Франц Меринг - История войн и военного искусства

• Название: История войн и военного искусства
• Автор: Франц Меринг
• Жанр: История

---

Наполеон, вступая в Москву, возлагал свою единственную надежду на мир. Его боевые силы уже значительно уменьшились; в битве под Бородином у него было лишь около 120 000 чел. Он послал своих послов в Петербург, но не подумал о том, что зак­лючать мир с ним будет русская нация, а не царь, бывший таким жалким и уступчивым после битв при Фридланде и Аустерлице. А на что способна эта нация, ему показал московский пожар. Царь был стоек не благодаря собственному мужеству, которым он не обладал, и не благодаря барону фон Штейну, как это хвас­тливо утверждал немецкий патриотизм, но исключительно пото­му, что он хорошо помнил судьбу своего отца и деда.

Бесцельно проведя в Москве около 5 недель, Наполеон должен был 18 октября предпринять неизбежное отступле­ние. Мягкая и теплая осень была очень благоприятна для него: в ноябре были только незначительные морозы. Лишь 4 декаб­ря мороз достиг 16 град., в следующие дни — 18 — 20 град. , а 8 декабря — 28 град. Эти морозы нанесли последний удар совершенно разбитому войску и разрушили последние остат­ки дисциплины. Около середины декабря лишь тень великой армии достигла медленными, вялыми переходами Восточной Пруссии, которую она жесточайшим образом разграбила пол­года назад. Это были беспорядочные кучки всех национально­стей и родов оружия, настоящее войско призраков, которые, казалось, вышли из могил: исхудавшие, как скелеты, многие искалеченные, с отмороженными членами, с мертвенными ли­цами, с налитыми кровью и помутневшими глазами, многие почти слепые или сошедшие с ума, укутанные в лохмотья, ло­шадиные попоны, овчины, звериные шкуры и т. п. Почти все безоружные, опиравшиеся на палки и дубины.

«За эти дни, — сообщает президент Ауэрсвальд от 18 де­кабря из Кенигсберга в Берлин, — проследовало, главным об­разом пешком или в крестьянских санях, без рубашек и сапог и даже в женских платьях, с отмороженными членами 84 гене­рала, 106 полковников, 1171 офицер. Все солдаты, которые проходят через провинцию по всем направлениям группами и в одиночку, в большинстве случаев безоружны».

Через три дня после этого он писал: «По донесениям, в Ке­нигсберге находятся еще 255 генералов, 699 полковников, 4412 капитанов и лейтенантов, 26 950 унтер-офицеров и солдат; все в весьма жалком состоянии». Уже из этого краткого донесения вытекает показательный и богатый по своим последствиям факт: относительно большое количество офицеров и унтер-офице­ров, уцелевших от ужасной катастрофы французского войска.

Генерал-фельдмаршал, князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов Смоленский

Это дало Наполеону возможность, при его все еще безгранич­ных источниках, сравнительно скоро создать новое войско. Эту возможность он получил благодаря жалкой военной тактике рус­ских. Кутузов не осмелился взять быка за рога даже и тогда, когда этот бык был смертельно ранен. Он упустил представив­шуюся ему возможность уничтожить вражеское войско до пос­леднего человека на реках Красной и Вязьме так же, как не сде­лали этого и командиры его вспомогательных войск — генерал Витгенштейн и адмирал Чичагов; при Березине Наполеону даже удалось с жалкими остатками своего войска одержать в после­дних числах ноября нечто вроде победы над русскими.

Здесь следует упомянуть, что немецко-русский легион, орга­низованный бароном Штейном как ядро будущего немецкого

Бородинская битва, 26 августа 1812 г. Рисунок А. Адама

войска, не оправдал возлагавшихся на него надежд. Он остался не­счастным гермафродитом и ничем более. Штейн привлек к себе Эрнста-Морица Арндта, прирожденного немецкого патриота, имевшего наполовину старые, наполовину новые воззрения, и они совместно сочиняли памфлеты, чтобы побудить к уходу сол­дат Рейнского союза, находившихся во французском войске. Арндт великолепно умел подражать библейскому языку, и то, что он писал в своем «Кратком катехизисе для немецких солдат» о нормальном значении присяги, является такой глубокой муд­ростью, которую сейчас ни в коем случае нельзя было бы пропо­ведовать на улицах и площадях Германской империи, не заслу­жив обвинения в государственной измене и оскорблении величе­ства. Жалко лишь, что эта агитация велась в 1812 г. под защитой «батюшки-царя», и уже через год после этого от нее постыдно отреклись те самые люди, которые ее проводили.

Если в этой громадной катастрофе Наполеон сохранил еще средства и возможность организовать быстро новое войско, то на русской стороне положение было гораздо печальнее. Русское войско сильно уменьшилось; правда, оно не было так жестоко деморализовано, как французское, но все же оно состояло из об­ломков, которые были бы неспособны вести войну по ту сторону Немана, как только натолкнулись бы на серьезного противника. Если совершенно не считать остатков великой армии, то все же (у Наполеона) оставались еще фланговые войска, из которых одно

сражалось в Курляндии под командой Макдональда, другое на Волыни под командой Шварценберга; оба эти войска насчитыва­ли, при сравнительно небольших потерях, около 40 000 боеспо­собных человек, в большинстве своем поляков или же солдат Рейнского союза. Крепости по линии Вислы и Одера были заняты 70 000 французов, и, кроме того, в Бранденбурге стояло или же в скором времени прибыло туда еще 20 000 чел. Вряд ли суще­ствует более наглое извращение истории, чем утверждение, что царь появился за Неманом как «освободитель немцев»; он находился еще в более неблагоприятном положении, чем На­полеон, так как по финансовым и пространственным причинам он не мог организовать в ближайшем времени нового войска. Его связывало, кроме этого, еще и то, что сильная военная партия с Кутузовым во главе высказывалась против того, что­бы перенести войну за пределы русской земли.

Решение вопроса зависело не от царя, но от Польши и Прус­сии, у границ которых он теперь стоял. Эти государства были раньше союзниками Наполеона, а поляки и сейчас стояли твердо на стороне французов. Таким образом, царю оставалось лишь проявить чрезмерную нежность к восстановлению прусского го­сударства, что, конечно, не особенно-то растрогало Берлин. В Берлине были далеки и от героических решений, которые следо­вало принять в собственных своих интересах. Король и Гарденберг были великолепным образом осведомлены о тяжелом поло­жении Наполеона, по донесениям австрийских чиновников и даже от самого Наполеона, который, покинув 5 декабря свое войско, потребовал 14 декабря из Дрездена от короля, чтобы он усилил прусский вспомогательный корпус на 30 000 чел.; но страх заглу­шал у короля и его приближенных все остальные соображения, и даже Гарденберг не находил ничего лучшего, как успокаивать стра­стные выступления масс и вести дипломатические переговоры о вооруженном посредничестве между Францией и Россией.

Таким образом, произошло то, что смелый поступок од­ного прусского юнкера через голову короля и его министров решил дело.

6. ТАУРОГЕНСКОЕ СОГЛАШЕНИЕ

При заключении союза 24 февраля 1812 г. Наполеон наметил командующим прусского вспомогательного корпуса генерала Граверта, известного своим дружественным отношением к фран­цузам. Пруссаки не хотели возражать против этого указания, однако под предлогом старости и болезненности Граверта Шарн­горст настоял в последний момент на том, чтобы в роли второго командующего к нему был прикомандирован генерал Йорк.

Это выбор делал честь умению Шарнгорста разбираться в людях. Йорк был наиболее ядовитым и озлобленным врагом реформаторской партии, он был свободен от всяких подозре­ний, что имеет хоть что-нибудь общее с «гениями» и «фанта­зерами» типа Гнейзенау. Он всегда оставался солдатом старой школы, но солдатом способным и дельным, умевшим уживать­ся с необходимыми реформами, поскольку они внедрялись в его область. Расположенные к нему биографы выводили его происхождение от английского дворянского рода Йорков; на самом же деле он происходил из мелких кашубских дворян, многочисленных, как песок морской. Отец его матери был ре­месленник; не обладая никаким родословным древом, Йорк при всем своем юнкерском образе мыслей был свободен от той низменной жадности, которая так часто заставляла многих юн­керов примиряться с чужеземным господством. Офицер преж­де всего, он ненавидел французов, так грубо посрамивших сла­ву прусских знамен. Он был как раз тем человеком, который должен был стоять во главе вспомогательного корпуса, чтобы должным образом обеспечить ему внутри французского войс­ка известную самостоятельность.

А. О. Дезарио. Преследование казаками отступающих французов

Наполеон перед выступлением из Москвы. Рисунок с натуры А. Адама

В этом отношении Йорк оправдал все ожидания, возлагав­шиеся на него Шарнгорстом, так как Граверт должен был вско­ре отстраниться. Прусские войска составляли половину 10-го армейского корпуса, ведшего под командой маршала Макдональда малозначительную, в общем вспомогательную, войну в прусских остзейских провинциях, «войну мостовых укрепле­ний», как шутил сам Макдональд. Великолепная дисциплина, поддерживаемая Йорком, и выдающиеся способности, прояв­ленные им во многих мелких боях, снискали ему уважение фран­цузов, так что недоразумения между Макдональдом и Йорком происходили исключительно из-за продовольственных затруд­нений. Однако они не имели никакого влияния на общий ход вещей, так же как и переговоры относительно перехода Йорка на сторону русских, ведшиеся сначала генералом Эссеном, а затем маркизом Паулуччи, губернатором Риги.