Георг Гегель - Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика

• Название: Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика
• Автор: Георг Гегель
• Жанр: Философия
• Год: 1929

Собрание сочинений в 14 томах. Издательство социально-экономической литературы (Соцэкгиз)

Год: 1929-1959

---

которому последняя воображает, что религия и наука взаимно

исключают друг друга или что они настолько отделимы друг от друга, что

после этого отделения они соединяются лишь внешней связью. Из

сказанного выше следует, наоборот, также и то, что религия, правда,

может существовать без философии, но философия не может

существовать без религии, а содержит ее внутри себя. Истинная религия,

религия духа, должна обладать credo, некиим содержанием; дух есть

существенно сознание и, следовательно, сознание ставшего предметным

содержания; как чувство, он есть то же самое содержание, только

еще не предметное (он лишь качествует, употребляя выражение Якова

Беме), есть лишь низшая ступень сознания и даже, можно сказать,

сознание в форме души, общей человеку с животным. Лишь мышление

превращает душу, которой одарено и животное, в дух, и философия

есть лишь сознание человеком этого содержания — духа и его истины—

также и в форме той своей существенности, которая отличает

человека от животного и делает его способным к религии. Сгустившаяся

в одну точку, сосредоточившаяся в сердце религиозность должна

делать существенным моментом своего возрождения сокрушение и

уничтожение содержания; она, однако, должна была бы вместе с тем

вспомнить, что она имеет дело с сердцем духа, что духу вручена власть над

сердцем и что эта власть может осуществиться лишь постольку,

поскольку он сам возродился. Это возрождение духа из естественного

состояния невежества и заблуждения совершается посредством

преподавания объективной истины, содержания, и основанного на

свидетельстве духа верования в объективную истину. Это возрождение духа есть,

между прочим, непосредственно также и возрождение сердца,

освобождение его от чванливости одностороннего рассудка, освобождение от

суетной уверенности в том, например, что конечное отлично от бес-

КО ВТОРОМУ ИЗДАНГЮ

355

конечного, что философия необходимо должна быть или многобожием,

или, у более проницательных философов, пантеизмом, и т, д., —

освобождение сердца от таких жалких воззрений, которыми смиренное

благочестие превозносится перед философией, равно как и перед

теологическим познанием. Если религиозность упорствует в своей узкой

и потому бездуховной напряженности, то она, разумеется, видит

только противоположность между этой ее ограниченной и

ограничивающей формой и духовным охватом религиозного и философского

учения как такового*). Но мыслящий дух не только не довольствуется

удовлетворением, доставляемым немудрствующей чистой

религиозностью, но и точка зрения такой религиозности является результатом

его собственных рефлексии и резонирования. Ее презрительное

отношение почти ко всяким учениям, ее свобода от последних есть дело

поверхностного рассудка, и, пользуясь мышлением, которым она сама

заражена, для нападок на философию, точка зрения такой

религиозности с трудом удерживается на тонком бессодержательном острие

абстрактного чувства. Не могу удержаться от того, чтобы не привести

здесь в извлечении поучительное слово г. Франца фон–Бадера о такой

*) Возвращаясь еще раз к г. Толюку, которого можно рассматривать как

восторженного представителя пиэтистического направления, мы должны

сказать, что отсутствие определенного учения явно сказывается в его произведении,

носящем название «Ueber die Lehre vcn der Sunde», 2–е изд. (оно только что

попало мне в руки). Меня удивил способ рассмотрения учения о троичности в его

сочинении под названием «Die speculative Trinitatslehre des spatem Orients» —

впрочем, за тщательно собранные в нем исторические сведения я искренне

благодарен автору. Он называет это учение схоластическим. Оно, во всяком случае,

гораздо древнее, чем то учение, которое носит название схоластического. Он

рассматривает его только с внешней стороны, со стороны его предполагаемого

исторического возникновения из умозрений относительно некоторых мест из

Библии и под влиянием платоновской и аристотелевской философий (стр. 41).

В своем же сочинении о грехе он, должно сказать, обходится с этим догматом

по–кавалерийски, объявляя его (стр. 220) способным служить лишь рамкой,

в которой могут быть расположены учения веры (какие?); по г. Толюку следует

даже применить к этому догмату выражение, что он кажется фата–морганой,

стоящим на берегу (может быть, стоящим на мели духа?). Но «фундаментом»

(там же, стр. 221, г. Толюк говорит о треножнике), на котором может быть

основана вера, учение о троичности «никогда не явится». Не являлось ли, однако,

это учение, как самое святое, всегда или, по крайней мере, с давних пор главным

содержанием самой веры в качестве credo и не было ли оно фундаментом

субъективной веры? Как может без этого догмата обладать более чем моральным или,

если угодно, более чем языческим смыслом, как может обладать христианским

смыслом учение об искуплении, которое г. Толюк с такой энергией старается

23*

356

ПРЕДИСЛОВИЕ

форме благочестия из предисловия к 5–му выпуску «Permentis cegni-

tionis», стр, IX и сл.

До тех пор, — говорит он, — пока наука не возвратит снова

религии уважения, основанного на свободном исследовании и,

следовательно, подлинном убеждении, вы, благочестивые и

неблагочестивые, со всеми вашими заповедями и запретами, со всеми вашими

разговорами и действиями, не поможете беде, и не пользующаяся

уважением религия не будет пользоваться также и любовью. Ибо

любить настоящим образом, от души, мы можем только то, что

пользуется искренним уважением и что мы признаем несомненно

достойным такого уважения; только такого рода amor generesus может

служить на пользу и религии Другими словами: если хотите, чтобы снова

процвела религиозная практика, то позаботьтесь о том, чтобы мы снова

получили разумную теорию этой практики, и не очищайте поля битвы

вашим противникам (атеистам) неразумным и богохульным

утверждением, что нечего и думать о такой теории религии, ибо она невозможна,

утверждением, что религия есть дело сердца, в котором мы имеем право

и даже должны отказаться от услуг головы *).

поднять на высоту чувства? И о других, более частных, догматах мы также

ничего не находим в этом произведении; г. Толюк, например, всегда доводит

своих читателей лишь до страданий и смерти Христа, а не доводит ни до его

воскресения и восседания одесную Отца, ни до сошествия святого духа. Одним

из главных определений в учении об искуплении является наказание за грехи

последним является у г. Толюка (стр. 119 и сл.) угнетенное самосознание и

связанная с этим отверженность, в которой находятся все те, которые живут вне

бога, единственного источника блаженства, равно как и святости, так что грех,

сознание вины и отверженность не могут быть мыслимы друг без друга (здесь,

таким образом, нас доводят также и до мышления, и точно так же на стр. 120

•автор показывает, что определения проистекают из природы бога). Это

определение наказания за грехи есть то, что получило название естественного

наказания за грехи и что (так же, как и безразличное отношение к учению о

троичности) является результатом и поучением обычно столь поносимых г. Толюком

разума и просвещения. — Недавно в Верхней палате английского парламента

провалился билль, касавшийся унитариев. По этому поводу одна английская

газета сообщила о многочисленности унитариев в Европе и Америке и затем

прибавила: «На европейском континенте протестантизм и унитаризм являются

в настоящее время большей частью синонимами». Дело теологов решить,

отличается ли догматика г. Толюка от обычного учения в одном или, самое

большее, в двух пунктах; при более близком рассмотрении окажется, может быть,

что и в этих пунктах между ними нет никакого различия.

!' ' *) Г–н Толюк несколько раз цитирует места из трактата Анселъма «Cur

^DeUsuomo» и хвалит (стр. 127) «глубокое смирение этого великого мыслителя»;

357

Относительно скудости содержания мы можем еще заметить, что

о ней можно говорить лишь как о внешнем состоянии религии в

определенную эпоху. Пожалуй, достойна сожаления такая эпоха, которая

нуждается единственно лишь в том, чтобы вызвать веру в бога, о чем

так старался благородный Якоби, и чтобы только пробудить в душах,