Александр Тихорецкий - Выстрел по солнцу. Часть вторая

• Название: Выстрел по солнцу. Часть вторая
• Автор: Александр Тихорецкий
• Жанр: Русское современное

Читатель, перед тобой – история человека, получившего способность перекраивать чужие судьбы, но так и не сумевшего как следует распорядится своей. Вместе с героем тебе предстоит пройти нелегкий путь побед и разочарований, ответить на вопросы, волнующие человечество с незапамятных времен. Что такое любовь, дружба, справедливость? Что делает нас счастливыми? Что же такое, в конце концов, наша жизнь?

---

Ленский представил себе одного из этих нерадивых работников, застрявшего где-то в бесконечных пробках по дороге сюда и невольно улыбнулся. Лицо Князева тут же оживилось.

– Ну, вот и хорошо, что вы относитесь к этому с юмором. – он придвинулся вместе с креслом к столу, заговорил сжато, напористо. – Будем считать, наше знакомство состоялось. Я надеюсь, у меня хватило осторожности не свалиться в яму самокритики и оправданий? Кивните, если согласны. Хуже всего, когда подчиненные уличают начальство в слабости. Это худший из вариантов. В свою очередь, рассчитываю на ваш такт, ваше благоразумие – когда будете делать наш разговор достоянием гласности, будьте добры придерживаться именно такой его трактовки. И перестаньте изображать оскорбление, а то я точно стану считать, что нахожусь в детском саду! Кстати, передайте Журову, что прятаться в кабинете друга – моветон. Не удивляйтесь и не спрашивайте, откуда я это знаю – все та же наблюдательность.

Итак, – он смахнул со стола невидимую пылинку. – Давайте-ка лучше перейдем к делу. Дело. Московская резиденция Абдул-Гамида. Убийство в самом центре Москвы. – он поднял на Ленского в секунду ставшие жесткими глаза. – Об ответственности и конфиденциальности можете не волноваться, наша бригада уже работает там, милиции достанутся лишь формальности. Впрочем, вам, наверняка, все это – не впервой? Все, естественно, исключая девушку… – в его взгляде проскользнуло что-то неприятное, отозвавшееся в душе Ленского всплеском тревоги. – Кстати, именно ей вы и обязаны возможностью столь позднего появления на службе. Еще немного, и я вынужден был бы отдать приказ доставить вас сюда, хотя бы, и под конвоем. Несмотря на всю щекотливость ситуации…

Он встал, отошел к окну, повернувшись к Ленскому спиной. Постояв так какое-то время, Князев повернулся, засунув руки в карманы брюк, отчего сразу стал похожим на цаплю, снова заговорил:

– А ситуация такова, что действовать нужно спешно и решительно. Да-да, милейший Евгений Александрович, в деле появились новые вводные, сделавшие и без того уже донельзя взвинченные события, поистине драматическими. Вследствие этого, появилось много, очень много вопросов, ответов на которые нет, и в свете этого каждое новое свидетельство, каждое мнение особенно важны. А уж показания участника событий – и подавно. – он вернулся на место, сел. – И не смотрите на меня так, будто я сошел с ума, вы пока еще не все знаете. Я введу вас в курс дела позже, после того, как вы изложите мне свою версию событий. К слову сказать, первые впечатления всегда самые верные, самые полные, даже, несмотря на всю свою сумбурность и противоречивость. Иногда свежий взгляд во сто крат ценнее самых масштабных исследований, с измерениями, хронометражами и экспертизами. Кроме того, – тут он оцарапал Ленского острым, испытывающим взглядом, – я тут просмотрел кое-какие ваши отчеты, и у меня сложилось твердое убеждение, что всякий раз вы что-то в них не договариваете, причем, всякий раз что-то важное, существенное, от чего зависит интерпретация всего хода событий.

Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что вряд ли мне удастся это доказать, а уж, тем более, узнать правду, поэтому, на правах незаслуженно оклеветанного и несправедливо обделенного, предлагаю вам сделку. Да-да, вы не ослышались, именно, сделку. В качестве пробного шара, как символ восстановления доверия.

Ничего не утаивая, максимально полно вы рассказываете мне все, что было в доме Абдул-Гамида, а я, в свою очередь, делюсь с вами конфиденциальной информацией, которая, может быть, и станет, в конце концов, доступной вам, но значительно позже. Как вам такой обмен любопытствами? Идет? – он вопросительно поднял брови. – Разумеется, рассчитываю на вашу порядочность…

Ленский слушал его, будто в записи, будто уже слышал когда-то этот негромкий, чуть хрипловатый голос, сквозь пелену памяти узнавая едва различимые, навевающие какие-то смутные воспоминания, оттенки, знакомые нотки, словосочетания, интонации. Да нет, не может быть! Он твердо знает, он убежден, что увидел этого человека только вчера, только один раз, и больше нигде и никогда до этого его не встречал. И все же какая-то досада, какая-то необъяснимая неудовлетворенность засела в сознании докучливой занозой, протянувшись сквозь все его умопостроения.

Он попытался освободиться, стряхнуть это навязчивое чувство. Не хватало еще погрязнуть в пустых тревогах и сомнениях, будто кислотой, разъедающих и без того истощенные силы. Впереди – еще много чего. Один разговор со Славой чего стоит, да и за Кэти вот-вот надо будет ехать.

– Идет, – и снова ему показалось, что слово вылетело само собой, будто за него говорил кто-то другой, исподволь захвативший его сознание. – Что вы хотите знать?

Князев удовлетворенно улыбнулся, откинулся в кресле, уютно сложив руки на животе.

– Начните сначала, – он просто источал довольство и миролюбие, – я думаю, так будет наиболее правильно.

На мгновение Ленский задумался. Начало. Он и сам много бы отдал, чтобы узнать, где оно, это начало.

Он усмехнулся в душе. Уж не хочешь ли ты вывалить на голову ни в чем не виноватому человеку историю своей жизни? Вот-вот. Так что, давай, соберись, отбрось все околичности и экивоки, и исполняй приказ. Сказано тебе: доложить о происшедшем, вот и не задавай дурацких вопросов, бери пример с часов. Просто двигайся вслед их стрелкам, отмечай на хронологической шкале все, что выступает за гладь бытия, и все тут. И правильнее всего будет начать с посольской залы. Именно там и находится отправная точка всей истории, там и завязалась интрига. Итак…

И Ленский, не торопясь, стараясь не пропустить ни малейшей подробности, которая могла показаться начальству важной, повел свой рассказ. Он опустил, конечно же, «сухой» бунт Павла, его рассказ о незадачливом свиноводе тоже остался пестрой кляксой за строгими, черно-белыми рамками доклада. Но больше выбрасывать было нечего, и вскоре повествование раскрасилось ажурной вязью разноцветных событий, событий, вроде бы, совсем свежих и, вместе с тем, таких далеких, таких давних, стиснутых линзой времени в крохотную проекцию на цветастом экране памяти. Появление Башаева, ярость Павла, записка Кэти…

Князев слушал внимательно, не перебивая, не сводя с него испытывающего взгляда. Несколько раз Ленский останавливался, не находя подходящих слов, блуждая в лабиринтах мировосприятия, и он ни разу не перебил его, не поторопил, не съехидничал.

– А вы уверены, что не стреляли? – голос Князева ворвался в его смятение резким, порывистым зигзагом.

Ленский пожал плечами.

– Со мной и оружия-то не было…

– А ваш телохранитель? – голос настаивал.

– И он тоже был не вооружен. – Ленский почувствовал невольное раздражение, плеснувшееся в голосе металлом. – Кроме того, из той позиции, на которой он находился, сделать это было невозможно.

– Вдобавок ко всем своим талантам вы еще и криминалист? Баллистик? – Князев иронично усмехнулся. – Впрочем, судебного эксперимента не будет, так что, придется принять ваши слова на веру. – и уже вполголоса, словно разговаривая сам с собою, добавил: – А золотую обойму запишем пока в загадки…

Он замолчал, погрузившись в размышления, будто бы напрочь забыв о своем собеседнике, уставившись в серый прямоугольник окна. Ленский тоже молчал, с любопытством наблюдая за лицом шефа, по которому, словно отражения в зеркале, пробегали тени мыслей и чувств. Наконец, Князев вернулся в действительность, сфокусировав взгляд на лице подчиненного.

– Но вот, что меня волнует, – он вскинул на Ленского умные, с хитринкой глаза. – Этот некто – просто ваш спаситель, ангел-хранитель. Если я ничего не путаю, Башаев хотел застрелить вас сразу, не дожидаясь игры, и только вмешательство этого незнакомца дало вам шанс, который, надо отдать вам должное, вы блестяще использовали?

Ленский опустил голову. За незатейливостью формулировки ему послышалась скрытая насмешка, даже издевательство. Тебя бы на мое место, шутник, посмотрел бы я…

– Да, вы все верно поняли, – он открыто взглянул в насмешливое лицо Князева. – Однако, считаю своим долгом заявить, что подобное милосердие – милосердие мнимое, и никак не может оправдывать намерения, пусть даже и самые добрые. И уж совсем никак оно не отменяет угрозу расправы надо мной и моим сопровождающим. Исходя из этого…

– Конечно, конечно! – Князев замахал руками, растворив грациозные силуэты птичьих крыльев в толчее суматошного мельтешения. – Ради, Бога, не обижайтесь, я прекрасно понимаю ваши чувства. – его голос понизился, стал тихим, мягким. – Можете не упоминать все это в рапорте, это не обязательно. Достаточно того, что вы взяли на себя труд доложить мне лично. – он помолчал. – А теперь, я попрошу вас еще на несколько минут забыть об усталости и сосредоточиться. Я хотел бы узнать, как вы поладили с девчонкой?