Ингрид Фетелл Ли - Маленькая книга счастья. Где прячется радость и как ее найти

• Название: Маленькая книга счастья. Где прячется радость и как ее найти
• Автор: Ингрид Фетелл Ли
• Жанр: Саморазвитие, личностный рост
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-389-17652-2

Вы когда-нибудь задавались вопросом, почему нас так манит закат, что мы останавливаемся посмотреть на его красно-оранжевое свечение? Или почему люди специально едут в Японию поглядеть на цветение сакуры? Отчего многие – независимо от пола, возраста, культуры или этнической принадлежности – не могут сдержать улыбки, когда видят младенца? Вопреки широко распространенному мнению, что наше внутреннее ощущение счастья практически не зависит от внешней среды и нужно искать гармонию и спокойствие внутри нас самих, Ингрид Фетелл Ли призывает прислушаться и присмотреться к внешнему миру, который на самом деле и является самым доступным и возобновляемым источником радости. Опираясь на новейшие результаты психологических исследований, она выделяет 10 принципов эстетики радости и наглядно демонстрирует, как то, с чем мы взаимодействуем каждый день, оказывает мощное влияние на наше настроение. Черпая силы из своего окружения, каждый человек может сделать свою жизнь более счастливой, полной и радостной.

---

Кондитерские магазины (а также супермаркеты и торговые центры) так широко распространены в современном обществе, что легко забыть, как до недавнего времени такое изобилие было редкостью. Для тысяч поколений первобытных людей, которые занимались собирательством и охотой для выживания, обычный магазинчик на заправке был бы невероятным богатством. Их жизнь проходила сквозь не поддающиеся распорядку периоды изобилия и катастрофической нехватки пропитания. Подобные качели повседневного существования развили в человеке естественное пристрастие к изобилию. Краткосрочный период достатка гарантированно обучал людей пользоваться удачей и делать запасы на черный день, который неизменно наступит. Те, кто радовался изобилию, имел большие шансы выжить, прочно кодируя в генах эту радость, чем те, кто был к нему равнодушен. И хотя мы живем совершенно в ином мире, чем наши предки, охотники и собиратели, мы несем в себе наследие их хрупкого существования. Нам сложно удержаться от переедания на фуршете или от покупки лишних вещей на распродажах. Наша тяга к сладкой и жирной пище, так же как и наше стремление к изобилию, есть не что иное, как отголосок биологического двигателя, призванного помочь нам ориентироваться в скупом и опасном мире.

Если у магазина конфет есть естественный предок, то это что-то вроде райского места с пышной зеленой растительностью, богатого плодородной почвой и источниками воды, где нет недостатка ни в съедобных растениях, ни в животной жизни. И, как выясняется согласно исследованиям психолога Джона Боллинга и эколога Джона Фалька, люди даже сегодня предпочитают жить в подобных местах. Боллинг и Фальк изучили ландшафтные предпочтения среди людей в возрасте от восьми до семидесяти лет в Соединенных Штатах и Нигерии. Они обнаружили, что люди неизменно выбирают пышные биомы, такие как луга и леса, предпочитая их сухим и скудным местам обитания вроде пустынь [1]. Особенно такие места предпочитают дети, и, хотя склонность к пышности может меняться с возрастом, скорее всего, это стремление – наша настройка по умолчанию. В доказательство этой гипотезы имеются данные исследования, говорящие о том, что люди, проводящие время в парках, богатых разнообразием растений и птиц, быстрее восстанавливают свои силы и чувствуют себя психологически стабильнее, чем те, кто гуляет в местах с более скудной растительностью и меньшим количеством животных вокруг [2]. Конечно, мы больше не рассматриваем эти растения и птиц как источник пропитания. Но почему-то, когда видим вокруг себя изобилие, подсознательно ощущаем легкость.

Для меня была очевидной мысль, что радость изобилия имеет более глубокое объяснение, но я также осознавала, что эта радость имеет границы. На одной стороне находились ловко собранные коллекции, обеды в складчину и коробки с шоколадным ассорти. А на другой – переполненные мусорные свалки, ожирение и барахольщики. Хотя эстетики энергии много не бывает (я не думаю, что кто-то умер от слишком большого количества цвета!), изобилие по самой своей природе может выбросить человечество за борт. Наше стремление к переизбытку развилось в мире дефицита. Я задалась вопросом, насколько актуально искать эстетику изобилия в мире, который переполнен вещами. Может быть, нам больше не нужно изобилие.

Примерно в то время, когда я взвешивала плюсы и минусы изобилия, друг прислал мне фотографию дома, которую увидел в газете. Дом выглядел так, будто его нарисовал ребенок, только это был настоящий дом, построенный в реальной жизни. Каждая поверхность представляла собой яркую конструкцию: большие прямоугольники розового и пурпурного, оранжевого и синего цветов – и по меньшей мере три оттенка желтого. Одна дверь была зеленой, другая красной.

Внутри обстановка была такой же колоритной, с ярко-зеленым потолком и стенами всех цветов из коробки карандашей. В доме не было традиционной мебели – просто необычный наклонный пол и ряд столбов, окрашенных в основные цвета. Мне стало казаться, что с таким количеством цвета, форм и углов вся эстетика изобилия воплотилась в виде этого дома.

Он назывался Bioscleave House с необычной ремаркой «вилла, продлевающая жизнь». Я узнала, что его создала пара художника и поэтессы, Сюсаку Аракава и Мадлен Гинс. Они утверждали, что их дом не только может быть восхитительным местом для жизни, но фактически продлевает жизнь его обитателям. Я была заинтригована. Может быть, этот дом поможет мне выяснить, как извлечь все плюсы из изобилия, избегая недостатков.

Но оказалось, что дом находится в состоянии перехода прав собственности от одних владельцев к другим. Я не смогла его посетить. Но через несколько месяцев узнала, что Аракава и Гинс спроектировали апарт-отель в пригороде Токио. И я не только смогла его увидеть – мне удалось переночевать в одной из квартир!

Архитектура как лекарство

Когда я прибыла в Митаку, пригород на отшибе Токио, где Аракава и Гинс построили свой необычный дом, я была совершенно измотана сменой часовых поясов, поездкой на двух поездах и автобусе, а также прогулкой под дождем без зонта. Апрельское небо напоминало плоскую серую панель, и я пребывала в самом сварливом настроении, которое ухудшалось еще и потому, что я чувствовала, как ледяные ноги хлюпают в туфлях. Но когда я повернула за угол и вдруг увидела цель своей поездки, то невольно улыбнулась. Дом выглядел так же, как на фотографии: соединение ярких кубов и цилиндров, уложенных друг на друга, с окнами разного размера. Мое плохое настроение улетучилось даже прежде, чем я успела перейти улицу.

Открывая деревянные ворота, я обратила внимание, что они были инкрустированы разноцветным мрамором, который ловил свет, как витражи. Офис управляющего находился в холле, окрашенном в такое количество цветов, что я не смогла их сосчитать. Такеёси Мацуда-сан, генеральный директор, слегка уставший, но приветливый, был примерно моего возраста: лохматые волосы с проблеском седины, щетина на кончике подбородка. Он предложил мне чаю и предоставил стандартный договор аренды, а также папку с некоторыми общими сведениями об отеле, карту с указанием ресторанов поблизости и брошюры о других интересных местах. Затем, прежде чем повернуться и повести меня в мой лофт, он протянул мне загадочный серый пакет. «Это инструкции по проживанию в апартаментах», – сказал он. Я посмотрела на него вопросительно, ожидая разъяснений: «Аракава и Гинс считали, что архитектура производит на организм терапевтический эффект, – продолжил он, – поэтому и сделали такие инструкции – как аннотации для лекарств». Я взяла у него пакет и приготовилась к нескучной ночи.

Мацуда разблокировал матовую стеклянную дверь в блок 302 и, стремительно двигаясь по квартире, показал, где находятся выключатели света и термостат, инструкции на английском для плиты и холодильника. Не успела я и глазом моргнуть, как он исчез, и я осталась одна. Меня окружало так много необычного, что переварить все это сразу было нелегко. В центре лофта находилась маленькая кухня – ее поверхности цвета зеленой мяты и насыщенного синего располагались вокруг ярко-зеленой колонны. Нигде не было видно ни одного шкафа. Вместо этого с розового потолка свисали металлические кольца, на которые и вешались вещи. На кольце в одном из углов болтались качели, и это был единственный предмет в квартире, напоминающий традиционную мебель. От центра отходили отдельные «комнаты» – слово я ставлю в кавычки, потому что только одна из них отдаленно напоминала комнату, как ее воспринимаем мы с вами. Самой простой была спальня – стандартный куб, оформленный в приглушенных тонах коричневого, с темным ворсистым ковриком. Вторая комната представляла собой желтый цилиндр, положенный на бок. Это была ванная комната без дверей с цилиндрической душевой кабиной, похожей на телепорт, а еще нужно было преодолеть идущий волнами пол, чтобы добраться до унитаза. Третья комната представляла собой полую сферу, красную снаружи, а внутри желтую, как подсолнух, и лакированную. Ни одна поверхность в квартире не осталась неокрашенной – не было ни стены, ни колонны без пятна оранжевой или фиолетовой краски. Позже я узнала, что Аракава хотел, чтобы из каждого угла квартиры было видно как минимум шесть цветов. Это был визуальный эквивалент присутствия в оркестре, где все инструменты играют одновременно.

А потом я посмотрела на пол. Представьте себе песчаную дюну, вздыбленную порывистыми ветрами, наклоняющуюся то в одну, то в другую сторону, – а потом вообразите твердые маленькие бугорки по всей ее поверхности как мурашки на коже великана. Это был совсем не тот пол, к которому мы привыкли, – по этому полу нужно было взбираться и карабкаться и при каждом движении постоянно искать и находить равновесие. Когда я торопливыми маленькими шажками обежала всю квартиру, ударяясь пальцами ног то тут, то там, я поняла, насколько ранее не ценила ровную поверхность под ногами, воспринимая ее как должное. Меня охватило чувство некоторой подавленности и неустойчивости, но, как я узнала из инструкций, это состояние было вполне естественным и служило интересам высшей цели. Потому что я не просто оставалась на ночь в квартире. Я пыталась научить свое тело оставаться в живых.