Пётр Межурицкий - После мюзикла

• Название: После мюзикла
• Автор: Пётр Межурицкий
• Жанр: Поэзия
• Год: 2015
• ISBN: 978-965-7467-94-7

В книгу «После мюзикла» современного русского поэта наряду с произведениями, знакомыми читателю по авторским сборникам «Места обитания», «Пчёлы жалят задом наперёд», «Эпоха кабаре» и публикациям в журналах «Континент», «Интерпоэзия», «22», «Зарубежные записки», «Иерусалимский журнал», «Южное сияние», «Лучшие стихи 2012 года. Антология» и др., вошли новые стихи, циклы стихотворений и поэма «Троцкий и печник»…

…А ещё – очень много густой и пряной ауры Земли обетованной.

---

Вторая заповедь

Не только ради мнений клира,
как бы тот ни был пресловут,
не сотвори себе кумира —
кумиры долго не живут,
идут со временем не в ногу,
и каждый сам себе прево, —
пусть поживет ещё немного,
не сотвори себе его.

«Замочить чтоб гения…»

Замочить чтоб гения,
Хватит и мгновения,
кто бы ни советовал
обойтись без этого.

Топонимы

Что история!– вот она ей цена,
как положено на Руси, —
из двух зол выбирают Ельцина,
а от большего – упаси!

И пусть всё в одну кучу свалено,
но хоть лопни святая рать,
в Петербурге на улице Сталина
я уже не хочу умирать.

Светлой памяти друг Горацио,
тошно видеть вещей испод, —
и да здравствует иммиграция,
по-библейски сказать – Исход!

«Смерти личинка…»

Смерти личинка —
что ей беречь нас, —
небо с овчинку,
миг хоть на вечность,
с чем спорит Классик
высшего чина —
вечность на часик,
с небо овчина.

«Бандиты есть бандиты…»

Бандиты есть бандиты,
но сам я не бандит,
и хоть куда иди ты,
а власть опередит.

Не парься, недотрога,
и всласть испей до дна, —
нет Бога кроме Бога,
на что и сатана.

Три ада

1.
Главное, строго блюсти очередность,
и обратятся реальностью сны —
славие, жавие и народность
плюс трификация всей страны.

2.
Пусть иногда пропадает награда
или порой на душе ар-нуво,
что бы там ни было, с нами три ада
вплоть, разумеется, до одного.

С первой и до последней цифры, пожалуйста

1.
Не знаю, что за идиотство,
но я попал на производство,
стоял рабочим у станка,
клепал какие-то детали, —
меня из жизни вычитали
на все ближайшие века.

2.
Шёл верблюжий караван
то ли в город Ереван,
то ли в город Севастополь,
тут с небес раздался вопль
или Божий глас всего лишь:
«Савл, Савл, что ты гонишь?» —
и не спрашивай, приятель,
как при этом Савл не спятил.

3.
Даже вышибая клинья клиньями,
иногда к себе бывайте строже:
не мечите бисер перед свиньями,
на куй их не посылайте тоже.

4.
Реакция свиньи на бисер,
согласно мнению пророка —
очередной свинячий высер,
с которым та ещё морока,
иначе бы зачем пророк
свиней от бисера берёг?

5.
Я председатель сельсовета,
все сжить хотят меня со света,
достали что твои клопы —
зачем я не пошёл в попы,
страдать иного ради страха?
Тяжка ты, шапка Мономаха.

6.
На Пасху и на Рождество
цветёт и пахнет воровство,
силён порок, в порядке блуд,
и в небе ангелы поют.

7.
Мой дядя самых честных правил,
когда не в шутку занемог,
уехал навсегда в Израиль
и лучше выдумать не мог…

8.
Фрукты, овощи, веники,
мы живём в муравейнике,
а во вне светит солнышко
до последнего зёрнышка,
да и жизнь не голодная,
кто сказал: «Мама родная?».

9.
Со словами "I love you"
Бог стучится в дверь твою —
не пужайся, голубок,
хорошо ещё, что Бог!

10.
А гибель, знамо, придёт и так,
и кто бы ни был твой зодиак —
Селедка в шубе или Стрелец —
кого Бог любит, тот не жилец
ни в прошлой жизни, ни в оной впредь:
вступить в колхоз бы и умереть
средь молочаев и чайных роз,
но кто же примет меня в колхоз?

11.
Как там Цезарь поживает, стал ли строже,
пребывая, может статься, в бренном теле,
что с годами не становится моложе,
как ни странно – ведь он бог и в самом деле
там у вас, а тут у нас, пожалуй, полночь,
но зато и про Сенат не вспоминаем,
даже в частной жизни, Постум Соломоныч,
Рим не вечен, что и радует: ле хаим!

12.
Не только властьимущим светит плаха,
не только по их головы елей, —
пусть не свистят про шапку Мономаха,
жить без неё намного тяжелей.

Статусы

Средь земных и прочих пертурбаций
сей куплет, как Ариадны нить, —
партия не может ошибаться,
но её возможно распустить,

а зимой нахально зреют вишни,
и смущает граждан шапито, —
это ошибается Всевышний
сколько хочет раз – Ему-то что!

Permanent

Увы и ах, не поц ковал —
такая вышла палица,
убили даже Троцкого,
всё только начинается,
и кто б опять ни выдал спич,
что, мол, пора мортирою, —
не плачьте, Лев Давидович,
вас реабилитируют,
не обольщая видами
на богоравный маятник,
и не запишут в идолы,
зато не скинут памятник.

Из книги княжений

1.
Братва, так дальше жить низя:
племяш у дяди на заточке —
возьмёмся за руки, князья,
чтоб не пропасть поодиночке.

2.
От дней начальных Родины
чудны дела Володины,
что Первого, что этого,
что в церкви не отпетого.

3.
—Услышь, о Глеб, слова Бориса:
ложь не бывает бескорыстна,
но правда – это тоже хлеб!
—Что да то да,– ответил Глеб.

Родословная

Я родился в империи зла
на углу Колчака и Петлюры,
у роддома кудахтали куры
и корова пастушку пасла —
разве это империя зла?

Ну а может быть, то был не я —
зло, ты знаешь, и вправду коварно —
инвестиции в комплекс аграрный
добивали родные края —
или это был всё-таки я?

А куда меня жизнь занесла —
это, видишь ли, вовсе причуда —
если правда империя зла
есть на свете, то весь я оттуда —
до последнего в плоти ребра —
и не чаю добра от добра.

Поздняя весна

Расцветёт шелковица —
сердце остановится
на лету у беркута,
словно дальше некуда.

Дом

Порвав порочную петлю —
как притча ни стара —
я дом-музей себе куплю,
по-моему, пора.
Мной проникайся без затей,
веков глотая смог, —
вот здесь я принимал гостей,
там что-то ещё мог,
порой взмывая, как орёл,
а вот и смертный одр,
где я бессмертие обрёл,
удачлив, свеж и бодр.

«Идут часы, бежит река…»

Идут часы, бежит река,
я превращаюсь в старика
и узнаю на все лады,
зачем не умер молодым,
почто себя пришлось беречь,
о чём и речь, о чём и речь.

Вечный город

Рим, Рим, конечно, Рим,
и в недрах наших хижин,
о чём мы говорим —
какие там парижи!

Здесь всех на свете драм
число неисчислимо,
и только Третий Храм
лишь для Ерусалима.

«Сдуру горная гряда…»

Сдуру горная гряда
обратится в крошево —
православная Орда,
что тут нехорошего?

Будут муку принимать
молодые ратники,
отвали с дороги, мать,
не грузи про ватники.

Трапеза

Итак, мы жарим шашлыки,
у нас уже растут клыки,
и что ничуть не хуже,
крепчают наши души.

Итак, пока что я едок,
мы не на пепелище,
и с нами радуется Бог,
благословляя пищи,

как будто с Ним у нас роман,
а так, вообще, я не гурман.

«На светлый праздник Рождества…»

На светлый праздник Рождества
шумит в Израиле листва,
и расширяется сознанье
на светлый праздник Обрезанья.

«Если баба влюблена…»

Если баба влюблена,
с неба падает Луна,
а когда мужик влюблён,
в небе Марс без панталон.

Мне любви знакомы муки —
без неё кранты и с ней —
и не может быть науки
астрологии верней.

«Шестикрылый серафим…»

Шестикрылый серафим,
шестирукий Шива —
нелегко, должно быть, им,
но и всем паршиво,

а с одной лишь парой рук,
разве попадёшь в их круг —
или фибрами души
мы для них нехороши?

Генезис

Ночью сердце прихватило,
но чего-то не хватило
для финального свистка —
в общем, жив ещё пока,

и дела идут не кисло —
безусловно, в радость ром —
ну а что до жизни смысла,
то меня зовут Петром.

«Если в доме караоке…»

Если в доме караоке,
вы уже не одиноки,
как в гнезде застывший ёж —
помолился и поёшь

«Какова бы ни была стезя…»

Какова бы ни была стезя,
место смерти изменить нельзя,
но зато – какая благодать —
место жизни можно поменять —
баш на баш и даже твердь на твердь,
что в конечном счёте тоже смерть.

Мужчины и женщины

Славный полк Преображенский,
заберись хоть под кровать —
батальон остался женский
за свободу воевать,

и за праведные книжки,
и за жизнь без адских смут,
но матросики-братишки
Зимний все-таки возьмут,

Кремль возьмут и даже МХАТ —
вот и весь матриархат.

«Эластичен нравственности остов…»