Антология - Певчий ангел

• Название: Певчий ангел
• Автор: Антология
• Жанр: Поэзия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9905980-7-2

В настоящей книге представлено творчество женщин-поэтов XXI века, проживающих в России, а также в странах ближнего и дальнего зарубежья.

Российских поэтесс объединяет с поэтессами русского зарубежья профессиональное владение русским языком, любовь и бережное отношение к слову, широкий диапазон тем, стилей и выразительных поэтических средств. Собранные здесь стихи не только несут печать лирической исповедальности их авторов, но и являются подлинным историческим документом нашего времени.

В оформлении обложки использована картина «Ангел трубы» ("The Angel of the Trumpet") сэра Эдварда Бёрн-Джонса (1833–1898), Лондон.

---

А может, и сами они певчие ангелы? Летящие на землю с высоты «целители уставших наших душ»?[1]

Вглядись в их лики, вчитайся в их строки, вдумчивый, чуткий и наблюдательный читатель, и, быть может, истина о поющих ангелах откроется твоему зоркому сердцу. А насколько талантливы, проникновенны и неподражаемы их голоса – тоже судить тебе. Будь же внимателен к ним – вслушайся, благослови и пожелай им не терять певчего голоса и «строки высокого накала».

Поэты и ангелы
В чём-то похожи:
Не уживаются в стае,
Летают поодиночке…
Храни их Господь!

На этом можно было бы поставить точку, если бы не телефонный звонок, которого я ждала: знакомый голос отца Эрвина – так его называют в среде русской эмиграции – сообщил, что благословение отправлено…

Немецкий священник Эрвин Иммекус 19-летним юношей попал в 1943-м году на фронт. Не сделав ни одного выстрела, в первом же сражении был контужен и взят в плен, где, проведя несколько лет, выучился русскому языку, проникся любовью к русским людям и русской православной церкви. Вернувшись на родину, закончил в Германии высшую духовную семинарию и посвятил долгую свою жизнь беззаветному служению Богу и русской эмиграции. Убеждённый волонтёр, бессребреник, один из величайших гуманистов нашего времени, он долгие годы, пренебрегая опасностью, преодолевая серьёзные трудности и непредсказуемые препятствия на границах, оказывал гуманитарную помощь в России и Украине.

Недавно русская эмиграция отметила в Эссене его 90-летие. Встретившись с ним на юбилее, я поведала о готовящейся к выпуску антологии женской поэзии, и он дал сборнику благословение, текст которого – с глубочайшей благодарностью – привожу в заключение предисловия:

Во имя Отца и Сына и Святого Духа благословляю ваше желание нести людям свет и радость божественной музыкой поэтических строк! Да не иссякнет в вас удивительный источник вдохновения и дарования! Благословляю всех авторов этого сборника – женщин-поэтов, обладающих особым даром видеть этот мир и все в нем происходящее через призму поэтического вдохновения, остро чувствовать добро, зло и несправедливость, нежно любить сотворенную Богом красоту мира! Да благословит вас Господь!

Аминь!

Доктор теологии, священник Эрвин Иммекус

И с лёгким сердцем ставлю точку.

Татьяна Ивлева, Эссен, октябрь 2014

Светлана Куралех

Донецк

Куралех Светлана Степановна родилась 14 мая 1942 года в поселке Горном Саратовской области в семье служащих. Окончила строительный факультет Харьковского института инженеров железнодорожного транспорта (1964) и заочно Литинститут (1977). Печатается с 1966 года. Автор книг стихов: Вечерний визит (Донецк, 1978); Времена жизни (Донецк, 1983); Женщина с правами (Донецк: Донбасс, 1990); Стихи / Предисл. М. Гиршмана (Донецк: Кассиопея, 1999) и др. Печаталась в журналах «Донбасс», «Радуга», «Нева», «Студенческий меридиан», «Смена», «Сельская молодежь», «Колобок», «Гусельки». Переводит поэзию с немецкого, украинского, французского языков. Стихи Куралех переведены на английский, немецкий, польский, украинский языки.

Война

На солнце буйствуют протуберанцы,
и одержимые с огнём играют —
и на правителей встают повстанцы,
и города горят и умирают.

Уже не важно, кто кому уступит,
уже не важно, кто кого осилит
и кто кого полюбит и разлюбит…
Навылет ранена душа, навылет.

И жизнь любимая – как поле брани,
где пули во поле свистят шальные…
И хорошо, когда ты только ранен
и только ранены твои родные.

«Всё дрожит. Мы в подвалах сидим…»

Недолёт. Перелёт. Недолёт.

По своим артиллерия бьёт.

А. Межиров

Всё дрожит. Мы в подвалах сидим.
Артиллерия бьёт по своим:
то ли бойня идёт, то ли бой,
не понятно, кто свой, кто чужой.
День и ночь канонада слышна.
И растёт огневая стена.
И теперь может знать только Бог,
кто же первую спичку зажёг.
Недолёт. Перелёт. Недолёт.
По своим артиллерия бьёт.
Видно, крепко нас родина любит —
по своим артиллерия лупит…
И небесные сотни летят,
ни огонь им не страшен, ни град —
там присмотрят за каждой душой,
там рассудят, кто свой, кто чужой.

Венок октав (попытка биографии)

1

Дорога до-ре-ми, дарованная мне…
Расстрелянный рояль, разбросанные ноты.
Растерянная скрипка. Сводки о войне.
Прощальные гудки – охрипшие фаготы.
Там, в маминой утробе, в самой глубине
Венок моих октав нашёптывал мне кто-то,
Насвистывал сквозняк в саратовском посёлке.
Ребёнок, Новый год и запах первой ёлки.

2

Ребёнок, Новый год и запах первой ёлки.
Куранты полночь бьют, и сын кричит мне: «Я-а!»
Зажатый кулачок моей коснулся чёлки,
Ребёнок просит грудь – бери, душа моя!
Смешались на столе пелёнки и заколки,
Конспекты и стихи. Счастливая семья.
Мы весело поём, мы на одной волне…
Миг сказочной любви – недолгий свет в окне.

3

Миг сказочной любви – недолгий свет в окне.
Тяжёлые плоды родительского сада.
Ах, надо б написать мне книгу о родне,
Я обещала маме – надо, надо, надо.
Что было, то прошло. Кто был, того уж нет,
И только старый сад и новая ограда.
Опавшая листва, засохшие метёлки.
Фаянсовый кувшин, разбитый на осколки.

4

Фаянсовый кувшин, разбитый на осколки.
Где родина моя, там сердце пополам.
Ушёл двадцатый век – остались барахолки
И кукольный сезон, похожий на «сезам».
А я – поэт без слов, я – нитка без иголки,
Я – цирк без шапито, я – гордая мадам.
Собака спит в углу, а муж в другой стране.
Соль, сжатая в щепоть, и чайник на огне.

5

Соль, сжатая в щепоть, и чайник на огне.
Жизнь ближе к эпилогу, время ближе к маю.
Стихи, как мотыльки, порхают в тишине.
Не стану их ловить – вдруг крылышки сломаю…
Бомжи металлолом приносят на спине,
Но вывеска в окне: «С утра не принимаю!»
Сочувствуют бомжам бабульки-балаболки.
Лязг брошенной подковы, грязные футболки.

6

Лязг брошенной подковы, грязные футболки.
Я памяти своей кручу калейдоскоп:
Галдёж на ипподроме, толки-кривотолки,
А я забыла страх, а я живу взахлёб.
Я растворяюсь в шёлке лошадиной холки,
И лошадь подо мной пускается в галоп.
Пегас – мой верный конь, жокей – мой лучший друг.
Симфония весны захватывает дух!

7

Симфония весны захватывает дух!
Масличная гора и звуки песнопений.
Святой Иерусалим – залитый солнцем луг,
В котором проросли библейские ступени.
И это ничего, что день горяч и сух —
Есть чистая вода и тень густых растений.
За стайками детей, за стайками пичуг
«До» рвется в небеса, рождая новый круг.

8

«До» рвется в небеса, рождая новый круг,
Сплетаются октавы, как молитвы в храме,
И тысячи ладов перебирает слух,
Чтоб музыка сливалась с вечными словами.
Есть музыка внутри, есть музыка вокруг,
Есть музыка от нас, есть музыка над нами.
И есть среди дорог в небесной вышине
Дорога до-ре-ми, дарованная мне.

9

Дорога до-ре-ми, дарованная мне…
Ребёнок, Новый год и запах первой ёлки.
Миг сказочной любви – недолгий свет в окне,
Фаянсовый кувшин, разбитый на осколки.
Соль, сжатая в щепоть, и чайник на огне,
Лязг брошенной подковы, грязные футболки.
Симфония весны захватывает дух!
«До» рвётся в небеса, рождая новый круг.

«Все холоднее на ветру…»

Все холоднее на ветру,
и время все неумолимей.
– Вы где?
– Мы в Иерусалиме.
– А вы?
– Мы там, где кенгуру.
А убиенные – в раю,
а незабвенные – в Нью-Йорке.
А я одна в глухом краю,
все стерегу свои задворки.
Ушла ночная электричка,
и кажется, что все ушло…
Я – бабочка-шизофреничка,
бьюсь о вагонное стекло.

Колыбельная говорящей собаке

Памяти Натальи Хаткиной

Набираю «cot.cot@net»…
Странно, что нет тебя на свете,
но собачий след ведет в интернет,
и я ищу тебя в интернете.
Как там? Легко ли по небу ступать,
плыть и струиться в колечках дыма?
Сладкое дело – в раю засыпать,
но колыбельная необходима.
Вздрагивают часы от каждого тик-така.
Лучшие годы вспыхивают, как спички.
Баюшки-бай, Говорящая собака!
Привет от Бабочки-шизофренички.

«Под музыку с небес слетает…»

Под музыку с небес слетает
докладная
неведомо кому, но в образе стиха:
позвольте доложить, что эта жизнь земная —
единственная жизнь безмерно дорога.
Позвольте доложить, что время ускользает,
что предвечерний сад как будто бы горит,
что если человек внезапно исчезает,
о нём ещё не раз листва заговорит.

Проводы в Германию