Тантум Коллинс - Жесткий лидер. Правила менеджмента от генерала Афганской войны

• Название: Жесткий лидер. Правила менеджмента от генерала Афганской войны
• Автор: Тантум Коллинс
• Издательство: Литагент 5 редакция «БОМБОРА»
• Жанр: Управление, подбор персонала
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-699-98189-2

Что, если бы вы могли сочетать гибкость, адаптивность и сплоченность небольшой команды с властью и ресурсами гигантской организации? Не секрет, что в любой области небольшие команды имеют много преимуществ: они могут быстро реагировать и принимать решения без бюрократии и волокиты. Но при этом компании, занимающиеся большими делами, не могут помещаться в маленькой комнате, им нужны методы управления, которые можно масштабировать на тысячи людей. Один из самых авторитетных военных в мире – генерал Стэнли МакКристал – рассказывает, как сочетание принципов управления мощной военной машиной с гибкостью небольших организаций может применяться и в гражданских организациях.

---

Вот вам более беззаботный пример. Когда гитара музыканта Дэйва Кэрролла была сломана при погрузке рабочими багажной службы авиакомпании United Airlines, он потратил девять месяцев, бродя по телефонному лабиринту дирекции, разговаривая с представителями службы поддержки, и все было без толку, поэтому он написал песню, которую назвал United Breaks Guitars, и залил видео на YouTube. Уже через день видео набрало 150 тыс. просмотров, и Кэрроллу позвонил смущенный директор по работе с клиентами United Airlines. Через три дня видео посмотрели более 1 млн человек, и акции United упали на 10 %, что стоило акционерам 180 млн долларов, а это, в свою очередь, было в 600 тыс. раз дороже гитары. За неделю песня стала номером один в загрузках в iTunes, и компания устроила публичную акцию, подарив 3000 долларов (что составляло стоимость новой гитары) Институту джаза им. Тэлониуса Монка по запросу Кэрролла (изготовители его сломанного инструмента, компания Taylor Guitars, подарили ему две гитары после того, как в компании посмотрели его видео).

Все это создает трудности системам, которые были созданы для более простого времени. Например, глобальная система помощи, которая когда-то зависела от правительств стран-доноров правительствам отдельных стран – получателей помощи, в последние десятилетия перешла от системы «немногие немногим» к системе «многие многим», в которой тысячи общественных организаций пытаются связаться с миллионами получателей.

Сейчас система ежегодно включает около 15 тыс. донорских миссий в 54 странах. Результатом этого является то, что работники здравоохранения некоторых африканских государств, расположенных к югу от Сахары, настолько сильно заняты встречей западных делегаций, что могут уделять время своей настоящей работе только вечером. Мир системы «многие многим» произвел огромные успехи в некоторых секторах, однако эти успехи были обусловлены большими потерями в других областях, особенно в тех, которые требуют должного уровня координации.

Те вызовы, с которыми столкнулись агентства помощи и множество других организаций, затягивают их в то, что автор и консультант по развитию Бен Рамалингам называл «внезапным, непредсказуемым вихрем, создаваемым СМИ», и создают вопросы касательно того, как можно противостоять сфере, которая когда-то была предсказуемой, но больше таковой не является. Практики, ломающие голову над этими вопросами, используют немного другую терминологию, нежели оптимистичное слово «взаимосвязанный». Они используют такие фразы, как «разрушение целостности», «распад» или недавно изобретенную военную аббревиатуру VUCA (непредсказуемость, неуверенность, сложность, неопределенность). Они знают, что мир, в котором будет расти Эммилу, не просто слегка отличается от того, в котором жили предыдущие поколения, он является чрезвычайно быстрым и взаимозависимым, что обусловливает существенную сложность в абсолютно новых сферах. Она находится в этом непредсказуемом вихре, который теперь абсолютно другой, нежели «часовой механизм». Мы попадаем в неприятности тогда, когда пытаемся использовать инструменты, разработанные, чтобы взаимодействовать с прошлым.

Квадратная втулка, круглое отверстие

Многие великие мыслители (наиболее заметным в XIX столетии был Анри Пуанкаре) наблюдали за аспектами феномена, который мы сейчас называем «сложностью», однако звездный час данной концепции пришелся на 1948 г., когда статья «Наука и сложность», написанная Уореном Уивером, была напечатана в American Science. Она содержала всего восемь страниц и не включала никакого оригинального исследования (это было эссе о природе и целях научного мышления), однако оставила неизгладимый след.

ЕСЛИ ПАДЕТ ФЛОТ НЕЛЬСОНА, ПАДЕТ АНГЛИЯ.

Уивер утверждал, что наука с начала XIX в. сосредоточилась на вопросах «организованной простоты» – проблемах, в которых присутствует одна либо две переменных, как притяжение двух магнитов или вращение Земли вокруг Солнца[8]. Однако Уивер отметил, что это далеко от принципов действия реального мира. Живые организмы, например, «более всего представляют собой ситуации, при которых полдюжины либо даже несколько дюжин множеств изменяются одновременно, и способы такого изменения неуловимо взаимосвязаны». Он отмечал, что такими характеристиками обладают экосистемы, экономики, а также политические системы. Другими словами, реальный мир полон различного рода взаимосвязей, относящихся к сложности, и у науки нет методов описания этих процессов, и на самом деле наука активно избегала неприятной действительности, предпочитая упрощать все таким образом, чтобы это вписывалось в концепцию вселенной как часового механизма. Однако эти попытки были тщетными, утверждал Уивер. Нельзя вставить квадратную втулку в круглое отверстие, так же как и подчинить сложное правилам, разработанным для осложненного.

Бильярдный стол с 16 шарами, утверждал он, представляет собой абсолютно иной вид проблемы, нежели бильярдный стол всего с двумя или тремя шарами (так же, как и холодные фронты есть совершенно иное, нежели кометы). Невозможно спрогнозировать, что произойдет на столе с 16 шарами. «От чего зависит цена на пшеницу?» – этот вопрос еще куда более сложен. Проблемы организованной сложности включают в себя «измеримое количество факторов, которые, переплетаясь между собой, создают органичное целое». Эти проблемы на самом деле просто являются слишком сложными[9], писал он, «чтобы использовать старые способы, придуманные в XIX в., которые успешно применялись для решения простых проблем с двумя, тремя или четырьмя вариантами выходов».

Когда ученые, историки и журналисты стали в этом разбираться, то поняли, что доказательства верности наблюдений Уивера были повсюду, и наиболее очевидные из них отмечались в истории взаимодействия человека со сложными природными экосистемами. Попытка устранить проблему с серыми жуками в Квинсленде, Австралия, – хороший пример по данной теме. Когда в 1930-х гг. заражение личинками жуков уничтожило поля сахарного тростника, агрономы изучили жабу ага, или тростниковую жабу, которая успешно поедала этих жуков на Гавайях. Австралийское правительство завезло 102 такие жабы в июне 1935 г. и выпустило их в реку Литтл Малгрейв. В наши дни, если провести сетью по водам реки Литтл Малгрейв либо по любой другой реке, озеру или пруду, то она будет полна того, что на первый взгляд покажется просто грязью, но на деле будет массой черных головастиков жабы ага. Учитывая обилие тихих прудов и отсутствие хищников, как на Гавайях, в Австралии выживает слишком большая доля потомства из 40 тыс. яиц, которые может отложить жаба за одно лето. Планы агрономов относительно выживаемости жаб имели куда более скромные показатели. Это является эквивалентом неправильного определения «базового» числа в экспоненциальной функции роста популяции – тот вид постепенного увеличения различий, который не был бы проблемой прогнозирования возвращения кометы Галлея, однако стал большой проблемой для дикой природы Австралии.

Жабы все размножались и размножались. Они были повсюду: в парках, садах, прудах, на дорогах. Они ели рыбу, лягушек, небольших птиц, крабов, а также животных редких видов, таких как сумчатая мышь. Один исследователь пришел к выводу, что жабы ага могут атаковать и есть даже шарики для пинг-понга. Единственное, что они, похоже, не едят – это австралийских серых жуков: разница в жизненных циклах австралийских и гавайских видов свидетельствовала о том, что жуки и жабы никогда не находились в поле одновременно. Более того, жабы могут убивать не только, когда они сами кого-то едят, но и когда съедают их: из-за их ядовитой кожи десятками умирают собаки, утки и змеи. Ограждения, ловушки и другие препятствия для земноводного нападения жаб оказались лишь миниатюрной линией Мажино. Теперь этот вид обитает на 40 % территории Квинсленда и уже перебрался в другие штаты. Американский эколог заключил, что это «классическое бедствие по вине человека… Экосистеме угрожает опасность быть уничтоженной снизу, и это даст определенный эффект всей цепочке питания, в которой оказалась жаба».

Список катастрофических попыток вмешательства в экологию дополняет пуэрария дольчатая, которая захватила около 7 млн акров американской земли, а также миллионные стаи скворцов, которые сделали небо над Америкой черным (один преданный фанат Шекспира хотел завезти в Новый Свет все виды животных и птиц, о которых упоминал великий драматург в своих произведениях, и в 1890 г. он завез в Центральный парк Нью-Йорка 60 скворцов. С того времени они распространились и стали гнездиться стаями, которые съедали до 20 т картофеля в день).

Как в случае с бабочками и погодой, здесь смысл состоит в том, что не все завезенные виды будут распространяться с такой сумасшедшей скоростью. Любая фауна может с той же скоростью вымереть буквально за несколько недель, если какие-либо характеристики окружающей среды будут взаимодействовать каким-то другим образом либо если базовое число будет хоть чуть-чуть иным. Сложные системы изменчивы, в них присутствует широкий диапазон возможных результатов. Именно тип взаимодействий и их огромное количество не дают нам точно прогнозировать, какой из результатов мы получим в итоге. Следовательно, обращаться с экосистемой так же, как с машиной, которая выдает один и тот же результат, может быть опасно и безрассудно.