Юрий Нестеренко - Приговор

• Название: Приговор
• Автор: Юрий Нестеренко
• Жанр: Научная Фантастика

---

преодолеть пологий подъем не составляло труда. Конечно, когда всадники

уже за спиной, бегство в любом направлении будет коротким и бесполезным

— но неужели нельзя было озаботиться происходящим позади раньше?

Скачущих кавалеристов видно с приличного расстояния…

Но вот, наконец, мы добрались до места, где этой скачке был положен

предел. Долина здесь заканчивалась, сужаясь и переходя в пологий склон

прямо по курсу — легко, впрочем, преодолимый и для пехоты, и для

кавалерии; дорога взбиралась наверх и скрывалась за гребнем. И если

внизу, у подножия этого склона, валялось множество лошадиных трупов,

причиной тому была, конечно, не непроходимость рельефа. Вообще такое

обилие мертвых животных удивляло: боевой конь — ценный трофей, и обычно

в сражении их стараются беречь, направляя оружие главным образом против

всадников… Но, естественно, человеческих останков там было еще больше,

нежели лошадиных. Оставшихся без хозяев коней победители, как водится,

забрали себе. Впрочем, не всех — некоторых они, очевидно, не смогли

поймать, или не пожелали тратить на чересчур строптивых животных

драгоценное время. Я разглядел минимум трех — один бродил наверху и двое

внизу.

Мы подъехали ближе. Теперь было отчетливо видно, что здесь нашли

свой конец и легкая, и тяжелая кавалерия Рануара, как видно, достигшие

этого места совместно. Многие мертвецы были раздеты, но с иных сняли

лишь доспехи и оружие, а некоторые и вовсе лежали нетронутые; как видно,

мародерам не хватило времени (и рук, ибо пехоты у Лангедарга, судя по

всему, почти не осталось), пока конница Карла совершала свой бросок на

юг и обратно — даже учитывая, что обратно победителям пришлось

возвращаться медленней, ибо они гнали повозки обоза, отбитого своего и

рануарского. Задерживаться же в этом месте на ночь грифонский

командующий явно не хотел.

Почти все графские лошади были убиты стрелами, обычными длинными и

короткими утяжеленными арбалетными; та же участь постигла и многих

всадников, хотя были погибшие от мечей, копий, кавалерийских топоров и,

наконец, просто разбившиеся при падении и затоптанные. Похоже, в

какой-то момент здесь образовался жуткий хаос, когда лошади и люди

валились под копыта скакавших сзади, заставляя тех тоже падать, ломая

конечности, хребты и черепа себе и тем, на кого они налетали…

Некоторые лошади с переломанными костями были еще живы и жалобно ржали,

приподнимая головы и глядя на нас страдающими, полными слез глазами.

Помочь им по-настоящему, конечно, было нельзя — только добить, но и на

это у нас не было времени: близился закат, и необходимо было

разобраться, что здесь произошло и можно ли где-нибудь поблизости

заночевать без большого риска.

При этом я не упускал из вида коней, счастливо избежавших общей

участи; захватить любого из них было весьма соблазнительно. Вот только,

коль скоро они не дались грифонцам, едва ли дадутся и нам. Все же в

какой-то момент мы оказались довольно близко от одного из них,

великолепного лоснящегося жеребца редкого оттенка соловой масти — в

лучах вечернего солнца он казался отлитым из золота. Еще недавно он

принадлежал кому-то из рыцарей: переднюю часть головы, от ушей до носа,

защищал лошадиный шлем, на груди сверкал пластинчатый нагрудник.

— Как тебе этот красавец? — осведомился я у Эвьет.

— Хороший конь, — ответила девочка, но в ее голосе мне послышалась

некая неуверенность, словно признание достоинств чужого скакуна казалось

ей предательством по отношению к Верному.

— Я понимаю, что тебе нравится Верный, — усмехнулся я, — но ему

будет куда приятней везти одного всадника, а не двоих.

— Его еще поймать надо, — сумрачно пробурчала Эвелина. Ее радость

по поводу смерти Марбеля окончательно поблекла под бременем более свежей

новости о полном разгроме южной армии йорлингистов. Может, в какой-то

миг она и подумала "так Рануару и надо!", но случившееся означало, что

Карл одержал победу и сохранил боеспособность, а что осталось от сил

Ришарда, было вообще непонятно.

— Жаль, подманить нечем — у нас полно мяса, но ни крошки хлеба… -

рассуждал вслух я. — Э-эй, стой на месте… знать бы, как тебя зовут…

стой, не убегай, мы не причиним тебе зла, — я медленно и осторожно

подъезжал к чужому коню, — а своему хозяину ты больше не нужен… стой

спокойно… вот так, вот так, хоро… а-а, ч-черт!

Конь сорвался с места и поскакал к холмам на востоке, легко

перемахивая через трупы сородичей. Я бросил было Верного в погоню, но

тут же одумался и позволил ему остановиться. Золотой явно был отличным

скакуном; Верный, вероятно, мог бы потягаться с ним в скорости, но не с

двойным грузом на спине (учитывая наши съестные припасы, вес был именно

двойным, а не полуторным, как раньше). Да и к тому же, если бы даже я

догнал коня, мчащегося галопом — что дальше? Перепрыгивать на полном

скаку из седла в седло? Я не цирковой трюкач.

Проскакав пару сотен ярдов, золотой, однако, тоже остановился — и

даже обернулся в нашу сторону, словно издеваясь. Повторяется история с

конем, за которым мы тщетно гонялись по пути из Лемьежа? Мы не можем

себе позволить охотиться за ним до темноты, не зная, что делается вокруг

и какие остатки недобитых войск прячутся в тех же холмах. Но все же я

решил предпринять еще несколько попыток — Эвьет давно был нужен

собственный конь, и если для обычной девочки ее возраста требовалась бы

небольшая смирная лошадка, то для Эвелины рыцарский скакун подходил

прекрасным образом.

Я снова поехал к словно поджидавшему нас золотому, стараясь

демонстрировать всем своим видом спокойствие и доброжелательность.

— Попробуй ты его подманить, — предложил я Эвелине. — Верный сразу

проникся к тебе симпатией, может, и с этим получится.

Эвьет принялась уговаривать коня успокаивающими и ласковыми

словами, но, стоило нам сблизиться с ним до нескольких ярдов, как все

повторилось. Теперь уже золотой остановился между холмами и вновь

обернулся в нашу сторону.

— Такое впечатление, что он нас куда-то зовет, — заметила девочка.

— Куда он может нас звать… — пробормотал я, а в голову уже

полезли мысли о коне, заманивающем нас в ловушку. В первый миг это

показалось мне полным бредом — но ведь даже птицы способны притворяться,

чтобы увести врагов от гнезда. Почему не допустить, что кто-то

выдрессировал коня, выглядящего такой соблазнительной приманкой… в

этих холмах, в отличие от открытой местности, вполне можно устроить

засаду…

Тем не менее, я поехал к нему снова — и опять чужой жеребец ускакал

от нас еще дальше в холмы. Теперь он оказался в тени, став из золотого

просто песочно-желтым и почти слившись с песчаным склоном, возле

которого остановился. При желании он мог бы скрыться за холмом, но

предпочел встать так, чтобы мы его видели.

— Не нравится мне это, — покачал головой я.

— Ты что, лошади испугался? — удивилась Эвьет.

— Не лошади, а ее хозяев, которые могут нас там поджидать.

— Зачем? Чтобы ограбить? Вон в долине сколько мертвецов валяется,

некоторые все еще в полном вооружении. Уж проще с них начать, а не с

живыми связываться, тем более — таким конем рисковать…

— Логично, — согласился я, но тут же добавил: — Впрочем, когда

имеешь дело с людьми, логика ничего не значит… Ладно, поехали, но

держи арбалет наготове, — я тоже сунул руку под куртку.

На этот раз конь подпустил нас совсем близко, но, когда я уже

думал, что сумею ухватить его за поводья, все-таки сорвался с места и

ускакал за холм — хотя, как мне показалось, уже без прежней прыти. Едва

затих глухой стук копыт по земле, я прислушался. Все было тихо — что,

впрочем, ничего не гарантировало. Я переглянулся с Эвелиной, убедившись,

что она приняла мои слова насчет оружия всерьез, и осторожно тронул

Верного вперед.

Мы объехали холм, оказавшись у его восточного склона. По этому

склону тянулась глубокая промоина, расширявшаяся у подножия. Конь

поджидал нас там. На сей раз он не попытался ускакать, даже когда мы

подъехали вплотную, и мы поняли, почему. В устье промоины, в глубокой

тени, лежал на спине рыцарь в полном латном доспехе, а из его груди

ближе к шее торчал окровавленный обломок кавалерийского копья. Оружия и

щита с гербом при нем, разумеется, не было — все это он выронил, когда