Франц Меринг - История войн и военного искусства

• Название: История войн и военного искусства
• Автор: Франц Меринг
• Жанр: История

---

А. О. Дезарио. Преследование казаками отступающих французов

Наполеон перед выступлением из Москвы. Рисунок с натуры А. Адама

В этом отношении Йорк оправдал все ожидания, возлагав­шиеся на него Шарнгорстом, так как Граверт должен был вско­ре отстраниться. Прусские войска составляли половину 10-го армейского корпуса, ведшего под командой маршала Макдональда малозначительную, в общем вспомогательную, войну в прусских остзейских провинциях, «войну мостовых укрепле­ний», как шутил сам Макдональд. Великолепная дисциплина, поддерживаемая Йорком, и выдающиеся способности, прояв­ленные им во многих мелких боях, снискали ему уважение фран­цузов, так что недоразумения между Макдональдом и Йорком происходили исключительно из-за продовольственных затруд­нений. Однако они не имели никакого влияния на общий ход вещей, так же как и переговоры относительно перехода Йорка на сторону русских, ведшиеся сначала генералом Эссеном, а затем маркизом Паулуччи, губернатором Риги.

Лишь после того как выяснились размеры несчастья, постиг­шего великую армию Наполеона, явились некоторые серьезные сомнения, останется ли король верен французскому союзу.

Граф Йорк фон Вартенбург. Гравюра работы Л. Якоби с портрета кисти В. Вольце

Йорк, у которого о военной дисциплине были самые педантич­ные понятия, держал короля в курсе текущих событий; он посы­лал адъютанта в Берлин с известиями о предложениях Эссена и Паулуччи, о своем разрыве с Макдональдом, о гибели француз­ского войска и с просьбой дать ему определенные приказания. Но в ответ он получил лишь изречения оракула в стиле короля, весьма поверхностно владевшего немецким языком: «По обсто­ятельствам поступать. Наполеон большой гений. Не выходить из намеченных границ». Этого и сам черт не смог бы понять.

Чтобы не быть отрезанным, Макдональд должен был пред­принять 18 декабря отступление к Тильзиту. Он выступил в этот день сам с дивизией Гранджана, состоявшей из поляков и солдат Рейнского союза и являвшейся 2-й частью его войска. Йорк последовал за ним с прусскими войсками 20 декабря. Это был ужас­ный переход при 23-24 град. мороза по очень плохой, покрытой гололедицей и затем занесенной снегом дороге. Йорк вез с собой обоз, который должен был поминутно останавливаться, а пото­му он отстал от Макдональда на несколько дней пути, а между тем русские войска начали теснить его с тыла и с флангов. Вече­ром 24 декабря его путь был перерезан русской артиллерией и кавалерией. Последние состояли под командой генерала Диби­ча, пруссака по рождению и воспитанию; в числе его 20 штабных офицеров были два офицера, перешедших в результате соглаше­ния Пруссии с Францией, из прусского в русское войско — Кла­узевиц и граф Фридрих Дона, из которых один был любимым уче­ником Шарнгорста, а другой — его родственником. Дибич пред­ложил Йорку переговоры, в которых он не скрыл, что у него недостаточно сил, чтобы окончательно загородить дорогу прус­ским войскам, но достаточно для того, чтобы отнять у них обоз и даже часть орудий. Он предложил договор о нейтралитете, на который Йорк сначала не соглашался. Согласились лишь на том, чтобы ничего не предпринимать в эту ночь. На другой день пере­говоры возобновились. Благодаря сообщениям этих двух неза­долго перед этим бывших на прусской службе офицеров Йорк получил уверенность, что его прекрасно сохранившееся, хотя и небольшое, войско, — оно насчитывало еще 17 500 чел., из которых 2500, несомненно, было больных и раненых, — нео­жиданно приобрело большое значение. Если он останется с французами, то последние будут достаточно сильны для того, чтобы помешать русским перейти через прусскую границу; в противном случае они этого сделать не смогут.

Преодолев многочисленные трудности и выдержав тяжелую борьбу с самим собою, Йорк заключил 30 декабря 1812 г. на Пошерунской мельнице у Таурогена соглашение с Дибичем, по ко­торому он должен был отправиться со своим войском в объяв­ленную нейтральной область — между Мемелем, Тильзитом и Гафом — до решения короля. Если это решение сведется к тому, что прусские войска должны будут оставаться под французскими знаменами, то они в том случае обязывались не сражаться против русских до 1 марта. Договор заключался одними пруссаками; Дибича сопровождали Клаузевиц и Дона, а Йорка — его началь­ник штаба Редер и адъютант Зейдлиц.

Клаузевиц, вообще плохо относившийся к Йорку, называет Таурогенское соглашение самым смелым действием, имевшим место когда-либо в истории. С значительно меньшим правом его можно считать самой смелой авантюрой в прусской официальной истории. Против воли короля, находившегося тем вре­менем под влиянием французов, Йорк отпал от французов, что­бы самостоятельно направить политику своего государства. Долгое время утверждали, чтобы спасти честь прусского войс­ка, что Йорк действовал по тайной инструкции короля, но даже и прусские историки сознаются теперь, что в этом нет ни одно­го слова правды. По их мнению, король в своих оракульских изречениях адъютантам Йорка как раз запрещал всякое согла­шение, подобное тому, которое заключил генерал, — соглаше­ние с политическими последствиями, и в случае необходимости соглашался допустить лишь чисто военную конвенцию, в целях устранения бесполезного пролития крови, о чем, конечно, при существовавшем положении не могло быть и речи. Во всяком случае, это означало бы лишь то, что сбивчивые распоряжения короля стояли на той же высоте, что и его путаная фантазия.

Йорк сам знал, что он рискует своей головой. В письме, ко­торым он доносил королю о заключенном соглашении, он выс­казывал это совершенно открыто. Это и дало повод Фридриху Кеппену, другу юности Карла Маркса, назвать «предательство» Йорка формально классическим деянием, так как оно давало правительству возможность снять с себя всякую ответствен­ность и неловкость, осудив главного виновника этого происше­ствия. Король на самом деле пытался пойти этим путем, но он был для него свободен только формально. Фактически Таурогенское соглашение связало его, приведя дело в движение.

Остатки французской армии на обратном пути на родину в 1813 г. Рисунок с натуры и гравюра работы Гейслера

ОТ КАЛИША ДО КАРЛСБАДА

Прощание Наполеона с гвардией в Фонтенебло, 20 апреля 1814 г. Гравюра работы Жазе с картины кисти Г. Верно

1. КАЛИШСКОЕ ВОЗЗВАНИЕ

Первые недели 1813 г. застали прусское правительство в состоянии полнейшей беспомощности и растерянности.

Даже единственная жалкая мысль, пришедшая ему в голо­ву, — план вооруженного посредничества совместно с Авст­рией, между Францией и Россией, — проводилась в жизнь с большой небрежностью. Лишь 4 января отправился полков­ник Кнезебек, ставший после отставки Шарнгорста первым военным советником короля, в Вену. Так же вяло, как посред­ничество, проводилось и вооружение, которое должно было бы быть его предпосылкой. С середины декабря 1812 г. до се­редины января 1813 г. было отдано лишь одно военное распо­ряжение; ввиду угрожавшего наступления русских, генерал фон Бюлов, исполнявший во время отсутствия Йорка обязан­ности восточнопрусского генерал-губернатора, получил при­каз оттянуть из провинции, по ту сторону Вислы, всех людей и все материалы, которые могли бы быть оставлены прусски­ми военными силами и послужить на пользу русским. Из со­бранных кантонистов и крюмперов Бюлов должен был образо­вать резервы на левом берегу Вислы.

В первые же январские дни пришло сообщение, что Йорк зак­лючил Таурогенскую конвенцию, — ужасная новость для короля и государственного канцлера Гарденберга, получившего ее за дру­жественным обедом с французским послом Сен-Морсеном и фран­цузским маршалом Ожеро. Приблизительно в это же время при­шло письмо Бойена, в котором последний сообщал, что царь со­гласен заключить союз и обещает снова вернуть Пруссии ее могущественное положение, которое она занимала перед битвой под Йеной, но вместе с тем угрожает подчинить Восточную Прус­сию русской империи, если король откажется от союза.

Даже эти сильные удары не нарушили все же системы «увер­ток и ухищрений», которой прусская дипломатия пыталась спа­сти себя теперь, так же как и перед Йеной. Гарденберг выразил французскому посольству глубокое возмущение по поводу Таурогенской конвенции и заявил, что король пошлет своего фли­гель-адъютанта фон Нацмера в Кенигсберг, чтобы отставить

Генерал-лейтенант прусской армии В. фон Бюлов. Гравюра работы фон Боллингера с портрета кисти Дэлинга

Йорка от командования, арестовать его и предать военному суду. Нацмер действительно поехал, но не в Кенигсберг, а лишь по дороге туда, с тайным поручением, достигнув русских передо­вых постов, немедленно отправиться к царю и вступить с ним в переговоры о союзе. Однако командировка Кнезебека в Вену, основанная совершенно на других предпосылках, не была при­остановлена. И даже больше. В Париж был отправлен князь Гатцфельд в качестве чрезвычайного посла, чтобы выразить им­ператору все негодование короля по поводу «демарша» генера­ла Йорка и заверить в верности короля французскому союзу. Король якобы намеревается выставить новые вспомогательные войска, но у него не хватает денег, а поэтому он просит о неко­тором учете по выданным в прошлом году авансам. Гарденберг