Эпосы, легенды и сказания - Сказки 1001 ночи (сборник)

• Название: Сказки 1001 ночи (сборник)
• Автор: Эпосы легенды и сказания
• Жанр: Приключения
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-103127-5

Один из самых популярных памятников мировой литературы – «Книга тысячи и одной ночи», завоевавшая любовь читателей не только на Востоке, но и на Западе.

Сказки тысячи и одной ночи – это чудесный, удивительный мир, известный нам с детства. Повествования о героических путешествиях, трогательные повести о влюбленных, увлекательные сказки о коврах-самолетах и джиннах, необыкновенные рассказы о мудрецах и простаках, правителях и купцах… В историях прекрасной Шахразады переплетаются героические и плутовские, мифологические и любовные сюжеты индийского, персидского, арабского миров.

В этот сборник вошли сказки про Али-Бабу, Синдбада-морехода, Аладдина и другие, не менее захватывающие, воплощающие всю прелесть и красоту средневекового Востока.

---

Что же касается аль-Муина ибн Сави, то до него дошла весть об этом, но он не мог говорить из-за положения везиря при султане.

А когда прошел год, везирь аль-Фадл ибн Хакан отправился в баню и вышел оттуда вспотевший, и его ударило воздухом, так что он слег на подушки, и бессонница его продлилась, и слабость растеклась по нему.

И тогда он позвал своего сына Нур ад-Дина Али и, когда тот явился, сказал ему: «О сын мой, знай, что удел распределен и срок установлен, и всякое дыхание должно испить чашу смерти… О дитя мое, – сказал он потом, – нет у меня для тебя наставления, кроме того, чтобы бояться Аллаха, и думать о последствиях дел, и заботиться о девушке Анис аль-Джалис». – «О батюшка, – сказал Нур ад-Дин, – кто же равен тебе? Ты был известен добрыми делами, и за тебя молились на кафедрах!» И везирь сказал: «О дитя мое, я надеюсь, что Аллах меня примет!» И затем он произнес оба исповедания и был приписан к числу людей блаженства.

И тогда дворец перевернулся от воплей, и весть об этом дошла до султана, и жители города услышали о кончине аль-Фадла ибн Хакана, и заплакали о нем дети в школах. И его сын Нур ад-Дин Али поднялся и обрядил его, и явились эмиры, везири, вельможи царства и жители города, и в числе присутствующих на похоронах был везирь аль-Муин ибн Сави.

И когда схоронили аль-Фадла ибн Хакана в земле и вернулись друзья и родные, Нур ад-Дин тоже вернулся со стенаниями и плачем. И он пребывал в глубокой печали об отце долгое время, и в один из дней, когда он сидел в доме своего отца, вдруг кто-то постучал в дверь. И Нур ад-Дин Али поднялся и отворил дверь, и вошел один из сотрапезников и друзей его отца, и поцеловал Нур ад-Дину руку, и сказал: «О господин мой, кто оставил после себя подобного тебе, тот не умер, и таков же был исход для господина первых и последних. О господин, успокой свою душу и оставь печаль!»

И тогда Нур ад-Дин перешел в покои, предназначенные для сидения с гостями, и перенес туда все, что было нужно, и у него собрались друзья, и он взял туда свою невольницу. И к нему сошлись десять человек из детей купцов, и он принялся есть кушанья и пить напитки, и обновлял трапезу за трапезой, и стал одарять гостей и проявлять щедрость.

И тогда пришел к нему его поверенный и сказал ему: «О господин мой, Нур ад-Дин, разве не слышал ты слов кого-то: «Кто тратит не считая – обеднеет не зная». О господин, эти значительные траты и богатые подарки уничтожают деньги».

И когда Нур ад-Дин Али услышал от своего поверенного эти слова, он посмотрел на него и ответил: «Из всего, что ты сказал, я не буду слушать ни слова! Я слышал, как поэт говорил:

Если я скопидом и богатствам слуга,
Пусть отсохнет рука, охромеет нога!

Разве кто-то от щедрости умер в позоре?
Разве слава скупца хоть кому дорога?[31]

Знай, о поверенный, – прибавил он, – я хочу, чтобы, если у тебя осталось достаточно мне на обед, ты не отягощал меня заботой об ужине».

И поверенный ушел от него своей дорогой, а Нур ад-Дин Али предался наслаждениям, ведя приятнейшую жизнь, как и прежде, и всякому из его сотрапезников, кто ему говорил: «Эта вещь прекрасна!» – он отвечал: «Она твоя как подарок». А если другой говорил: «О господин мой, такой-то дом красив!» – Нур ад-Дин отвечал ему: «Он подарок тебе».

И Нур ад-Дин до тех пор устраивал для них трапезу в начале дня и трапезу в конце дня, пока не провел таким образом год. А через год, однажды, он сидел и вдруг слышит: девушка Анис аль-Джалис произносит стихи:

В довольстве живя, ты, конечно, доволен был всем,
Судьбы не страшился, о зле и не думал совсем,

Ночами, не видя опасности, стал ты беспечным,
Но ясные ночи угрозу таят между тем[32].

И только она кончила говорить стихотворение, как постучали в дверь, и Нур ад-Дин поднялся, и кто-то из его сотрапезников последовал за ним, а он не знал этого. И открыв дверь, Нур ад-Дин Али увидел своего поверенного и спросил его: «Что случилось?» И поверенный отвечал: «О господин мой, то, чего я боялся, произошло». – «А как так?» – спросил Нур ад-Дин, и поверенный ответил: «Знай, что у меня в руках не осталось ничего, что бы стоило дирхем, или меньше, или больше, и вот тетради с расходами, которые я произвел, и записи о твоем первоначальном имуществе». И услышав эти слова, Нур ад-Дин Али опустил голову к земле и воскликнул: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха!»

Когда же этот человек, который тайком последовал за ним, чтобы послушать, услыхал слова поверенного, он вернулся к своим друзьям и сказал: «Что станем делать? Нур ад-Дин Али разорился». И тут вернулся Нур ад-Дин Али к ним, они ясно увидели у него на лице огорчение, и тут один из сотрапезников поднялся на ноги, посмотрел на хозяина дома и спросил: «О господин, может быть, ты разрешишь мне уйти?» – «Почему это ты уходишь сегодня?» – спросил Нур ад-Дин, и гость ответил: «Моя жена рожает, и я не могу быть вдали от нее. Мне хочется пойти к ней и посмотреть ее». И Нур ад-Дин позволил ему.

Тогда встал другой и сказал: «О господин мой Нур ад-Дин, мне хотелось бы сегодня быть у брата, – он справляет обрезание своего сына».

И каждый стал отпрашиваться, с помощью выдумки, и уходил своей дорогой, пока не ушли все, и Нур ад-Дин Али остался один.

И тогда он позвал свою невольницу и сказал ей: «О Анис аль-Джалис, не видишь ты, что меня постигло?» И рассказал ей, о чем говорил ему поверенный. А она отвечала: «О господин, уже много ночей назад намеревалась я сказать тебе об этих обстоятельствах, но услышала, что ты произнес такие стихи:

Коль мир этот щедро дарит тебе множество благ,
Будь щедрым с другими, покуда не канешь во мрак.

Покуда живешь ты, добра не погубят щедроты.
Коль жизнь завершилась, ее не продлишь ты никак[33].

И когда я услышала, что ты произносишь эти стихи, я промолчала и не обратила к тебе речи».

«О Анис аль-Джалис, – сказал ей Нур ад-Дин Али, – ты знаешь, что я раздарил свои деньги только друзьям, а они оставили меня ни с чем, но я думаю, что они не покинут меня без помощи». – «Клянусь Аллахом, – отвечала Анис аль-Джалис, – тебе не будет от них никакой пользы».

И тогда Нур ад-Дин воскликнул: «Я сейчас же пойду и постучусь к ним в дверь, быть может, мне что-нибудь от них достанется, и я сделаю это основой своих денег и стану на них торговать, и оставлю развлечения и забавы».

И в тот же час и минуту он встал и шел не останавливаясь, пока не пришел в тот переулок, где жили его десять друзей (а все они жили в этом переулке). И он подошел к первым воротам и постучал, и к нему вышла невольница и спросила его: «Кто ты?» – и он отвечал ей: «Скажи твоему господину: Нур ад-Дин Али стоит у двери и говорит тебе: «Твой раб целует тебе руки и ожидает твоей милости». И невольница вошла и уведомила своего господина, но тот крикнул ей: «Воротись, скажи ему: «Его нет!» И невольница вернулась к Нур ад-Дину и сказала ему: «О господин, моего господина нет».

И Нур ад-Дин пошел, говоря про себя: «Если этот, сын прелюбодеяния, и отрекся от себя, то другой не будет сыном прелюбодеяния». И он подошел к воротам второго друга и сказал то же, что говорил в первый раз, но тот тоже оказался отсутствующим, и тогда Нур ад-Дин произнес:

Все, увы, отвернулись, и тот, кто душой был широк,
Кто встречал угощеньем, едва ты ступал на порог[34].

А произнеся этот стих, он воскликнул: «Клянусь Аллахом, я непременно испытаю их всех: может быть, среди них будет один, кто заступит место их всех!» И он обошел этих десятерых, но никто из них не открыл ему двери, и не показался ему, и не разломил перед ним лепешки, и тогда Нур ад-Дин произнес:

Удачей отмеченный, ты привлекаешь людей,
Как дерево в пору, когда созревают плоды.

Плоды оборвут, и вблизи никого не найдешь,
А дерево чахнет, страдает в жару без воды.

Где взять одного благородного из десяти?
Бездушным позор, да погибнут в пучине беды![35]

Потом он вернулся к своей невольнице (а его горе увеличилось), и она сказала ему: «О господин, не говорила ли я, что они не принесут тебе никакой пользы!» И Нур ад-Дин отвечал: «Клянусь Аллахом, никто из них не показал мне своего лица, и ни один из них не признал меня». И тогда она сказала: «О господин, продавай домашнюю утварь и посуду, пока Аллах великий не приуготовит тебе чего-нибудь, и проживай одно за другим».

И Нур ад-Дин продавал, пока не продал всего, что было в доме, и у него ничего не осталось, и тогда он посмотрел на Анис аль-Джалис и спросил ее: «Что же будем делать теперь?» – «О господин, – отвечала она, – мое мнение, что тебе следует сейчас же встать, и пойти со мною на рынок, и продать меня. Ты ведь знаешь, что твой отец купил меня за десять тысяч динаров; быть может, Аллах пошлет тебе цену близкую к этой, а когда Аллах предопределит нам быть вместе, мы будем вместе».

«О Анис аль-Джалис, – отвечал Нур ад-Дин, – клянусь Аллахом, мне нелегко расстаться с тобою на одну минуту». И она сказала ему: «Клянусь Аллахом, о господин мой, и мне тоже, но у необходимости свои законы, как сказал поэт: