Эпосы, легенды и сказания - Сказки 1001 ночи (сборник)

• Название: Сказки 1001 ночи (сборник)
• Автор: Эпосы легенды и сказания
• Жанр: Приключения
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-103127-5

Один из самых популярных памятников мировой литературы – «Книга тысячи и одной ночи», завоевавшая любовь читателей не только на Востоке, но и на Западе.

Сказки тысячи и одной ночи – это чудесный, удивительный мир, известный нам с детства. Повествования о героических путешествиях, трогательные повести о влюбленных, увлекательные сказки о коврах-самолетах и джиннах, необыкновенные рассказы о мудрецах и простаках, правителях и купцах… В историях прекрасной Шахразады переплетаются героические и плутовские, мифологические и любовные сюжеты индийского, персидского, арабского миров.

В этот сборник вошли сказки про Али-Бабу, Синдбада-морехода, Аладдина и другие, не менее захватывающие, воплощающие всю прелесть и красоту средневекового Востока.

---

И когда повелитель правоверных услышал мою историю и то, что я рассказал ему о моих братьях, он засмеялся и сказал: «Твоя правда, о Молчальник, ты немногоречив, и в тебе нет болтливости, но теперь уходи из этого города и живи в другом!» И он выгнал меня под стражей.

И я входил в города и обходил области, пока не услышал о его смерти и о том, что халифом стал другой, и тогда я пришел в этот город; и оказалось, что мои братья уже умерли. И я пошел к этому юноше, и сделал с ним наилучшие дела, и если бы не я, его наверное бы убили, но он обвинил меня в том, чего во мне нет. И то, о собрание, что он передал о моей болтливости, – ложь. Из-за этого юноши я обошел многие страны, пока не достиг этой земли и не застал его у вас, и не от моего ли это великодушия, о благое собрание?»

И когда мы услышали историю цирюльника, и его многие речи, и то, что он обидел этого юношу, мы взяли цирюльника, и схватили его, и заточили, и сели, спокойные, и поели, и выпили, и пир продолжался до призыва к послеполуденной молитве. И потом я вышел и пришел домой, и моя жена насупилась и сказала: «Ты веселишься и развлекаешься, а я грущу! Если ты меня не выведешь и не будешь со мной гулять остаток дня, я разорву веревку нашей близости и причина нашей разлуки будет в тебе».

И я вышел с нею, и мы гуляли до вечера, а затем мы вернулись и встретили горбуна, который был пьян через край, и он говорил такие стихи:

Вино и кубок пропускают свет,
Прозрачность их, однако, не ясна:

Вот предо мной вино, а кубка нет,
Вот кубок предо мной, но нет вина[29].

И я пригласил его и вышел купить жареной рыбы, и мы сели есть, а потом моя жена дала ему кусок хлеба и рыбы и сунула их ему в рот, и заткнула его, и горбун умер; и я снес его и ухитрился бросить его в дом этого врача-еврея, а врач изловчился и бросил его в дом надсмотрщика, а надсмотрщик ухитрился и бросил на дороге христианина-маклера. Вот моя история и то, что я вчера пережил, – не удивительнее ли это истории горбуна?»

И услышав эту историю, царь Китая затряс головой от восторга, и проявил удивление, и сказал: «Эта история, что произошла между юношей и болтливым цирюльником, поистине лучше и прекраснее истории лгуна-горбуна!»

Потом царь приказал одному из придворных: «Пойдите с портным и приведите цирюльника из заточения: я послушаю его речи, и он будет причиной вашего освобождения, а этого горбуна мы похороним – ведь он со вчерашнего дня мертвый – и сделаем его гробницу».

И не прошло минуты, как придворный с портным отправились в тюрьму, и вывели оттуда цирюльника, и шли с ним, пока не остановились перед царем. И увидев цирюльника, царь всмотрелся в него – и вдруг оказывается: это дряхлый старик, зашедший за девяносто, с черным лицом, белой бородой и бровями, обрубленными ушами и длинным носом, и в душе его – глупость. И царь засмеялся от его вида и сказал: «О Молчальник, я хочу, чтобы ты рассказал мне какую-нибудь из твоих историй». И цирюльник спросил: «О царь времени, а какова история этого христианина, и еврея, и мусульманина, и мертвого горбуна, который среди вас, и что причина этого собрания?» – «А почему ты об этом спрашиваешь?» – сказал царь Китая; и цирюльник отвечал: «Я спрашиваю о них, чтобы царь узнал, что я не болтун и я не виновен в болтливости, в которой они меня обвиняют. Я тот, чье имя Молчальник, и во мне есть доля от моего имени».

«Изложите цирюльнику историю этого горбуна и то, что случилось с ним в вечернюю пору и что рассказывали еврей, христианин, надсмотрщик и портной», – сказал царь; и они это сделали (а в повторении нет пользы!), и после этого цирюльник покачал головой и воскликнул: «Клянусь Аллахом, это, поистине, удивительная диковина! Откройте этого горбуна!»

И ему открыли горбуна, и он сел около него, и, взяв его голову на колени, посмотрел ему в лицо, и стал так смеяться, что перевернулся навзничь, а потом воскликнул: «Всякая смерть удивительна, но о смерти этого горбуна следует записать золотыми чернилами!» И все собравшиеся оторопели от слов цирюльника, и царь удивился его речам и спросил: «Что с тобой, о Молчальник? Расскажи нам». И цирюльник ответил: «О царь времени, клянусь твоей милостью, в лгуне-горбуне есть дух!» И цирюльник вынул из-за пазухи шкатулку и, открыв ее, извлек из нее горшочек с жиром и смазал им шею горбуна и жилы на ней, а потом он вынул два железных крючка и, опустив их ему в горло, извлек оттуда кусок рыбы с костью, и когда он вынул его, оказалось, что он залит кровью. А горбун один раз чихнул и вскочил на ноги, и погладил себя по лицу, и воскликнул: «Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и что Мухаммед – посланник Аллаха!» И царь и присутствующие удивились тому, что они воочию увидели.

И царь Китая так смеялся, что лишился чувств и присутствующие тоже; и султан сказал: «Клянусь Аллахом, это удивительная история, и я в жизни не слышал диковиннее ее!»

«О мусульмане, о все воины, – спросил потом султан, – видели ли вы в жизни, чтобы кто-нибудь умер и потом ожил? Если бы Аллах не послал ему этого цирюльника (а он был причиной его жизни), горбун наверное бы умер».

И все сказали: «Клянемся Аллахом, это удивительная диковина!» А потом царь Китая приказал записать эту историю золотыми чернилами, и ее записали и затем положили в казну царя. А после этого он наградил еврея, христианина и надсмотрщика, каждого из них, драгоценной одеждой, и велел им уходить; и они ушли. А затем царь обернулся к портному и наградил его драгоценной одеждой и сделал своим портным; он назначил ему выдачи, и помирил его с горбуном, наградил горбуна дорогой и красивой одеждой, и назначил ему выдачи, сделав его своим сотрапезником, а цирюльника он пожаловал и назначил его главным цирюльником царства и своим собутыльником. И они пребывали в сладостнейшей и приятнейшей жизни, пока не пришла к ним Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний.

Но это нисколько не удивительнее рассказа о двух везирях и Анис аль-Джалис». – «А как это было?» – спросила Дуньязада.

Рассказ о двух везирях и Анис аль-Джалис

«Дошло до меня, о счастливый царь, – сказала Шахразада, – что был в Басре царь из царей, который любил бедняков и нищих, и был благосклонен к подданным, и одаривал из своих денег тех, кто верил в Мухаммеда, да благословит его Аллах и да приветствует! И звали его царь Мухаммед ибн Сулейман аз-Зейни, и у него было два везиря, один из которых прозывался аль-Муин ибн Сави, а другого звали аль-Фадл ибн Хакан. И аль-Фадл ибн Хакан был великодушнейший человек своего времени и вел хорошую жизнь, так что сердца соединились в любви к нему, и люди единодушно советовались с ним, и все молились о его долгой жизни – ибо в нем было чистое добро и он уничтожил зло и вред.

А везирь аль-Муин ибн Сави ненавидел людей и не любил добра, и в нем было одно зло. И люди, насколько они любили аль-Фадла ибн Хакана, настолько ненавидели аль-Муина ибн Сави.

И властью всемогущего случилось так, что царь Мухаммед ибн Сулейман аз-Зейни однажды сидел на престоле своего царства, окруженный вельможами правления, и позвал своего везиря аль-Фадла ибн Хакана, и сказал ему: «Я хочу невольницу, которой не было бы лучше в ее время, и чтобы она была совершенна по красоте, и превосходила бы других стройностью, и обладала похвальными качествами».

И вельможи правления сказали: «Такую найдешь только за десять тысяч динаров». И тогда султан кликнул своего казначея и сказал: «Отнеси десять тысяч динаров аль-Фадлу ибн Хакану!» – и казначей исполнил приказание султана.

А везирь ушел, после того как султан велел ему ходить каждый день на рынок и передать посредникам то, что мы говорили, и чтобы не продавали ни одной невольницы выше тысячи динаров ценою, пока ее не покажут везирю. И невольниц не продавали, прежде чем их покажут везирю, но никакая невольница, что попадала к ним, не нравилась ему.

В один из дней вдруг пришел ко дворцу везиря аль-Фадла ибн Хакана посредник и, увидя его на коне, въезжающим в царский дворец, схватил его стремя и сказал: «О господин, то, что отыскать было прежде благородное повеление, – готово!» И везирь воскликнул: «Ко мне с нею!» И посредник на некоторое время скрылся, и пришла с ним девушка стройная станом, с высокой грудью, насурьмленным оком и овальным лицом, с худощавым телом и тяжкими бедрами, в лучшей одежде, какая есть из одежд, и со слюной слаще патоки, и ее стан был стройнее гибких веток и речи нежнее ветерка на заре.

И когда везирь увидал ее, он был ею восхищен до пределов восхищения, а затем он обратился к посреднику и спросил его: «Сколько стоит эта невольница?» И тот ответил: «Цена за нее остановилась на десяти тысячах динаров, и ее владелец клянется, что эти десять тысяч динаров не покроют стоимости цыплят, которых она съела, и напитков, и одежд, которыми она наградила своих учителей, так как она изучила чистописание, и грамматику, и язык, и толкование Корана, и основы законоведения и религии, и врачевание, и времяисчисление, и игру на увеселяющих инструментах». – «Ко мне с ее господином!» – сказал везирь, и посредник привел его в тот же час и минуту, и вдруг оказывается – он человек из персиян, который прожил, сколько прожил, и судьба потрепала его, но пощадила.