Даниил Грачев - Письма на краю тумана. Инстаграм-роман

• Название: Письма на краю тумана. Инстаграм-роман
• Автор: Даниил Грачев
• Жанр: Современная русская литература
• Год: 2020

Древний город, древние цвета, трещины, пестрые и яркие вкусы, кофе, морская соль и золотое солнце на верхушке Айя-Софии. Один день в Стамбуле и две истории: его, которую он перескажет в соцсетях, и ее – записанная в письмах ушедшему мужу. Посты, картинки, султаны, мечети, мечты и ваши мысли. Две судьбы двух незнакомцев, один город и один туман на двоих. Долгожданный первый инстаграм-роман Даниила Грачева перенесет вас на улицы, которые пережили Византию и Османскую империю, на берега пролива Босфор и Принцевы острова. Улицы, которые переживут все вопросы и все ответы. В этом путешествии герои вспомнят свою жизнь и прошлое, отправятся в плавание по своим туманам, возможно, для того, чтобы в финале встретиться. И Стамбул им в этом поможет. Придет время, когда все будет сказано и все туманы рассеются.

---

Дети играли в саду с цветами, их головки переворачивались, и они превращались в юбки принцесс. Из листьев делали пупырчатую мантию. На яблоках рисовали ногтем, чтобы выдавить немного мякоти, и та потемнела. Тогда получались глаза и усы, а яблоки превращались в важных кавалеров. Все было просто, бедно, но счастливо. Счастье, оно же не зависит от наличия или отсутствия денег. Тем более в детстве. В детстве ты этого не понимаешь. Конечно, зависит – сейчас это ощущается несколько иначе. Но всегда есть вещи бесплатные, вернее даже сказать, бесценные. А в детстве сад казался целым фантастическим лесом со сказочными животными, в котором можно было читать книгу, рисовать, вышивать и петь, или строить детские замки из песка. И достаточно было просто самых нежных объятий, нежных прикосновений каждого родственника. Тем более, к детям тут особое отношение, более трепетное, чем мы привыкли. Не удивляйтесь если на улице Стамбула вашего, чужого и постороннего, ребенка погладит по голове какой-то усатый прохожий. Если ласково потеребит по розовой щечке приятная дама в вагоне метро, и угостит жменей конфет какой-то торговец сладостями. Тут детство уважают, любят и всячески оберегают. Что же еще может быть настолько ценным, как не детство и юная жизнь? Будущая жизнь будущего взрослого.

Так что скучно или уныло маленькой Эмине никогда не было. К тому же всегда было море и пляж. А это вообще отдельное королевство. Там столько всего красивого и опасного, а от того еще более красивого и привлекательного. Для чего обычные игрушки детей? Они были ни к чему. Ребристые ракушки, полированные стеклышки, камни с прожилками – самые настоящие сокровища со дна, с настоящих разбившихся кораблей. Эту начинку из сундуков море щедро выбрасывало на берег на потеху детворе. Всегда можно было тыкать палкой в медузу, выброшенную на пляж, или найти какую-то звезду в клубке запутанных водорослей в сетях рыбака. Красная была в особом почете. Из ракушек можно было мастерить бусы или браслеты, нанизывая их на леску. Ракушки с дырочками – большая редкость и всегда счастливая находка для маленькой девочки. Мимо такой подвески не пройдешь, она обязательно должна висеть на шее мамы или нужно сделать из нее брелок для ключей отца. Так что забот было немало, как вы понимаете.

Остров казался таким большим, таким интересным, таким родным. Он и был домом, он и стал домом. И пусть к годам девяти она знала его наизусть, но желания уехать у Эмине-ханым никогда не появлялось. Можно было стоять часами на причале и наблюдать, как люди приплывают на паромах или лодках. Как спускаются на берег и сразу теряются в острове, если прибыли впервые. Можно было всегда забежать к отцу в кальянную и просто смотреть, как гости выпускают струи дыма, подслушивая заморские истории полные приключений и непонятных ребенку событий. В летние вечера, когда людей было особенно много, помещение внутри и терраса рядом превращались в настоящую фабрику дыма. В большую паровую машину, которую она никогда не видела. Но представляла из рассказов бабушки именно такой. Это завораживало девочку не меньше, чем мечты о балах и кавалерах-яблоках. С тех пор ничего не изменилось. В этой кальянной теперь заправляет сама Эмине-ханым и все также наблюдает за клубами ароматного дыма, который растворяется и стелется над ее собственным островом детства.

Энес

Мальчиком Энес помнил себя плохо. Времена были уже полегче, хотя семья жила скромно, недолгими периодами даже бедно. Но в доме всегда было шумно и весело. В доме были игрушки: в основном машинки и цветные конструкторы. Непонятно как, но родители всегда умудрялись найти деньги на новую книжку или даже велосипед для детей. Это остается загадкой для него и сейчас. Наверное, разгадать ее получится только тогда, когда он сам станет отцом. Тогда они с братом ссорились за право прокатиться первому на велосипеде. И было понятно, что силы неравны. Но так как Энес был младшим, то катался он вторым, как несложно догадаться. Они с братом редко дрались, скорее, это напоминало неуклюжую возню котят, под присмотром мамы-кошки. Иногда что-то из вещей перепадало ему от старшего брата, или что-то передавали родственники по наследству. Здесь все заботятся друг о друге, так принято и это сплетает, связывает людей. Без кровных уз от природы люди становятся «молочными братьями», прорастают друг в друга этим вниманием и заботой, скрепляются единой цепью, а эти связи так просто не разрушить. Эти переданные вещи, меняя своих маленьких хозяев, сохраняют то, чем так дорожишь, будто иглою сшивают отдельные маленькие судьбы, маленьких людей.

Энес помнил, как мама однажды принесла ему новые сандалии – их отдала соседка Фатима-абла. Ее сын вырос, не успев даже поносить. Они были кожаные красные, с блестящими ремешками и маленькими золотыми пряжками. Они были великоваты, и длины пальцев мальчика не хватало. Приходилось либо упираться пяткой в задник, либо пододвигать пальцы к краю, но тогда они хлюпали, хоть и не слетали. Поэтому было решено надевать их на носок. Какие же они были чудесные, они были самыми красивыми сандалиями в мире. Их не хотелось снимать даже в январе, в них хотелось даже спать ночью. Казалось, что простые детские сандалии превращали ребенка в настоящего султана или супер-героя, подобно волшебному плащу. Так казалось Энесу: в них он мог летать, сражаться с чудищами, завоевывать города и страны. Усы вились над губой и сами закручивались. Школьные тетради превращались в ятаган или колчан со стрелами. Рюкзак становился щитом с полумесяцем и сам собой украшался рубинами с перламутровой вязью. Велосипед уже ни к чему – у него теперь был верный статный вороной конь в попоне с узорчатой сбруей и атласной гривой. Как мало нужно в детстве для счастья или для изображения счастья. Белые носки принес отец. И теперь этот комплект казался совершенным.

Одним утром, Энесу было лет восемь-девять, мама собрала сына на прогулку. Надела футболку с маленьким воротничком: белую с синим корабликом на груди. На ней была нарисованная деревянная мачта с кормой, а алый парус из ткани был закреплен только у верхушки. Так что при каждом порыве ветра он развивался как у настоящего флагмана флота султана. А каким он еще мог быть в детстве? Маме эта футболка очень нравилась и подходила любимому сыну.

Энес сам выбрал шорты в синюю матросскую полоску и надел белые носки с красными сандалиями – теми самыми. Мама с сыном долго гуляли по дивному апрельскому городу, который еще не наводнили толпы туристов и шаблонные заведения. Этот город еще не знал пробок и все прелести мегаполисов, он казался более провинциальным и наивным – городом только «для своих». Он еще не был открыт нараспашку, как сейчас, но при этом и не был скуп даже к тем случайно попавшим на его улицы бродягам. Это был хороший, удивительный, прозрачный весенний день, день, когда мороженое тает еще не так быстро, как в июне, но Энес все же смог посадить пятно на алый парус на груди, чем немного расстроил маму. В городе детства пахло детством и безмятежностью. Он старался не пинать камешки на асфальте, чтобы не повредить свое персональное чудо на ногах. Но стоит сказать честно, получалось это с большим трудом. Его рука сама вырывалась из маминой. Камни магнитом притягивали красные сандалии и, столкнувшись с их носом, летели прочь по мостовой. Энес догонял их и пинал снова, пока камень не терялся в траве или не попадал в канаву. Тогда сразу откуда-то появлялся новый, и так было с каждым подходящим экземпляром.

Мама рассказывала про старые дома, которые украшали улицы Стамбула, и о их прежних жителях. О том, как на ее глазах старик Аман достраивал этаж за этажом в своем доме и теперь открыл гостиницу. Как сносили дом Гюнай-абла, и та отдала их семье чудную вазу с разводами красного стекла по зеленому. Эту вазу Энес хорошо знал, ведь они с братом как-то опрокинули ее на пол, когда играли в доме. Кто из них ее зацепил было непонятно, но ваза уцелела, и мама об этом происшествии не знала. Как абла с соседней улицы выдавала замуж свою старшую дочь, и ту осыпали монетами для богатой жизни в новом доме, а Энес с братом, мешаясь в ногах, собирали эти медяки. Мальчик уже и позабыл эту историю. Они гуляли долго и о чем-то болтали. О чем-то понятном только им двоим – маме и сыну. Казалось, что вот он весь этот мир тут, в крепком узле любящих рук. Почему сейчас мы не ходим с нашими мамами, взявшись за руки. Ведь в этом союзе так много силы и тепла. В этом узле нет никаких тревог и переживаний, бед и обид – все отступает от этого союза. Нет более прочной связи, чем эта – нет и не будет. И поймем мы это, когда наши ладони станут большими. Простая прогулка двух любящих людей. За руки мы теперь берем своих близких в минуты, которые наполнены волнением и иногда это бывает слишком поздно.

Они неспешно прошлись по Истиклялю с красным трамваем и старой застройкой, спустились по французской улице с ее крутыми ступеньками к Босфору и даже дошли до удивительного дворца Долмабахче, который и вам непременно нужно посетить. Вы обязательно поразитесь этому произведению искусства, выполненному уже в стиле османского барокко. Сколько там золота, сколько там хрусталя и шедевров. А какая там люстра в несколько тонн, подаренная Австрийской королевой. Но мама с сыном прошли только по его парку с дорожками из гравия и узорчатыми решетками оград. Сквозь эту черную вязь проступало бирюзовое море. Тогда Энес и обнаружил дырку на носке, через которую начал виднеться большой палец на ноге. Нет, не целиком, но попасть от мамы могло, тем более она просила не пинать камни, она как всегда была права. Она вообще никогда не скандалила и не ругала своих детей. Она их просто любила. Но она могла посмотреть так, что тебя относило этим взглядом в самую далекую комнату. «Лучше бы ударила», – всегда думал Энес, но она не поднимала руку. Ее руки были созданы не для этого. У нее были длинные красивые, нежные пальцы, полные тепла и заботы с единственным тоненьким золотым колечком, на котором блестел зеленый камень, и браслетом-цепочкой на запястье. Она наказывала иначе: била взглядом и молчанием. Самое большое наказание от любящего и любимого человека – это лишить нас этой любви или хотя бы сделать вид. Суровее и не придумаешь. И еще она поджимала губы. Уголки их сжимались так крепко, что пухлые и розовые они превращались в тоненькие бледные ниточки. Ах, как же это было страшно. Казалось, что в эту тонкую трещину проваливается весь его детский мир, прямо со всеми игрушками и книгами, прямо с сандалиями, велосипедом, недоеденными завтраками, плохими отметками, поставленными пятнами, невыученными уроками и красными сандалиями. Как они только там умещались все? Но это случалось редко, да и длилось недолго. Мама не умела сердиться, ее любовь была безусловна, как и должно быть у родителей. Только они любят нас этой безусловной, природной, естественной как воздух любовью. И Энес знал, что после суровой перемены все обязательно наладится. Так и случалось.