

35

Свобода стала наказаньем,
По крайней мере, для меня.
Все наши страхи и желанья,
По совести, галиматья
Для наших истинных стремлений.
Быть может, в нас сидит наш гений
И ждёт таинственный зарок,
Как мать нащупала зубок
И понимает, что для крика
Хороший повод Богом дан,
Поплачь же, мальчик, и орган
Вдруг твоего коснётся лика,
Немножко что-то поболит,
И нету: боль ушла, гамбит.

36

Лечу под облаками с папой,
Внизу деревни и леса.
Вдруг солнце вкралось тихой сапой
И жалит точно как оса.
Мне далеко отсюда видно,
Я вижу дом, и мне обидно
Что не узнаю я о том,
Кто населяет этот дом,
Зачем на крошечном заборе
В далёкой этой стороне
Никто не радуется мне.
Неправильно. В таком отборе
Я не живу, но как же мне
Лететь в воздушном волокне.

37

Мы опустились с небосклона
На поле. Видим: нас тут ждут
Монахи в рясах. Лаокоона,
Мне жаль, не наблюдалось тут.
Пошли мы в церковь. Входим в двери.
Отец духовный. Что неверью
Здесь делать средь мужчин в крестах?
Отец скрывается в местах,
Где батюшка вторым проходит.
Их нет минут пятнадцать. Вот
Выходит батюшка. Живот
С отцом моим облагородив,
Отец духовный на отца
Смотрел с любовью мудреца.

Вторая глава

1

Обед был важным. Я сидел,
Как сын обедавших монахов,
Вкушая пищу от плевел,
Благословлявшую феллахов.
Окрошка, зелень, мёд целебный,
Вино церковное, хвалебный
Мне подавался хлебный квас —
Чудесный, уверяю вас.
Я слушал старших разговор,
Глядел в окно, где солнце било
В глаза мне красным, заходило
За церковь и церковный двор.
Мы сели вновь на самолёт.
Пробежка по полю – и взлёт.

2

Да, я совсем и позабыл
О фотографиях из детства,
Что отражают детский пыл,
Моё сугубое наследство.
На первой изображено:
Я и братан. Обагрено
Изображенье. Я и палка
В руке моей, а дальше жалко
Мне братика. Я на второй
Иду без палки. Я герой,
Поскольку братец поугрюмел,
Большая шишка у него.
Я весел, горд, и оттого
Мой братец явно обезумел.
Вот так. Что скажете, друзья?
В лоб братцу. Ну хорош же я.

3