Антонио Гарсиа Мартинес - Обезьяны в бизнесе. Как запускать проекты по лучшим стратегиям Кремниевой долины

• Название: Обезьяны в бизнесе. Как запускать проекты по лучшим стратегиям Кремниевой долины
• Автор: Антонио Гарсиа Мартинес
• Жанр: О бизнесе популярно
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-089528-1

Что нужно для создания прибыльного стартапа? Как создать продукт, который станет хитом на рынке? Как найти деньги для реализации своей идеи? Никто не ответит на эти вопросы лучше, чем инсайдер Кремниевой долины. Бывший консультант Twitter и менеджер по продукту Facebook Антонио Гарсиа Мартинес знает все о том, как запускать прибыльные проекты и зарабатывать. Теперь узнаете и вы!

---

Итак, в середине декабря весь отдел выстраивается в очередь у двери офиса партнера, будто в очередь на причастие на рождественской мессе, и ожидает своих крошек с большого стола Уолл-стрит. Этот момент – кульминация целого года крови, пота и слез. Вся экономика Нью-Йорка марширует под ритм этого бонусного барабана.

Без этой цифры вы потеряете привилегированное место в нью-йоркской иерархии. Потеряете дом в Хэмптоне. Потеряете дуплекс на Верхнем Вест-Сайде. Ваш ребенок не получит дошкольного образования за $30 000. Поэтому Уолл-стрит обладает тем же качеством, что и мотели с тараканами: люди часто заселяются, но редко выселяются. После того как вы пройдете через несколько циклов выплат бонусов и увидите, как деньги каскадом рушатся на ваш банковский счет в середине января, вы уже не будете представлять себе жизнь без всех этих благ. Старшие менеджеры банков на Уолл-стрит обожают такую систему. Если бы инвестиционные банкиры на Уолл-стрит были собаками, они бы щеголяли своими дорогими ошейниками и поводками как статусными символами, не осознавая их подлинного предназначения. На общем фоне мой ошейник был крошечным, но и его достаточно было, чтобы натереть проплешины на шее.

Размышления на собачью тему посетили меня, когда я читал New York Times во время затишья в отделе торговых операций. Для активного участника рынка бизнес-раздел New York Times настолько медлителен и так отстал от жизни, что вполне бы мог сойти за учебник истории. Поэтому то, что мне на глаза попались новости о только что созданных стартапах Кремниевой долины, было чистой случайностью. По сравнению с откровенно чумными новостями с Уолл-стрит оптимистичный заголовок материала сиял как мерцающая неоновая вывеска. Почти мимоходом в статье упоминался гендиректор компании Adchemy, которая только что закончила своей третий раунд привлечения финансирования. Одной строкой было упомянуто применение математики в рекламе. Я зашел на их сайт и увидел там вакансию на должность, нечто наподобие «ученого-исследователя». По абсолютному наитию, вроде того, как люди решаются записаться в армию или сделать татуировку, я выслал им резюме. И совершенно забыл об этом.

Через неделю рекрутер Adchemy позвонил мне и предложил выслать билет на самолет в Калифорнию. Бросив капитализм на произвол судьбы, я принял приглашение и через несколько дней вернулся в Область залива, которую покинул три года назад. Мне было на самом деле более-менее начхать на происходящее. Я быстро пролетел через череду интервью, с новоявленным доктором наук по имени Дейвид Каучак и вице-президентом отдела исследований, заново вычисляя вероятности в рамках парадокса дней рождений и заполняя доску размером с стену своими пространными калькуляциями. По-настоящему хорошо я помню только, что выклянчил в прокате Ford Mustang – после того как в шесть часов вечера освободился из ада этих интервью. До моего рейса оставалось еще целых три часа.

Затем я направился к тому месту в Сан-Франциско, куда моя душа действительно тянулась, а именно смотался в Мишен Дистрикт. Припарковал арендованную машину в этом не самом благонадежном районе и пошел в Zeitgeist[10] пить «Кровавую Мэри». Я чуть не залпом проглотил пинту водки с рассолом, перцем чили, томатным соком, целой горой хрена, двумя оливками и фаллической конструкцией из маринованной стручковой фасоли. Выпил, запрыгнул обратно в Mustang и погнал его в аэропорт. Про Adchemy я и думать забыл.

Через неделю мне позвонили из компании и предложили работу. Капитализм в той форме, в какой видели его мои коллеги из Goldman (уже почти бывшие), держался на последнем издыхании. Интуиция подсказывала, что изолированный и замкнутый сам на себе мир технологий останется последним оплотом деловой жизни в грядущем коллапсе. Я поторговался с Adchemy насчет условий предложения со своего персонального телефона с трейдерского этажа Goldman Sachs, рассматривая при этом Млечный Путь из огней манхэттенских небоскребов. Я чувствовал себя единственным, кто надувал спасательный плот, пока остальные все еще вычерпывали воду с тонущего корабля, крича «Есть!» в ответ на приказы капитана.

За неделю до моего последнего дня в компании я пообедал с единственным высшим чином Goldman Sachs, который не был конченым козлом. Скотт Вайнштейн в течение недолгого времени был моим боссом, а в прежних корпоративных жизнях возглавлял бюро по торговле электроэнергией и руководил командой стратегов, занимавшихся кредитно-дефолтными свопами, где я в стрессовой атмосфере выстраивал модели и просчитывал риски. Он был лет на десять старше большинства сотрудников на уровне управляющего директора и работал на Goldman уже около двадцати лет, хоть так и не дошел до уровня партнера. Из-за какой-то особенности работы сосудов (возможно, вызванной курением) его лицо наливалось томатно-красным цветом, когда он был на эмоциях – а он был на них почти все время. И это в сочетании с торсом, похожим на бочку, и быстрым, срывающимся на стаккато говором неопределяемого происхождения – Восточное побережье, но откуда именно? Филадельфия? Балтимор? Возникало ощущение, что Скотт в любой момент может сорваться в пароксизм жестокости на манер Скорсезе. Он был чуть ли не единственным неподдельным человеком, которого я повстречал на этаже трейдеров.

Сидя на сорок седьмом этаже в столовой Goldman Sachs с панорамными видами на 360 градусов на Нижний Манхэттен и Нью-Йоркскую гавань, мы непринужденно болтали о разных внутрикорпоративных драмах, которые вызвал этот финансовый зомби-апокалипсис. Наконец мы, слегка неуклюже, подобрались к теме моего увольнения. В Goldman я был всего лишь маленький мушкой на большом коровьем крупе, но, по крайней мере, в узком кругу тема моего отбытия из «большой игры» в сомнительный калифорнийский стартап стала вполне себе предметом для разговора. Большинство коллег думали, что я сошел с ума.

– Скотт, ты никогда не думал о том, чтобы рискнуть и заняться чем-то своим, а не работать на большую компанию? – спросил я, указывая ему на рой рабочих пчел вокруг нас, уминающих свои благоразумные салаты перед возвращением в трейдерский улей.

– У моих родителей был небольшой семейный бизнес, и я видел, как они проходят через все эти стрессы… то взлетов, то падений. Непредсказуемость жизни ужасно сказалась на них. Никогда не хотел бы представить себя на их месте. Goldman – далеко не идеальная компания, но она продержится долго. Мне не хотелось бы жить в неуверенности.

Через пару месяцев карьера Скотта Вайнштейна в Goldman, насчитывавшая уже двадцать лет, подойдет к внезапному завершению. Его финальный ангажемент состоялся в отделе банковского кредитования – то есть той сферы бизнеса, которая понесла ощутимые потери во время финансовой катастрофы. В группе банковского кредитования царила напряженная атмосфера, и спор между Скоттом и главным трейдером дорос до уровня вендетты. Скотта попросту уволили. Скотт, как и полагается в таких случаях, устроился на аналогичную должность в другом банке, но я никогда не забуду об иронии этого случая, когда уволенным оказался работник, искавший в первую очередь стабильности.

По всему опыту работы, как в крупных компаниях, так и в стартапах (в том числе, нет, даже особенно в Facebook), я всегда предпочитаю – стократно предпочитаю! – подчиняться строгим условиям рынка, переменчивости удачи и причудам пользователей, чем лавировать по политическим соревнованиям в популярности в крупной компании, в окружении посредственностей и ничтожеств, преуспевших в жизни только благодаря хитрости и внешности. Неудачный пример Скотта Вайнштейна стал лучшим примером, который он или кто бы то ни было еще дал мне и который проигнорировал, подвергая себя ужасной опасности.

Через неделю после того обеда я забрал свои вещи из квартиры, где жил с моей теперь уже бывшей девушкой, запрыгнул в кабриолет BMW и провел шесть дней за рулем, чтобы вернуться в Калифорнию, где меня ждало приключение.

Глава 2 Биржа внимания человеческого

Спектакль есть капитал на той стадии накопления, когда он становится образом.

Ги Дебор, «Общество спектакля»

24 АПРЕЛЯ 2008 ГОДА

– ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ ОТ СТА, НО НАЗЫВАТЬ ТОЛЬКО КАЖДОЕ СЕДЬМОЕ число, – приказала офицер Кляйн. Пять футов два дюйма в полицейских лакированных туфлях. Я старался не смотреть на ее грудь в униформе и значках. Весьма чахлое состояние мозга мне в этом не помогало.

– 100, 93, 86, 79, 72, 65, 58, 51, 44, 37, 30, 23, 16, 9, 2… Надо ли продолжать по ряду отрицательных чисел? – осторожно спросил я. После многих лет, в течение которых зарабатывал на жизнь математикой, я мог бы продолжать в том же духе всю ночь, даже когда после выпивки едва лыко вязал.

– Каково ваше образование? – спросила офицер Кляйн.

С моей точки зрения, это был показательный вопрос.