Дмитрий Валовой - Деловая история

• Название: Деловая история
• Автор: Дмитрий Валовой
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906798-38-1

Сегодня руководители, включая глав государств, и ученые всего мира стремятся повышать темпы роста ВВП. Но автор утверждает, что погоня за ростом ВВП ведет к краху нашей цивилизации и предлагает отказаться от экономического роста. «Деловая история» является альтернативой так называемой общепринятой истории по наиболее актуальным проблемам мироустройства, извращенность которых по невежеству или в корыстных целях внедряется в общественное сознание; в ней подробно раскрывается механизм использования риторики о рынке, демократии, свободе слова и т. п. для маскировки агрессивной деятельности США. В обобщенном виде в работе представлены современные гипотезы возникновения человечества, включая инопланетную.

«Деловая история» написана простым и доходчивым языком. В ней много ярких образных примеров и сравнений. Она рассчитана на широкий круг читателей. Но поскольку в ней разоблачаются узаконенные в хозяйственной жизни спекуляции и мошенничество, и предлагаются пути их ликвидации, для политиков и бизнес – руководителей она представляет большой практический интерес, а для студентов рекомендуется в качестве популярного учебного пособия.

---

– Как же я мог читать, если вы до последнего времени считались «буржуазным» экономистом, труды которого изъяты из библиотек?

В СССР отношение к В. Леонтьеву было негативным. Наша встреча продолжалась с перерывом на ужин несколько часов. Когда он узнал, что Татьяна работала в Брюселле, то у него появилось к ней много вопросов об Общем рынке. В конце встречи Леонтьев попросил меня поехать с ним на завод «Фрезер», там протоколом у него была предусмотрена встреча. На следующий день мы с Леонтьевым побывали в объединении «Фрезер», где состоялась беседа с заместителем генерального директора объединения профессором Ф. Рудником.

По итогам встреч и бесед с Василием Васильевичем я тогда опубликовал полосу в «Правде» «Желаю успеха перестройке». А на заседании Совета министров СССР в начале своего выступления зачитал отрывок из стенограммы беседы Леонтьева на «Фрезере». На вопрос Леонтьева: «Как идет перестройка в объединении, какие возникают проблемы, трудности», Рудник рассказал:

– Проблем много. Так, по закону мы должны сами составлять свои планы на основе заключенных хозяйственных договоров, а на деле нам сверху утверждают темпы роста товарной продукции от достигнутого уровня, и каждый год мы должны увеличивать объем в рублях по сравнению с предыдущим периодом с учетом намеченных темпов роста.

– Такой порядок в вашей печати давно критикуется.

– К сожалению, он сохранился и поныне. И сумма фонда зарплаты зависит от объема товарной продукции. Поэтому нас по-прежнему толкают на выпуск дорогой материалоемкой продукции.

– А конкретный пример можно?

– Пожалуйста. Мы выпускаем сверло диаметром много тоньше человеческого волоса. Делается оно под микроскопом. Цена на него семь копеек, что далеко не покрывает расход на зарплату. На мировом рынке оно продается по два доллара. А сверло с полстола стоит 42 рубля. Оно для нас выгодное. Мы их делаем про запас и тем самым создаем резерв для покрытия перерасхода зарплаты на выпуск дешевой продукции, которую вынуждены производить под нажимом министерства.

– Но большие сверла имеют ограниченный спрос. Не так ли?

– Верно. Но мы их даем в нагрузку к мелким дефицитным. А у всех предприятий есть план по металлолому. Через какое-то время они их спишут и отправят в лом.

– Тогда вы никогда не сможете удовлетворить потребность в металле…

На заседании Совмина в Овальном зале Кремля довольно объемная трибуна. Членам правительства я образно показал, что крупное сверло, которое продемонстрировал нам Рудник, не уместится вот на этой трибуне. В заключение выступления с согласия Леонтьева я предложил Рыжкову пригласить ученого советником правительства и внедрить под его руководством метод «Затраты-выпуск» в намечавшейся тогда радикальной реформе. Это предложение было единодушно принято. То был один из последних шансов спасти экономику страны Советов.

Когда я позвонил Болдину и сообщил, что Совмин принял решение внедрять метод Леонтьева «Затраты-выпуск» под руководством автора, Валерий Иванович ответил:

– Поздно! Рыночники вас опередили. Грядет рынок!

P.S. О «преступниках» в команде Горбачева

Когда моя книга была уже сдана в издательство, я увидел в магазине солидный труд М. Горбачева «Понять перестройку…» Купил. Прочитал. Книга завершается притчей, рассказанной Чингизом Айтматовым. Используя ее, Горбачев изобразил себя мучеником, который даровал народу свободу и получил от «освобожденных» черную неблагодарность. Вот уж поистине: весь народ шел не в ногу, а Михаил Сергеевич в ногу.

Книга, видимо, предназначалась для западной аудитории. Она изобилует искажениями и передержками, а порой известные события ставятся с ног на голову. Приведу лишь один факт, который никак не укладывается в моей голове. Речь идет о беседе в Форосе накануне ГКЧП. В книге говорится:

Визитеры (Бакланов, Шенин, Болдин, Варенников, Плеханов) вели себя бесцеремонно. Пригласив их в кабинет, я спросил, с чем явились. Бакланов сообщил, что создан Комитет по чрезвычайному положению. Страна катится к катастрофе, другие меры не спасут, и я должен подписать указ о введении чрезвычайного положения.

То есть приехали с ультиматумом. Бакланов перечислил состав ГКЧП, причем назвал в числе его членов Лукьянова. Сказал, что Ельцин арестован. Хотя тут же поправился: будет арестован по пути из Алма-Аты в Москву. Заговорщики явно хотели таким способом дать мне понять, что все уже у них в руках.

Я категорически отверг все их домогательства. «Не хотите сами подписывать указ о введении чрезвычайного положения, передайте свои полномочия Янаеву», – предложил Бакланов. И тут же добавил: «Отдохните, мы сделаем «грязную работу, а потом вы сможете вернуться»…

– Не рассчитывайте. Вы – преступники и ответите за свою авантюру!

На этом разговор закончился. Когда они уходили, не сдержался и обругал их «по-русски».

Нередко мне задавался вопрос: почему Горбачев не задержал их, у него ведь была вооруженная охрана?

– Прежде всего, я рассчитывал, что мой отказ принять ультиматум отрезвит зачинщиков…»

Чего здесь больше: наивности или лукавства? Разве можно было отпускать «преступников» на свободу? Согласно нормальной логике Горбачев не только должен, но и обязан был, как гарант Конституции, лететь вместе с визитерами в Москву и там разбираться с возникшей ситуацией. Если в чрезвычайном положении не было необходимости, то немедленно избавляться от «преступников» в ближайшем окружении, толкавших его на опасный путь. Разве нормальный руководитель, да еще сверхдержавы, мог в такой ситуации остаться в отпуске и наблюдать со стороны во что это выльется?

В связи с 15-летием ГКЧП в телеинтервью программе «Время» на вопрос: «Что бы вы исправили в действиях того периода?»

– Сожалею, что не прервал отпуска, – ответил Горбачев.

Пятнадцать лет потребовалось Михаилу Сергеевичу, чтобы понять невозможность отпуска в той ситуации.

Далее Горбачев пишет: «В моих принципиальных позициях ничего не изменилось: я начал бы снова с борьбы за те же цели – «больше демократии, больше социализма». И в интервью «Российской газете» в связи с 75-летием утверждает: «Я был и остаюсь приверженцем социалистической идеи». Но как это сочетается с его неоднократным заявлением: «Целью моей жизни было уничтожение коммунизма»? Что касается «демократии», возникает вопрос: почему же он не стал избираться в народные депутаты демократическим путем, на введенной им для других альтернативной основе? Видимо, понимал, что демократическим путем стать не только президентом, но и простым депутатом шанса у него уже не было.

Будучи уже на свалке истории, Горбачев выставил свою кандидатуру на выборах в президенты России. Он купил необходимый для этого миллион подписей, но за него проголосовали менее половины купленных голосов. Такого позорного провала бывших правителей история еще не знала. Надо уметь так далеко оторваться от реальной жизни, чтобы не набрать одного процента голосов.

Об отрыве перестройщиков от жизни свидетельствует и такой факт. Традиционный фестиваль «Правды» в 1991 году проходил 4–5 мая на ВДНХ. Поскольку Горбачев объявил о своем посещении фестиваля, то здесь появилось большинство членов Политбюро. Главный редактор пошел встречать Горбачева, а я, чтобы развлечь членов Политбюро, пригласил их в первый павильон, где была развернута выставка истории «Правды». После показа иллюстраций, как тринадцать раз закрывали «Правду», я сказал:

– Если так будут развиваться события, то не исключено, что «Правда» будет закрыта и в четырнадцатый раз.

Все обратили на меня недоумевающие взгляды, а главный идеолог секретарь ЦК, член Политбюро Вадим Андреевич Медведев спросил:

– Неужели вы, Дмитрий Васильевич, серьезно допускаете мысль о закрытии «Правды»?

Через четыре месяца Центральный комитет был разгромлен, а «Правда» закрыта в четырнадцатый раз!

«Братская могила» советских экономистов

Я лично хорошо знал ведущих советских экономистов всех трех поколений. Первые из них – это участники формирования первого в мире социалистического механизма хозяйствования. В их числе Островитянов, Струмилин, Гатовский, Пашков и многие, многие другие. Второе поколение – это уже мое. Мы вышли на арену в 50-е годы. Наиболее известными здесь стали Абалкин, Аганбегян, Белоусов, Бунич, Дзарасов, Журавлева, Львов, Цаголов, Черковец и другие. В 80-е годы на арену вышло третье поколение – Глазьев, Гайдар, Гринберг, Мелентьев, Пороховский, Сорокин, Якутин и много, много других.

Личному знакомству с ведущими экономистами содействовали два обстоятельства. Во-первых, я был пятнадцать лет первым заместителем главного редактора еженедельника ЦК КПСС «Экономическая газета», а затем шестнадцать лет заместителем главного редактора «Правды», где курировал экономические отделы. Именно сюда стремились все экономисты со своими идеями. Во-вторых, во втором и третьем поколениях не один десяток моих «крестников». Для рождения нового доктора необходимо три доктора наук в качестве официальных оппонентов. Я защитил докторскую в 36 лет, а средний возраст защищавшихся тогда докторских был 60 лет. По моим стопам прошли Бунич, Абалкин, Аганбегян. Моя младшая дочь Мария стала доктором наук в 31 год, а старшая дочь Татьяна – в 36 лет. Но это уже первое постсоветское поколение.