Катрин Стейерт - Добро пожаловать на борт! Что делают бортпроводники во время полета и после приземления

• Название: Добро пожаловать на борт! Что делают бортпроводники во время полета и после приземления
• Автор: Катрин Стейерт
• Жанр: Биографии
• ISBN: 978-5-04-089044-6

На борту самолета экипаж переживает самые разные ситуации, порой опасные, временами абсурдные или чересчур драматичные. На страницах книги более 25 бортпроводников делятся своими эмоциями и рассказывают о секретах далеко не самой романтичной работы. Эта книга ответит на все ваши вопросы и пропустит за кулисы профессии, которая будоражит воображение миллионов.

---

Я купила в Trade Mart самый красивый шарфик, который там был, надела белую блузку и шотландскую юбку. Но среди тех манекенщиц я затерялась. К счастью, сам тест прошел хорошо, несмотря на то что мне впервые приходилось сдавать такой комплексный экзамен. Вопросы были самые разные: в какой стране находится вершина Монблана? На ком был женат король Леопольд I? Сколько времени нужно жарить курицу весом один килограмм? Кто был американским президентом после Картера? Какая самая высокая гора в мире? Я четыре часа сидела и писала, писала, писала, пока у меня в глазах не начало двоиться. Я думала, что должна получить около семи баллов. И действительно: у меня было 76 процентов правильных ответов. Я очень горжусь этим, потому что половине было отказано.

В середине этого ужасного дня мы смогли перекусить. «Moi, je vais manger quelque-chose de léger»[19], – говорили многие. «Что?! – спрашивала я. – Я собираюсь съесть что-нибудь сытное, чтобы выдержать этот день». – За экзаменом на эрудицию следовали сложные психотехнические тесты. Там меня спрашивали, например, что бы я выбрала, треугольник, квадрат, прямоугольник или круг? Я выбрала треугольник, он нравился мне больше всего. По-видимому, это означает предприимчивость, в то время как круг выбирают общительные люди, квадрат – трудяги, а прямоугольник – запутавшиеся в жизни.

Медицинский осмотр прошел хорошо, потому что у меня было крепкое здоровье. Я набрала десять баллов из десяти по зрению, и у меня до сих пор острый слух. Часто это мешает, но тогда мне это пригодилось. Они посадили меня в своего рода барабан и стали вращать, а когда остановили, велели сразу же прочитать какой-то текст. Но это сделать легко – из-за зашкаливающего адреналина. Между прочим, я знаю, что, если оказывать на меня слишком большое давление, сил у меня станет только больше. Так было и тогда, когда я работала старшей стюардессой. Мне кажется, я научилась этому во время детских сражений с моими братьями. Даже когда ни у кого уже нет сил, я все равно держусь».

A la Française

«В четыре часа случилось самое страшное: собеседование на французском, немецком и английском, к тому же еще и с психологом. «And what about your English? – спросил он меня в какой-то момент. – Is it better than your Franch?»[20] Это не обещало ничего хорошего. Но все остальное я делала, по-видимому, неплохо. Они спросили, что, на мой взгляд, самое трудное в этой работе. Я ответила: «Интенсивно работать продолжительное время и продолжать смеяться от начала и до конца». Это действительно было так: из четырехсот девушек в итоге остались только сорок. Я могла приступать к работе.

«Vas-y, champion! – сказал мне мой босс в Trade Mart. – Et si ça ne va pas, tu reviens»[21]. Таким образом я начала обучение вместе с двумя другими девочками из Мейсе. Одна из них была такой же красивой, как Грейс Келли, а другая была племянницей известного политика. Я сделала все возможное, что можно было сделать в этой жизни.

Наш учебный курс шел под номером 63, а мой matricule – личный номер – 37419. Как у солдат. Никто не забывал эти номера. Еще я навсегда запомнила слова, написанные на доске, когда мы вошли в класс: «There is no stupid questions, there is only a big mistake»[22]. И еще: «Risks are in everything and everywhere»[23]. Моя мама тоже всегда говорила: «Опасность поджидает за каждым кустом». Когда я ей рассказала о тех надписях, она немного успокоилась.

Один из учебных предметов я называла кастрюльным курсом. Мы изучали все о кухне и правилах подачи еды. Ты должен был знать, что значит four-in-one: пластиковый пакетик для кофе с ложечкой, салфеткой, сахаром и молоком внутри. И что такое seven-in-one: такой же пакетик с ножом, вилкой, ложкой, бумажной салфеткой, перцем, солью, сахаром и влажной салфеткой. Мы делали «Кровавую Мери» и «Отвертку». Нам объясняли разницу между сервировкой по-английски – service à l’anglaise, когда еда подается сразу на одной тарелке, сервировкой по-русски – service à la russe, когда блюда подаются по одному в определенной последовательности, и сервировкой по-французски – service à la française, когда пассажир сам выбирает из того, что ему предлагают».

«Это все относилось к сервису в первом классе, который я обслуживала, например, в самолетах Jumbo Jet, летавших в Атланту и Нью-Йорк, – говорит Анне-Ми, которая начала работать в Sabena в 1980 году. Она оставалась там 24 года, пока ей не исполнилось 49 лет. – Поначалу мне не все давалось легко. Однажды, обслуживая пассажиров в первом классе, я подавала зажатый между вилкой и ложкой кусочек хлеба, и он просто выскочил. Стюарду, который обслуживал пассажиров вместе со мной, было уже не до смеха».

Фритюрница

«Во время практических заданий мы должны были, помимо всего прочего, прыгать с самого большого крыла на аварийный надувной трап, – рассказывает Ингрид. – Step through, feet first, then head and body[24]. Я до сих пор помню все инструкции, так сильно нас там муштровали. Каждый год мы должны были сдавать экзамен на знание техники пожарной безопасности. Сначала я, конечно, была немного напугана, но потом подумала: если другие это могут, то я ведь тоже смогу?»

Лилиан, начавшая работать в 1971 году, со вздохом вспоминает: «Мне кажется, хорошо, что нас так дрессировали. Благодаря этому мы научились автоматически сохранять спокойствие в чрезвычайных ситуациях. Но было одно упражнение, которое я терпеть не могла: когда приходилось тушить загоревшуюся фритюрницу. Пламя поднималось очень высоко, но нужно было подойти достаточно близко, чтобы набросить полотенце».

Ее молодая коллега Грита тоже делится воспоминаниями: «Как только фритюрница загорелась, пожарник вылил в нее воду с помощью длинного половника, чтобы показать нам, какими будут последствия при неправильном тушении. Мы сидели в паре метров от котла и видели, как пламя поднялось метра на два. На борту самолета, конечно же, нет фритюрниц и подобные «огненные» тренировки уже не проводятся, но я до сих пор рассказываю эту историю молодым коллегам, чтобы они были осторожнее дома».

Между прочим, Грита управляет персоналом на борту уже почти пятнадцать лет: сначала работала в Sobelair, сейчас – в Jetairfly. Она дает уроки, в основном на тему безопасности и эвакуации: «В нашем муляже самолета в аэропорту Шарлеруа пожарные до сих пор устраивают пожар, который обучающиеся должны потушить с помощью огнетушителя. Если они получают работу, то должны каждые три года выполнять практические упражнения и ежегодно повторять и освежать теоретические знания на курсах или экзаменах».

«Наши «огненные» тренировки были счастливыми днями для тех мачо из пожарной бригады. Им нравилось, когда мы приходили, – улыбается Хильда, которая тоже работала в Sobelair. – Иногда они разводили пожар в целом купе со стульями или кухней, а двое из нас должны были его потушить. Мы надевали кислородные маски и на ощупь ориентировались в дыму. Такие упражнения давались мне нелегко, потому что я страдаю клаустрофобией».

Плавать или до свидания!

Не такими сложными, но чуть более смущающими показались Хильде «водные» тренировки, которые члены экипажа должны пройти хотя бы один раз за свою карьеру. Они учат тому, как нужно реагировать в случае вынужденной посадки на воду. «Я болела в тот день, когда у моей группы были «водные» тренировки, поэтому должна была прийти в другое время, – рассказывала Хильда. – Я стояла в бассейне в Мейсе и была единственной женщиной среди двадцати пилотов авиакомпании Virgin. Буквально перед этим я родила, поэтому выглядела не очень. Наша учительница решила, что мужчины должны продемонстрировать свои навыки, и предложила им поднимать меня на доску и тащить к берегу, как куклу».

Элиз, получившая диплом стюардессы в 1956 году, вспоминает «водные» тренировки в Соединенных Штатах: «Там проводились хорошие курсы на тему посадки на воду. Сама тренировка проходила на море. Хоп – полезайте в dinghy[25] и делайте, что хотите».

«В наше время мы должны были расписываться на документах, что умеем плавать. Иначе нас бы уволили без суда и следствия, – сказала Ингрид Арнойтс. – У нас были еще и уроки красоты. Мы глазам не поверили, когда к нам пришла маленькая толстая женщина: она должна была научить нас, как делать макияж и выглядеть красиво. Потом она рассказывала, как мы должны вести себя за границей, напомнила, что мы должны хорошо натираться солнцезащитным кремом, что нам нужно быть осторожнее с экзотическими насекомыми и что очень важно вовремя делать прививки и всегда держать загранпаспорт наготове.

В том документе, где мы расписывались насчет умения плавать, мы также должны были подтвердить, что подготовлены к тому, чтобы немедленно отправиться за границу».

Чувство такта

Нора начала работать на двадцать лет раньше, чем Ингрид, в 1956 году, и все еще прекрасно помнит свое собеседование. «Дверь открылась, и там сидели пятеро мужчин – все загорелые, с сияющими белоснежными улыбками и в великолепной темно-синей униформе, – вспоминает она. – Они все принадлежали миру, который я себе даже представить не могла. Рядом с ними, и это меня шокировало, сидела женщина в униформе и в шляпке в морском стиле. Она была главной стюардессой авиакомпании и в то же время первой стюардессой, которую я видела в своей жизни. Она курила сигарету, а ее скрещенные ноги лежали на краю стола. Я чувствовала себя фермершей, которая оказалась рядом с жителями Голливуда.