Стендаль (Мари-Анри Бейль) - Красное и черное

• Название: Красное и черное
• Автор: Стендаль (Мари-Анри Бейль)
• Жанр: Проза

Судьба каждого из нас всегда предлагает нам сделать выбор, который зачастую и является главным уроком в нашей истории на этой планете. Красное – это любовь, любовь, замешанная на неистовой страсти, это его Реналь. Черное – это гордость, гордыня и тщеславие, это его Матильда.

Жюльен Сорель мечтал о славе, признании и власти, но нуждался только в любви. Две женщины – два отражения, две страсти героя, выбор только за ним…

---

Странный контраст представлял Жюльен, мрачный, решительный, надменно-бледный, и эти две женщины, взволнованные и раскрасневшиеся. Он презирал этих женщин со всеми их нежными чувствами.

«Как! – говорил он себе, – у меня нет даже пятисот франков ренты, чтобы закончить образование! Ах! как бы я его послал к черту!»

Поглощенный своими мрачными мыслями, он едва удостаивал внимания комплименты двух подруг, казавшиеся ему пустыми, бессмысленными, ничтожными, – словом, – бабьими.

Говоря все, что ей придет в голову, стараясь поддержать разговор, госпожа де Реналь сказала, между прочим, что муж приехал из Верьера для покупки маисовой соломы у одного фермера. (В этой местности маисовой соломой набивают матрацы.)

– Мой муж не придет, – прибавила госпожа де Реналь. – Он займется с садовником и лакеем набивкою матрацев. Утром он заставил заново набить все матрацы на первом этаже, теперь он направился на второй этаж.

Жюльен побледнел; он бросил на госпожу де Реналь странный взгляд и, ускорив шаг, очутился с нею вдвоем. Госпожа Дервиль шла за ними.

– Спасите мне жизнь, – сказал Жюльен госпоже де Реналь. – Вы одна это можете; вам известно, что лакей меня ненавидит до смерти. Поройтесь так, чтобы он не заметил, в углу матраца, обращенном к окну. Вы найдете там маленькую коробочку черного картона.

– И в ней – портрет? – сказала госпожа де Реналь, едва стоя на ногах. Ее расстроенный вид обратил на себя внимание Жюльена, который тотчас этим воспользовался.

– У меня еще есть одна просьба к вам, сударыня: умоляю вас – не смотреть на этот портрет, это моя тайна.

– Тайна! – повторила госпожа де Реналь упавшим голосом.

Несмотря на воспитание среди людей, гордящихся только состоянием и чувствительных только к денежным интересам, она была сейчас великодушна, воодушевляемая любовью. Жестоко оскорбленная, госпожа де Реналь с самым преданным видом задала Жюльену несколько вопросов, необходимых для успешного выполнения его поручения.

– Итак, – сказала она, удаляясь, – маленькая круглая коробка, черная и глянцевитая?

– Да, сударыня, – отвечал Жюльен с тою резкостью, которую опасность придает мужчинам.

Она поднялась на второй этаж, бледная, словно шла на смерть. В довершение несчастья она почувствовала, что силы изменяют ей; но сознание необходимости оказать Жюльену услугу поддержало ее.

«Надо найти эту коробку», – сказала она себе, ускоряя шаг.

Она услышала разговор мужа с лакеем уже в комнате Жюльена. К счастью, они прошли в детскую. Она приподняла матрац и засунула руку в солому с такой силою, что поцарапала себе палец. Будучи очень чувствительной ко всякого рода боли, она едва заметила ее сейчас, ибо почти в ту же минуту нащупала лакированную коробочку. Схватив ее, она выбежала.

Едва избавилась она от страха быть застигнутою мужем, как ужас, внушаемый ей этой коробкой, вновь лишил ее сил.

«Значит, Жюльен влюблен, и я держу в руках портрет любимой им женщины»!

Усевшись на стул в коридоре, близ этой комнаты, госпожа де Реналь отдалась во власть мукам ревности. Ее полное неведение пригодилось ей в этот момент; изумление смягчало скорбь. Вошел Жюльен и, схватив коробку, не говоря ни слова, даже не поблагодарив, побежал с нею в комнату, где тотчас развел огонь и моментально бросил ее туда. Он был бледен, подавлен; он преувеличивал степень опасности, которой избежал.

«Портрет Наполеона, – говорил он себе, качая головою, – у человека, так явно выражающего ненависть к узурпатору! Найденный господином де Реналем, таким ультраконсерватором и в таком раздражении! и в довершение неосторожности, на обратной стороне портрета строки, написанные моею рукою, не оставляющие никакого сомнения насчет моего чрезмерного восхищения! И каждая из этих восторженных строк помечена числом! последняя – позавчера… Вся моя репутация погибла бы, кончилась бы в один миг! – говорил себе Жюльен, глядя на горевшую коробку, – а моя репутация – все мое богатство, я живу только ею… что я терплю ради нее, великий Боже!»

Час спустя утомление и жалость к самому себе настроили его на более нежный лад. Встретив госпожу де Реналь, он взял ее руку и поцеловал с большей искренностью, чем когда-либо. Она покраснела от радости и тотчас оттолкнула Жюльена в гневе ревности. Гордость Жюльена, так недавно уязвленная, вновь заговорила в нем. Он увидал в госпоже де Реналь только богатую женщину; с презрением выпустил ее руку и удалился. В задумчивости направился он в сад; вскоре на губах его появилась горькая усмешка.

«Я прогуливаюсь здесь спокойно, словно человек, располагающий своим временем! Я не занимаюсь с детьми! и подвергаюсь унизительным упрекам господина де Реналя не без основания». – И он побежал в детскую.

Ласки младшего мальчика, которого он очень любил, немного смягчили его жгучую скорбь.

«Этот меня еще не презирает, – подумал Жюльен, но тотчас упрекнул себя за мягкосердие как за новую слабость. – Эти дети ласкают меня так же, как ласкали бы гончую собаку, купленную вчера».

Глава 10. Большое сердце и малое состояние

But passion most dissembles, yet betrays.

Even by its darkness; as the blackest sky

Foretels the heaviest tempest.

Don Juan. С 1, st. 73

Таится страсть, но скрытностью угрюмой

Она сама свой пламень выдает.

Так черной мглой закрытый небосвод

Свирепую предсказывает бурю.

Байрон. Дон Жуан, п. 1, ст. 73.

Господин де Реналь, обходивший все комнаты замка, вернулся в детскую со слугами, несшими матрацы. Внезапное появление этого человека было для Жюльена каплею, переполнившей чашу.

Бледный, мрачнее обыкновенного, он бросился к нему. Господин де Реналь остановился и взглянул на слуг.

– Сударь, – сказал ему Жюльен, – полагаете ли вы, что со всяким другим наставником ваши дети сделали бы такие же успехи, как со мною? Если вы ответите отрицательно, – продолжал Жюльен, не давая господину де Реналю времени ответить, – то, как же вы осмеливаетесь упрекать меня в том, что я пренебрегаю моими обязанностями?

Господин де Реналь, едва придя в себя от страха, заключил по странном тону молодого крестьянина, что он имеет какое-нибудь выгодное предложение и хочет от него уйти. Негодование Жюльена возрастало с каждым словом:

– Я смогу жить и без вас, сударь, – прибавил он.

– Мне, право, чрезвычайно досадно видеть вас в таком возбуждении, – ответил господин де Реналь слегка запинаясь.

Слуги находились в десяти шагах, занятые устройством постелей.

– Это совсем не то, что мне надо, сударь, – воскликнул Жюльен вне себя. – Вспомните, какие бесстыдные слова вы говорили мне, да еще при дамах!

Господин де Реналь не ясно понимал, чего от него требует Жюльен, и в душе его происходила тягостная борьба. Наконец Жюльен, дойдя до безумного исступления, воскликнул:

– Я знаю, сударь, куда я пойду от вас.

При этих словах господин де Реналь уже представил себе Жюльена в доме господина Вально.

– Ну что ж, сударь, – сказал он наконец, вздыхая с таким видом, точно призывал хирурга для мучительной операции. – Я уступаю вашим требованиям. Начиная с послезавтра, то есть с первого числа, я буду платить вам по пятьдесят франков в месяц.

Жюльен хотел расхохотаться, но остановился пораженный: весь его гнев пропал.

«Я недостаточно презирал это животное, – сказал он себе. – Вот самое большое извинение, которое может принести столь низкая душа».

Дети, слушавшие эту сцену раскрыв рот, побежали в сад сообщить матери, что господин Жюльен очень сердился, но будет теперь получать пятьдесят франков в месяц.

Жюльен пошел за ними по привычке, даже не взглянув на господина де Реналя, которого он оставил в величайшем раздражении.

«Этот господин Вально уже стоит мне сто шестьдесят восемь франков, – сказал себе мэр, – непременно надо будет ему сказать два словца относительно его поставок для подкидышей».

Через минуту Жюльен очутился лицом к лицу с господином де Реналем.

– Мне нужно поговорить с господином Шеланом; имею честь вас уведомить, что я отлучусь на несколько часов.

– О, любезный Жюльен, – сказал господин де Реналь с натянутым смехом, – отлучайтесь хоть на весь день, хоть на два дня, мой друг. Возьмите у садовника лошадь, чтобы доехать до Верьера.

«Он, конечно, – сказал себе господин де Реналь, – едет давать ответ Вально; он мне ничего не обещал, но надо дать остыть этой горячей голове».

Жюльен быстро исчез и пошел большим лесом, ведущим из Вержи в Верьер. Ему вовсе не хотелось тотчас являться к господину Шелану. Ему не хотелось вновь принуждать себя к лицемерию, ему надо было разобраться в своей душе и прислушаться к обуревавшим его чувствам.

«Я выиграл сражение, – сказал он себе, лишь только очутился в лесу, вдали от людских взглядов. – Итак, я выиграл сражение!..»

Эти слова представили ему все его положение в розовом свете и вернули ему некоторое спокойствие.