Никита Сироткин - Русский и немецкий авангард с точки зрения семиотики Ч. С. Пирса. Материалы к теории метасемиотических систем

• Название: Русский и немецкий авангард с точки зрения семиотики Ч. С. Пирса. Материалы к теории метасемиотических систем
• Автор: Никита Сироткин
• Жанр: Философия

В книге на материале поэзии «исторического авангарда» (российский футуризм, немецкий экспрессионизм, берлинский и швейцарский дадаизм) анализируются особенности семиозиса (реализации знаковых отношений) в авангардистском искусстве. Но замысел этой работы шире: он заключается в том, чтобы предложить проект семиотического языка, на котором можно было бы описывать и иные семиотические системы.

---

Индексальный знак основан на связи (например, физической или причинной) между репрезентаменом и объектом, и, следовательно, условием индекса является реальное существование его объекта. Индекс обозначает свой объект «в силу того, что он [индекс] испытал воздействие этого объекта» (СР 2.248). Пример – флюгер, подчиняющийся движению ветра и указывающий направление ветра.

В символе связь между репрезентаменом и объектом является конвенциональной. Символ обозначает свой объект «в силу закона, обычно в сочетании с общими идеями, которые обусловливают интерпретацию символа как отсылающего к данному объекту» (СР 2.249); это знак, знаковый характер которого заключается «главным образом в том, что он используется и понимается как знак» (СР 2.307). Пример – слова или книги (СР 2.292). Это высший тип знака, по Пирсу, «собственно знак» или «подлинный (genuine) знак».

1.0.2 Иконический знак, знак-символ и два полюса знаковости

Два из трёх типов знаков, выделенных Ч. С. Пирсом в рамках «наиболее фундаментальной» семиотической классификации, – иконический знак и символ – обнаруживают тесную близость к двум полюсам знаковости, обрисованным в 0.3.2.4.

Подробная шкала визуальной иконичности, разработанная А. Молем (Moles 1972: 52), начинается с самого объекта, в отношении которого А. Моль постулирует максимум иконичности. На исключительно тесную близость между иконическим знаком и его объектом указывал и сам Ч. С. Пирс, писавший: «Иконический знак настолько замещает собой свой объект, что его трудно отличить от объекта (Icons are so completely substituted for their objects as hardly to be distinguished from them)» (СР 3.362).

Очевидно, что иконический знак наиболее близок «тропичному» семиотическому полюсу – полюсу, на котором сама реальность выступает в качестве знаковой.

Знаковый же характер символа, по Ч. С. Пирсу, заключается «именно в том, что символ представляет собой правило, которое определяет его интерпретанту» (СР 2.292). «Символ связан (connected) со своим объектом благодаря идее, существующей в сознании, которое использует символ. Если бы такой идеи не существовало, не было бы и связи между символом и объектом» (СР 2.299). Эти дефиниции позволяют связать символический знак с «абстрактным» полюсом знаковости – полюсом знака, выступающего в качестве действительности20.

1.0.3 Об «автореференциальных» знаках

В этой главе речь пойдёт о заумных стихотворениях и аналогичных текстах немецких дадаистов, получивших название «Lautgedichte». В отношении таких текстов высказывалась мысль о том, что с семиотической точки зрения они представляют собой автореференциальные знаки, знаки, указывающие исключительно или преимущественно на самих себя. Так, Р. О. Якобсон (1985: 327) в статье «Язык в отношении к другим системам коммуникации» писал: «Интровертивный семиозис (сообщение, означающее себя самоё) неразрывно связан с эстетической функцией знаковых систем и доминирует не только в музыке, но также в поэтической зауми, абстрактной живописи и скульптуре […]». Ср. также Эко (1998: 174) или – в отношении к авангарду – Pomorska (1992b: 159).

Два значения понятия «знак», «носитель знака» и «знак как единство носителя знака, репрезентамена и объекта» (в других трактовках набор компонентов может быть другим), связаны друг с другом так же тесно, как значения символического выражения: имея в виду одно, мы почти всегда неизбежно подразумеваем в тот же момент и другое. Может быть, эта тесная связь, нарушающая требования научной терминологии, входит в фундамент семиотики, составляет её условие. Эта двусмысленность иногда приводит к противоречиям – как в случае «автореференциальных» знаков.

Возможны ли «автореференциальные» знаки?

У ряда знаков объект – как нечто внеположное знаку, существующее независимо от него – отсутствует. Но что это означает, когда мы говорим, что знак указывает на самого себя? Сущность знака – в том, чтобы указывать, отсылать, представлять. Знак как репрезентамен – это по существу предикат. Он говорит о том, каким на́м является объект, но не связан никакими обязательствами по отношению к самому объекту. Знак – это не предмет, это отношение, а точнее – отношение отсылки, указания.

Объект же знака – субъект, высказывание о котором формируется знаком. Это означает, что каждый знак по определению должен обладать объектом.

Но некоторые знаки указывают на несуществующий объект. К ним относятся, например, предложения с глаголами в косвенных наклонениях или агитационные стихи.

В этом случае объект порождается самим знаком, формулируется в знаке и конституируется им. Такой объект, создаваемый знаком А, правомерно считать знаком, отсылающим к создавшему его знаку А. Даже если цепь отсылок приводит нас от носителя знака вновь к носителю знака, всегда существует хотя бы одно промежуточное звено. Это может означать, что объект знака и его интерпретанта могут быть тождественными. Но если определять один из элементов знака через его отношение к двум другим элементам знака, абсолютное тождество исчезает. Даже если носитель знака и его объект (или объект и интерпретанта) представляют собой одно, это одно берётся нами в разных аспектах, когда мы говорим о репрезентамене и когда мы говорим об объекте. Связи с остальными компонентами знака функционируют в этих случаях иначе, в иных направлениях.

Я, таким образом, принимаю точку зрения, согласно которой в строгом смысле слова автореференциальных знаков не существует (а понятие «интровертивного семиозиса» в применении к произведениям авангардистов требует корректировки). Любой знак обладает объектом, обозначает некий объект. Так называемый автореференциальный знак может указывать на самого себя, но представляет себя в ином аспекте, не как знак, а как нечто другое.

1.1 Заумные стихотворения и «Lautgedichte»

Рассмотрим два текста – заумное стихотворение и «Lautgedicht»:

Дыр бул щыл
убешщур
скум
вы со бу
р л эз (А. Кручёных (2001: 55))

kp’ eri um lp’erioum
nm’ periii pernoumum
bpretiberrebee onnooooooooh gplanpouk
komnpout perikol
rreeeeeeeerreeeee a
oapderree mglepadonou mtnou
tnoumt (R. Hausmann (Dada total 1994: 133))

В дальнейшем обозначение «заумный» используется и в отношении собственно заумных текстов (текстов, создававшихся русскими авангардистами), и в отношении аналогичных произведений, написанных дадаистами. О типологической близости между российским футуризмом, в частности футуризмом заумным, и немецким дадаизмом писали много – см., например, Nilsson (1981), статью Д. Ораич Толич (1991) в сборнике под названием «Заумный футуризм и дадаизм в русской культуре», статью М. Изюмской (1998) «Берлин дада и Россия», а также Grübel (1986); Goriély (1989); Keith (2003). Н. И. Харджиев считал А. Е. Кручёных «первым дадаистом, на три года опередившим возникновение этого течения в Западной Европе» (цит. по: Алексей Кручёных 1994: 300).

Авторитетный историк русского футуризма В. Ф. Марков называет заумь «восхитительной и вызывающей» идеей, «которая привела футуризм и к его высшим достижениям, и к логическому концу» (Марков 1968: 316). И тем не менее, как пишет Алексей Черняков (2001), «заявленный еще в 20-х гг. вопрос о месте зауми среди языковых феноменов до настоящего момента остается практически неразрешенным: несмотря на то, что понятие „заумный язык“ едва ли не терминологизировалось, самое его сущность до сих пор в значительной мере не определена».

Заумь представляет собой не только одно из направлений или одну из тенденций внутри авангардизма; в зауми нашли последовательное выражение общеавангардистские тенденции, ср., например, Janecek (1996: 3) или Цвигун (2001a). Поэтому дальнейшие рассуждения будут в известной мере относиться к авангардистскому искусству в целом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Отмечу, что понятие эстетической картины мира разработано мало. См. о научной картине мира Степин&Кузнецова (1994); ср. понятие «онтологические картины мира» в Щедровицкий (2000). Об авангардистской картине мира см. в книге И. П. Смирнова (1977: 15 и др.) или – более эксплицитно – в статье van Baak (1987), а также, например, в исследованиях Е. Фарыно.

2

Здесь и далее я вынужден ограничиваться исследованиями на русском, немецком и английском языках (и поэтому, например, о работах на венгерском (E. Bojtár), итальянском (M. Bontempelli) или французском языках (A. Marino) речь идти не будет).