Леонид Борисов - Жюль Верн

• Название: Жюль Верн
• Автор: Леонид Борисов
• Жанр: История

---

ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ИСКУСНОГО МАСТЕРА СЮЖЕТНОГО РОМАНА. ЖЕЛАЕМ БОДРОСТИ И ДОЛГИХ ЛЕТ ЖИЗНИ_ США. РЕДАКЦИЯ ЖУРНАЛА "МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ".

МОСКОВСКИЕ ШКОЛЬНИКИ В КОЛИЧЕСТВЕ ТРЕХ ТЫСЯЧ ШЕСТИСОТ ЧЕЛОВЕК ПОЗДРАВЛЯЮТ ДОРОГОГО ДРУГА СВОЕГО ЖЮЛЯ ВЕРНА И ЖЕЛАЮТ ЕМУ НАПИСАТЬ ЕЩЕ МНОГО ХОРОШИХ, ИНТЕРЕСНЫХ КНИГ, ПОМОГАЮЩИХ УЧИТЬСЯ И ЛЮБИТЬ ЛЮДЕЙ. РОССИЯ. МОСКВА.

ЖЮЛЮ ВЕРНУ - ПЕРВОМУ ПОСЛЕ ОТЦА И МАТЕРИ - ПОСЫЛАЮ МОЕ ПОЗДРАВЛЕНИЕ И ОТ ГЛУБИНЫ ДУШИ ЖЕЛАЮ ДОЛГОЙ ПЛОДОТВОРНОЙ ЖИЗНИ. ПРИЗНАТЕЛЬНЫЙ И ГОРЯЧО ПОЧИТАЮЩИЙ РУССКИЙ ЧИТАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР КУПРИН. РОССИЯ. КИЕВ.

ЖИТЕЛИ НАНТА ПОЗДРАВЛЯЮТ СВОЕГО ЗЕМЛЯКА И ЖДУТ ЕГО К СЕБЕ В ГОСТИ.

ОСОБЕННОМУ, НЕСРАВНЕННОМУ, ГОРЯЧО ЛЮБИМОМУ ЖЮЛЮ ВЕРНУ ШЛЕМ НАШУ ЛЮБОВЬ И ПОКЛОНЕНИЕ. ЖАННА С ВНУКАМИ.

- Эту телеграмму положи на конторку, - сказал Жюль Верн. - Много там еще?

Большое серебряное блюдо на столе в вестибюле доверху полно визитных карточек, оставленных жителями Амьена. На перроне вокзала над железнодорожными путями висит транспарант с портретом Жюля Верна; под ним большими буквами написано:

НАШЕМУ ЖЮЛЮ ВЕРНУ СЕГОДНЯ ИСПОЛНИЛОСЬ СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ, СЧАСТЛИВЫ СООБЩИТЬ ОБ ЭТОМ ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ!

Онорина продолжала чтение телеграмм.

ЖЮЛЯ ВЕРНА ПРИВЕТСТВУЕТ ЖАН БАРНАВО. НА БОРТУ "КОРОЛЕВЫ ВИКТОРИИ". ТИХИЙ ОКЕАН.

Принесли заказной пакет с пятью печатями. Жюль Верн попросил сломать печати и прочесть некую важную бумагу. Онорина развернула вчетверо сложенный, толстый, с золотым обрезом лист пергамента. В левом верхнем углу тано- "Франция. Министерство Финансов. Канцелярия Министра. Париж. 8 февраля 1898 г. № 4-Л". Жюль Верн в шутку заметил, что министр финансов, надо полагать, обращается к нему с просьбой о долгосрочном займе в размере двух миллионов из шести процентов годовых.

- Сдеру с него десять, - сказал Жюль Верн. - Читай, Онорина. Я весь нетерпение и чего-то побаиваюсь...

Онорина объявила, что на бумаге только пять слов, не считая подписи.

- Чьей подписи?

- Министра финансов. Слушай: "Золото Франции поздравляет золотую голову".

- Боже, как плоско! - с брезгливой гримасой произнес Жюль Верн. - Кто же подписал эту бумагу?

- Раймонд Пуанкаре. О, если бы ты видел эту подпись! Каждая буква выпячивает живот, а последняя держит в руке огромный пистолет! Это у него такой росчерк!

Жюль Верн стал вслух припоминать: "Пуанкаре... Адвокат. .. Красноречивая бестия, не имевшая ни одного поражения в своей практике. Воинственно настроенный злой человек, карьерист и пройдоха. Подумать только, - он министр финансов! Пройдет немного времени - и, глядишь, в премьеры вылезет! Как это он написал: "Золото Франции поздравляет золотую голову"... Ну, а сам-то он не хочет поздравить? Или плохого мнения о своей голове?"... Стук в дверь и одновременно голос слуги:

- Школьники из Парижа, месье!

- Много? - спросила Онорина.

- Сто человек, мадам! Они непременно хотят видеть месье, чтобы пожать ему руку.

Школьников впустили в кабинет. Они образовали длинную очередь; каждые мальчик и девочка, подходя к Жюлю Верну, низко кланялись и пожимали теплую, сухую руку, а уходя вытянутые руки свои несли, как драгоценность.

- Добрый! Улыбается! Шутит! - сообщали удостоившиеся рукопожатия своим товарищам, стоявшим в очереди на лестнице. - Какие мы дураки, - забыли попросить автограф! ..

- А даст?

- Непременно даст! Пусть напишет два: тебе и мне.

- Вставай в очередь! Поздравь еще раз!

- Хорошо Франсуа: он догадался взять с собою книгу...

Школьники ушли, и вслед за ними прибыли студенты. Потом потянулась очередь рабочих типографии при издательстве Этцеля-сына, заменившего умершего отца. В пять вечера Жюль Верн прилег, чтобы отдохнуть до семи.

Поль Легро и его сын Гюстав приехали на следующий день утром, когда Жюлю Верну читали свежие газеты. Высокий, краснощекий, с длинными пушистыми усами, Поль Легро вошел в кабинет писателя и шумно поздоровался:

- А вот и я! Здравствуйте! Наконец-то вижу нашего дорого Жюля Верна! Пятьдесят лет прожил на свете и вот удостоился! А то все президенты, министры, префекты, судьи, мелкие чиновники! Наконец-то вижу человека, которого люблю и уважаю! Здравствуйте! Здравствуйте!

Жюль Верн приветливо пожал руку гостя, пригласил сесть, но гость был взволнован, - он стоял, вытянувшись по-военному, и не умолкая говорил:

- Я ткач, моя специальность - шелк и гарус; я счастлив видеть вас, Жюль Верн! Вместе со мной приехал мой младший сын Гюстав, лентяй и врунишка. Он глотает по сотне книг в месяц и сейчас стоит за дверью, - если позволите, я позову его. Гюстав, входи! Мальчишка не верит, что вы существуете, он говорит, что Жюль Верн - это вроде Гомера: не то миф, не то божество! Простите, я болтаю, но это от радости. Гюстав, положи пакет на стол. Это, дорогой Жюль Верн, наш подарок - собственноручно связанный для вас жилет синего шелка. Мои товарищи ткачи приветствуют вас, дорогой Жюль Верн!

- Я растроган, мой друг, - проговорил Жюль Верн, прижимая обе руки свои к груди. - Садитесь вот здесь.

Гость опустился в кресло, стоявшее у двери. Его сын - долговязый двенадцатилетний мальчуган - с непомерной жадностью разглядывал писателя, ходил вокруг него и все никак не мог поверить, что вот этот седой, бородатый человек и есть тот Жюль Верн, книгами которого зачитывается не он один и не только товарищи его по школе. Гюстав подошел вплотную к писателю и, воскликнув: "Боже мой!", ударил себя по бокам и пристально продолжал вглядываться в того, кто обогатил его детскую фантазию стремлением к подвигу, открытиям, кто научил читателей своих любить науку, привил неутомимую жажду всё знать и всё уметь.

- Папа! - громко произнес Гюстав. - Он вылитый Филеас Фогг! Папа! Он похож на капитана Гранта! Скажите, пожалуйста, - вы и в самом деле Жюль Верн?

Поль Легро заклокотал от сдерживаемого смеха. Жюль Верн рассмеялся, дважды утвердительно кивнув головой.

- Самый настоящий? -- спросил мальчик.- Тот самый, который Таинственный остров?.. и с Земли на Луну? .. Вы только не сердитесь, - скажите, зачем вы так сделали, что капитан Немо погиб?

- Капитан Немо не погиб, он жив, - серьезно, как взрослому, ответил Жюль Верн. - Он погиб только в книге, в жизни капитан Немо не может погибнуть. И, кстати, жив Паганель, -недавно он, по рассеянности, женился. Просил кланяться тебе.

- Вот ловко! - воскликнул Гюстав и в обе руки свои взял правую руку Жюля Верна, в горячке восторга подержал ее с минуту и, не зная, чем и как выразить свое восхищение, прижался щекой к теплой ладони, чувствуя, как бегут по его лицу длинные, нервные пальцы.

- Простите моего сорванца, - конфузливо произнес Легро. - В прошлом году он похоронил своего деда, моего отца, и теперь лезет с лаской и поцелуями к каждому, кто с бородой. В вагоне поезда он подружился с каким-то старым крестьянином. Сидят и о чем-то громко спорят. Представьте! А на прощанье целовались так, что старик прослезился.

Гостей оставили обедать. Гюставу Жюль Верн подарил "Цезаря Коскабеля" и на титульном листе написал "Гюставу Легро от признательного Жюля Верна". Четкие буквы имени легли на портрет автора, закрыли ему верхнюю половину лица, и Гюстав, раздосадованный этим, стянул с конторки резинку и отправился в сад приводить книгу в порядок. Поль Легро остался вдвоем с писателем.

- Я не надоел вам? - спросил он, расправляя свои пушистые усы.

- Напротив, мне очень приятен ваш визит, милейший Легро, мне хорошо и покойно с вами. Расскажите, как вы живете.

- Живу надеждами, - ответил Легро. - А вот что я хотел сказать вам: у нас в Лионе забастовка. Остановились ткацкие фабрики. Мы не работаем уже третью неделю.

- Это, должно быть, бьет по вашему карману, - заметил Жюль Верн. И, немного подумав, добавил: - И по карману хозяина фабрики, конечно...

Ткач встал и прошелся по кабинету. Он ответил, что у рабочих только один карман, .а у фабрикантов несколько. Жюль Верн рассмеялся, сказал, что это следует запомнить, и спросил между прочим:

- Сколько же вы зарабатываете?

Он решил, что гость из Лиона приехал к нему просить материальной помощи, и уже прикидывал, какую именно сумму вручит ему при расставании. Легро ответил:

- Дело не в заработке, который очень невелик, и не в том, что его хватает только на две недели. Дело в том, что я и мои товарищи начинаем понимать и видеть нечто такое, что, само собою, хорошо и давно известно вам. Вчера я продал свой костюм, жена заложила брошь - единственный золотой предмет в нашей семье. У меня трбе детей, жена, мать. Ткачи, как правило, многодетны. У старого Гастона, моего двоюродного брата, шесть девочек и трое мальчиков. Они голодают.

- Это ужасно, - глухо произнес Жюль Верн.

- А в газетах пишут, - продолжал Легро, - что требования рабочих чрезмерны, что лионские ткачи - это бездельники, что мы поддались на удочку демагогов. Вон сколько у вас газет, - Легро заглянул в библиотеку и рукой указал на кипы газет и журналов на длинном полированном столе. - Не следует верить этим пачкунам и болтунам!