Эстер Кей - Эстер. Повесть о раскрытии еврейской души

• Название: Эстер. Повесть о раскрытии еврейской души
• Автор: Эстер Кей
• Жанр: Русское современное

В начале 90-х годов в мире наблюдалось интересное явление: люди открывали для себя Библию, изучали еврейские корни и истоки этой книги. Брали себе еврейские имена. Некоторые шли дальше: выезжали в Израиль на «посмотреть» и на «пожить». Я же еще и вышла замуж за раввина. Потом встал вопрос, как использовать свои знания выпускницы МГПУ, МГУ, других вузов, преподаватель оказалась внутри узкой конфессиональной тусовки (общины Цфата). Начала писать книги. Родила славных детей. Читайте…

---

Ну, хорошо, попробуем пожить ПО-ЭПИКУРЕЙСКИ – благо, есть молодость, красота, огромное количество людей вокруг, всевозможные перспективы, столичные развлечения… Проблема состояла лишь в том, чтобы избрать для себя сферу основного приложения сил и времени. Ведь интересным и влекущим было или могло быть (или, в крайнем случае, казалось на первый взгляд) решительно все происходящее вокруг меня!

Доска объявлений в вестибюле нашего факультета так и пестрела всякого рода анонсами:

КУРС ЛЕКЦИЙ ДЛЯ ЖЕЛАЮЩИХ – ТВОРЧЕСТВО ДЖОРДЖО СТРЕЛЛЕРА – ИТАЛЬЯНСКИЙ ТЕАТР * ПРИНЦИПЫ НЕОРЕАЛИЗМА – ЧЕЗАРЕ ДЗАВАТТИНИ * ЮНОШИ И ДЕВУШКИ – ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СЕКЦИЮ РОК-Н-РОЛЛА * ДЖАЗ И Я – ВЕЧЕР В БАРЕ * ЭСФИРЬ ШУБ – МАСТЕР КИНОМОНТАЖА НАЧАЛА 20-ГО ВЕКА – (ПРОСМОТР ФИЛЬМОВ И ОБСУЖДЕНИЕ) * ЭКСКУРСИЯ В ОСТАНКИНО – ТАЙНЫ ТЕЛЕВИДЕНИЯ * ПОЭТИЧЕСКИЙ КРУЖОК: ОТКРОЙ В СЕБЕ ПУШКИНА! * ИСПАНСКИЙ ЯЗЫК ЗА ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ – КУРС-ЭКСПРЕСС * СТЕНОГРАФИЯ – БЫСТРО И КРАСИВО! * АЭРОБИКА: БУДЬ КАК ДЖЕЙН ФОНДА! * СОВРЕМЕННАЯ ПСИХОЛОГИЯ – В ПОМОЩЬ РОБКОМУ: ПРИДИ И ОБРЕТИ УВЕРЕННОСТЬ В СЕБЕ – и прочее, тому подобное… …Объявления завораживали. О, да. Я жажду всего. О, быстрый успех! Как тебя заполучить? Допустим, сначала сходим на аэробику. Потом в Останкино на вечер. Потом – познакомимся с итальянским театром. Потом одним глазком взглянем на занятия рок-н-роллом, на джаз-бар, на поэтический кружок, на стенографические крючки, на образцы киномонтажа Эсфири Шуб… А может, попытаться с помощью курса-экспресс освоить испанский язык? Мне как раз начал было нравиться один юноша с другого факультета, который происходил из испаноговорящей страны, Колумбии, и у которого была мать москвичка. Я успела заметить его на дискотеке, посвященной 7 ноября – он тихо стоял у стенки и совершенно не смешивался с пляшущей толпой. Должно быть, он не умел танцевать. Я слышала, как шушукались между собой косившиеся на него девицы, будущие журналистки и педагоги, вслух отмечая его нездешнюю красоту и строя планы, как бы пригласить его на белый танец… Но о любви и ее разочарованиях я расскажу попозже. Сейчас вернемся к выбору жизненной цели и достижению успеха.

Итак, рассуждала я, разорваться ведь невозможно – надо сконцентрироваться на чем-то одном, ограничить круг своих интересов. А может быть, не надо? Обязательные занятия по университетской программе в любом случае отнимут у меня львиную долю моего времени, зато уж все остальное – кинопросмотры, походы в театр, любопытствование тем или новым направлением в искусстве, танце, спорте, языкознании или психологии – все это вполне может протекать в русле стихийности, сознательно мною же выбранной. Пусть это будет как некая освежающая струя – вдруг взять да и смотаться на выставку Дали, на вечер Комеди Франсэз, на одинокую прогулку по парку Сокольники, в котором органная месса Баха сама себя несет из укрытых темнотой репродукторов, а ночь такая ясная, что можно нюхать звезды. И заблудиться в Москве тоже приятно, наткнешься то на Ордынку, то на переулок Калашниковский, то упрешься внезапно в сияние Василия Блаженного, пытаясь точно примерить на себя: по мне это его блаженное сияние или нет? Нет, пожалуй, не по мне… В церквях Б-г если и есть, то вкусненький какой-то, как кулич, как паска глазурная, как блины веселые и как масленица, православно-славненький, бабушкин Б-г, румяный колобок… Правда, он, по церковным понятиям, также и Б-г-страдалец, но, уж простите, его страдание – чисто еврейское, и судьба его (как человека) тоже совершенно еврейская. А раз так, то, как говорит булгаковский персонаж, это уже осетрина второй свежести. Религия у вас, господа христиане, не оригинальная, а взятая, заимствованная в своей основе у евреев.

Это открытие я сделала, когда мы изучали в университете историю религий и должны были перерыть в читальном зале много специальной литературы по данному вопросу. Но на эмоциональном уровне мною это ощущалось и раньше. Я чувствовала нутром, что еврейство – оно изначально-сущее, из первых рук полученное, аутентичное, только загнанное в подполье, а может, потому и загнанное, что истинное… Василий Блаженный был не более чем частью столичного архитектурного ансамбля. И, как таковой, меня, несомненно, восхищал. Осенне-зимняя Москва вообще была несказанна.

Ринемся же на поиски всего романтичного и зовущего, что только подвернется под руку! Что за дар Б-жий – иметь все или почти все… Мне восемнадцать лет, ростовский фоторепортер внушил мне, что я красива и умна, и даже то, что я – дщерь Сиона, становится все более внутренне-очевидным… Для чего же готовит меня Б-г, для какой роли, для какой миссии?

На лекциях и на переменах студенты общались между собой, но знакомства и дружбы возникали и завязывались в основном не здесь, в стенах университета, а в общаге, где проживали иногородние и иностранные учащиеся всех факультетов. Общага представляла два соединенных между собой мостом небоскреба, архитектурная мощь которых поражала воображение. Естественно, и мне хотелось бы жить в этом фешенебельном месте, наверняка кипящем духовной, творческой жизнью!

Тетя Мила, однако, в самом начале года провела со мной разъяснительную беседу, улучив момент, когда ни ее муж, ни дочь, ни внучка-подросток не были дома. Она выразила надежду, что я уже взрослая девушка и понимаю, что такое мораль. Затем она вкратце обрисовала мне нравы студенческих общежитии, упомянув, что азартные игры, употребление наркотиков, беспорядочные любовные связи и попытки самоубийства, к сожалению, составляют там естественный фон бытия.

Я не ужаснулась, наоборот, мне стало еще интереснее попасть в это место. Иначе я не узнаю, что такое настоящая жизнь с ее опасностями… А мораль у меня такая стойкая, что никакие соблазны мне нипочем!

Тогда тетя Мила объявила мне, что в общем-то меня никто не заставляет силой выбирать себе место жительства. Она просто предлагает мне вариант – остаться жить у них на весь первый учебный год. Я могу решать сама, могу посоветоваться с мамой. Она, тетя Мила, лишь считает своим долгом предупредить меня о том, что у жизни в общежитии есть не только привлекательные аспекты.

В заключение она сказала:

– Присмотрись к студентам старших курсов, а не только к сверстникам. Особенно к иногородним. И ты поймешь, что с ними происходит в результате самостоятельной жизни в общежитии.

Так я и сделала. Уже в начале учебного года я понаблюдала за нравами компании старшекурсников, пообщалась с ними, послушала их разговоры между собой. Увидела разболтанность, внутреннюю изношенность рано постаревших курящих и истеричных девиц, явную душевную беззащитность и дезориентированность парней, которые в профессиональном, да и в житейском плане, попросту говоря, плыли в никуда.

Это впечатление подтвердилось, когда я все-таки сходила пару раз в знаменитую общагу и – увы, увы, – мне не нужно было прикладывать усилий, чтобы воочию увидеть все те пугающие социальные явления, о которых предупреждала меня мудрая тетя.

Вот некоторые дневниковые записи, сделанные мною зимой того московского студенческого года:

12 НОЯБРЯ

Познакомилась с обитателями общаги. Татьяна, девушка из Вятки, показала мне свою комнату. Они там вчетвером живут, она и еще трое студенток с биофака. Говорит, что, когда ей надоедает здесь спать, она спит в мужской комнате этажом ниже, у нее там друг, еврей по фамилии Штудинер… 15 декабря. Увы и ах, Татьянин друг ее бросил, поскольку решил жениться на москвичке, чтоб прописку получить. Теперь ей ненавистны все евреи… От тоски Татьяна пошла в другую комнату спать. Там – дзэн-буддисты, в транс впадают. Ей с ними неинтересно, но она хочет показать бывшему другу, что, мол, нашла себе новую компанию. А эти мужики, буддисты, по ее словам, просто обманщики, которые девушек зазывают, ну и так далее.

…К концу беседы с Татьяной я стала старше лет на десять. Так мне, во всяком случае, показалось. Нет, не умнее, не осторожнее, не ответственнее, а просто старее, циничнее – в этом смысле старше. Может быть, даже старше самой Вселенной, возраст которой меня когда-то так сильно интересовал… 31 декабря. Новогодний вечер. Общага бурлит, хлопушки взрываются, все лифты переполнены. Я сначала прыгала на дискотеке, потом играли в бутылочкуу кого-то в комнате, потом пили, потом снова куда-то пошли… Компания, в которую я вписалась, была самая случайная: моя подружка Татьяна, истрепанные общежицкой жизнью старшекурсники с журфака Макс с Розой, несколько инязовскихдевиц и наивный (в противоположность девицам) москвич Гектор Эредиа с первого курса того же факультета иностранных языков. Что касается Гека, то он не совсем москвич, так как отец его – колумбиец. И вообще он – личность интересная, и внешне, и внутренне. Его отличает тонкость черт лица и изящество манер, но он так избалован любящей матерью и своим сногсшибательным успехом у университетских девиц, что, похоже, становится самовлюбленным и слабохарактерным. Впрочем, не уверена, так ли это – я плохо с ним знакома. Мне он, по правде говоря, нравится, и я наблюдаю за ним на всех университетских мероприятиях. Но сейчас мне не хочется смешиваться с толпой его поклонниц, поэтому я делаю вид, что совершенно к нему равнодушна… Продолжаю запись в дневнике уже через несколько дней. Ах, какие ужасные события произошли в новогоднюю ночь. Жалко, что я вообще поехала в общагу, лучше бы осталась у тети Милы, смотрела по телеку Голубой огонек, поднимала бокал с шампанским, приветствуя бой часов на Спасской башне, как все честные советские люди… Но, быть может, мне все-таки необходимо познавать жизнь такой, как она есть, а не сидеть под крылышком у тети, в теплице?? Может, я буду когда-нибудь писателем, и весь этот опыт мне пригодится?