Сергей Попов - Алюксер, или Блудная страсть у актеров и разведчиков. Книга-талисман

• Название: Алюксер, или Блудная страсть у актеров и разведчиков. Книга-талисман
• Автор: Сергей Попов
• Жанр: Русское современное

Эта книга – уникальное исследование автора, как абсурдное событие, однажды имевшее место в жизни человека, в дальнейшем не только оказывает влияние на всю его жизнь, но и во многом определяет её. В основу сюжета книги положены только реальные события. И тем не менее книга оставляет ощущение фантасмагории!

---

Всю неделю я безжалостно сносил ракушки тем, кто не хотел «договариваться», а вечером нес своей Гульсары деньги тех, кто «договариваться» хотел. По дороге домой я покупал подарки для дочери и даже теще-Тане один раз что-то купил. При виде денег Гульсары каждый раз восклицала: «Вах!», а затем что-то нечленораздельное. Тщательно пересчитав купюры, моя жена говорила: «Рахмат-Лукум!», а я уже научился отвечать на ее языке: «Лукум-Рахмат!» Спрятав деньги в скороварку, где только что варилась курица, Гульсары говорила: «Я тобой горжусь!», а я благодарил Бога за то, что он дал прожить мне в параллельном мире еще один день – этот день! И вдруг я испугался: завтра – суббота, утром на службу не идти, а, значит, вечером я не смогу принести домой то, что так нравится Гульсары. Это будет воистину черный день! И какой враг придумал эти субботы, по крайней мере, для чиновников!

Но в субботу утром меня разбудил звонок: «Почему вы не на рабочем месте?» Я аж подпрыгнул от радости.

Тот факт, что представителя власти в выходной пригласили придти в управу, не вызвал у меня никаких предчувствий, особенно дурных – служба, государственная служба! Мы радеем за государство, а государство радеет за то, чтобы глаза наших жен всегда излучали радость, в том числе и в субботу. Это и есть забота о своих чиновниках, не на словах, а на деле! Я пришел в управу в приподнятом настроении. Меня, как и других сотрудников, пригласили в конференц-зал, где уже стояли наши рабочие столы, и работники телевидения суетились возле своих камер. «У нас в гостях местный телеканал, – пояснил мне пожилой сотрудник управы, – каждую субботу в прямом эфире выходит передача со смешным названием „Сидорова коза“. Цель передачи – способствовать тому, чтобы народ наконец-то полюбил свою власть.» Затем он хмыкнул и почему-то почесал ягодицы. Почесал отчаянно, с озорством. «Кстати, – спросил он, – вы слышали последнюю хохму про старшего брата Сальвадора Дали?»

Оказывается, у великого художника был старший брат, который умер незадолго до его рождения. Умерев, он поселился здесь – в параллельном мире. Все только и делали, что пересказывали сногсшибательные истории, происходившие с этим человеком. Я стал слушать очередную байку, а сам поправлял на себе пиджак и галстук. Неожиданно вошел распорядитель и предложил побыстрее снять брюки и лечь каждому на свой рабочий стол. Все это показалось очень странным, но у меня в голове мелькнула мысль, что скорее всего нам будут сейчас делать какие-нибудь прививки, а жители округа, наблюдая за этим процессом по телевизору, последуют примеру представителей власти и устремятся в медпункты и поликлиники. Вот народ и полюбит нас за то, что мы предотвратили вспышку гриппа или дизентерии, смело подставив свои ягодицы под шприцы с вакциной. Великолепный пиар! Чья-то рука заголила мне ягодицы. «Ну, так я и думал – уколы» – успокоился я. Затем эта же жесткая ладонь крепко прижала мои запястья к поверхности стола. «Ну, это уже лишнее – пронеслось в голове – я без паники сношу вонзание иглы в свое «мягкое место». И вдруг острая боль пронзила меня по всей нижней части спины. Боль была такой силы, что я заорал. Пронзила один раз, другой, третий. «Нет, это не уколы! – с ужасом обнаружил я, – Но что это?» Я попытался вскочить. Но все та же жесткая рука буквально приковала меня к столу. А боль в нижней части спины все повторялась и повторялась. В воздухе слышался свист. Вокруг меня кто-то охал, кто-то сопел, кто-то грязно ругался, а кто-то орал в голос, как я. Пытаясь понять, что происходит, я оглянулся вокруг себя, насколько это позволила сделать все та же жесткая ладонь, и, Боже мой, что я увидел! – Нас пороли. Нас, сотрудников управы, представителей государственной власти, разудало хлестали розгами какие-то здоровенные мужики. Но что самое поразительное – весь этот беспредел преспокойно снимало телевидение. Снимало не лишь бы как – снимало высокохудожественно, не общим планом, а в деталях, так, чтобы передать весь психологизм процесса, чтобы задеть зрителя за живое. Камера то наезжала на чей-то исполосованный зад, то, наоборот, отъезжала, давая возможность зрителям увидеть масштабы происходящего в районной управе. Затем оператор брал крупно чье-то лицо, искореженное болью с каплями пота на лбу и плавно возвращал камеру на все тот же исполосованный розгами зад. Но самое отвратительное было в том, что по залу ходила хорошенькая телеведущая с микрофоном и по очереди представляла зрителям тех, кто подвергался порке. Она говорила о них с душевной теплотой, как о давно и хорошо известных персонажах этой еженедельной субботней передачи. «А вот новое лицо, – произнесла девушка где-то около моего уха, – Сергей Сергеевич недавно закончил институт и сразу пришел в нашу управу, где уже успел зарекомендовать себя настоящим российским чиновником. За то, чтобы предотвратить демонтаж «ракушек», он за первую неделю работы получил от их владельцев взяток на общую сумму… (Дальше называлось точное количество денег, которое я принес своей Гульсары). Это прекрасный результат! И он должен быть всеми нами по достоинству оценен.» А дальше тележурналистка добавила мужику за моей спиной: «Всыпь-ка ему как следует!» И меня оценили по достоинству – всыпали так, что от боли зазвенело в ушах, и сквозь этот звон едва пробивался девичий голос: «Оператор! Оператор!» Из глаз Сергея Сергеевича покатилась слеза. «Снимай крупный план! Зрителям это нравится!»

Моя душа не могла вместить ужаса происходящего. Мой ум не мог объяснить его причину. И, видимо, чтобы не усугублять возникший психологический кризис, сознание покинуло меня.

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на своем рабочем столе, накрытый простыней. Первая мысль, которая меня посетила, была следующая: «Террористы! Да, да, я захвачен террористами. Эта тележурналистка и тот, кто хлестал меня розгами, и тот, кто крепко держал мои руки и голову, и все те, кто безжалостно драл моих сослуживцев, все они – банда террористов. Их предводитель несомненно Усама бен Ладен. Они захватили управу, выставили требования, одним из пунктов которых было освещение их акции по телевидению. Я знаю: террористы всегда так делают. А цель акции одна – дискредитировать местную власть в глазах общественности, и тем самым расколоть общество. Но я уверен: с минуты на минуту в управу ворвется спецназ, расстреляет всех этих мужиков с розгами, а главное, замочит ту, кто выдавала себя за тележурналистку, и освободит нас – законную власть. А может спецназ уже с ними покончил? Как-то подозрительно тихо вокруг.

Я стал осматриваться и увидел, что зал, в котором я находился, пуст. Только в дальнем углу копошился наш пожилой сотрудник, тот самый, который накануне этих ужасных событий рассказывал мне про предстоящие съемки телепередачи «Сидорова коза», цель которой пробудить любовь народа к представителям власти, тот, кто отчаянно с огоньком чесал свой зад, когда это рассказывал. Сейчас он тщательно застегивал ширинку на брюках, а когда наконец застегнул, то опять почесал свой зад. Но почесал иначе – бережно, словно гладил дорогую хрустальную вазу. Я застонал от боли, и он обернулся на звук. «А где террористы?» – спросил я. Пожилой сотрудник явно не понял вопроса. «Ну, где эти люди, которые нас пороли?» Старик хмыкнул. «Террористы! Как вы их, молодой человек, лихо обозвали – „террористы“. И впрямь дерут так жарко, словно это не общественно-полезная акция, а какой-то террор.» «Так это не террор? – едва не закричал я на старика, – Тогда что все это значит?» «А, молодой человек, вас наверное, еще не успели ввести в курс дела, – миролюбиво улыбнулся старичок. – Одевайтесь и пойдемте, я покажу вам кое-какие документы.»

Документы, которые я прочел в его кабинете, заставили меня остолбенеть. Суть их сводилась к следующему. Та, «параллельная» Россия, в которой я сейчас жил, и впрямь активно искала истоки любви, но не любви между полами, а истоки любви народа к представителям власти. Народ, как известно, власть не любит. Поэтому он не платит налоги, не оплачивает свет и газ, бросает мусор мимо урны, а не в нее и так далее. Народ не платит налоги, не платит за свет и газ, потому что убежден: его деньги приберут к рукам те, кого называют «власть имущие». Народ не гордится теми, кто представляет лицо государства, и чтобы подчеркнуть это, он умышленно бросает мусор мимо поставленных государством урн.

Это сдерживает расцветание Державы. Помочь Державе расцвести можно только одним способом: заставить народ полюбить представителей власти. Что только для этого не делали, и дворы благоустраивали и мусорные баки узорами разрисовывали. Не помогало. Как не платил налоги, как не платил за свет и за газ, так и продолжал не платить, как бросал мусор мимо урн, так и продолжал бросать. И тогда вспомнили: любить на Руси значит жалеть. Будут люди жалеть чиновника – будут прощать ему лихоимство, да что прощать лихоимство! – сами будут сердобольно его подкармливать – не укрывать налоги, оплачивать коммунальные услуги, за порядком следить, а то и просто, встретив на улице чиновника, совать ему кто семечки, кто куриный окорочок, кто теплые носки. Щедрый у нас народ. Но только щедрый он к тем, кого жалеет!