Ланьлиньский насмешник - Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй"
Описание и краткое содержание "Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй" читать бесплатно онлайн.
Самый загадочный и скандально знаменитый из великих романов средневекового Китая, был написан в XVII веке.
Имя автора не сохранилось, известен только псевдоним — Ланьлинский Насмешник. Это первый китайский роман реалистического свойства, считавшийся настолько неприличным, что полная публикация его запрещена в Китае до сих пор.
В отличие от традиционных романов, где описывались мифологические или исторические события, «Цзинь, Пин, Мэй» рассказывается веселой жизни пройдохи-нувориша в окружении его четырех жен и многочисленных наложниц.
— Ладно, я пойду батюшку попрошу! — сказал наконец Шутун, завидев пришедшую опять Чжанъэр. — Пусть меня батюшка ругает.
Шутун приблизился к Симэню и, прикрывая рот, зашептал ему на ухо:
— Жена Бэнь Дичуаня наших служанок к себе на праздник зовет. Они послали меня попросить разрешения.
Чуть погодя Шутун выбежал к служанкам.
— Разрешил! — крикнул он. — Мне спасибо говорите. Наказал долго не задерживаться.
Чуньмэй не спеша направилась к себе попудриться и привести себя в порядок. Вскоре они ушли. Шутун чуть отодвинул ширму, давая им дорогу.
Завидев хозяйских служанок, жена Бэня была так обрадована, будто к ней спустились феи небесные. Хозяйка провела их к себе в комнату, где горели обтянутые узорным газом фонари. Стол был красиво сервирован. Закуски и весенние яства стояли самые разнообразные. Хозяйка, обращаясь к Чуньмэй, называла ее барышней Старшей, Инчунь — барышней Второй, Юйсяо — Третьей, а Ланьсян — Четвертой. Хозяйка и гостьи обменялись взаимными приветствиями. Была приглашена и тетушка Хань, жена магометанина Ханя. Для остальных домашних стоял поодаль особый стол.
Чуньмэй и Инчунь заняли почетные места, против них сели Юйсяо и Ланьсян, а хозяйка и тетушка Хань разместились по обеим сторонам. Чжанъэр подогревала вино и подавала закуски, но тут мы их и оставим.
Симэнь подозвал музыкантов и велел им сыграть цикл романсов — «Ветер восточный как будто крепчает, радость уже недалеко».
Подали новогодние пирожные-розочки, и у каждого в руках появились золотые или серебряные ложечки. Ароматные вкусные пирожные так и таяли во рту. Они были как нельзя кстати на праздничном столе.
Ли Мин и Ван Чжу взяли инструменты и запели заказанный Симэнем романс. Пели они выразительно, не спеша. Голоса их красиво сливались в такт с музыкой.
Равнина в дымке предрассветной
Смеётся, предвкушая праздник,
И яблонею разодетой,
И мотыльков круженьем дразнит,
И танцами цветочной феи,
И многоцветьем красоты.
Весенних паводков трофеи —
Благоуханные сады.
На мотив «Многия лета»:
Цветы абрикоса снежинок белей,
А рядом чернеют плоды сливы-мэй,
И пеной реки захлестнуло мосток.
Толпятся торговцы и уличный сброд,
А рядом, за белой стеной, у господ
Красотки задорной звенит голосок.
Несется с качелей девчоночий визг.
Корзину цветов опускаю я вниз
И вверх со съестным подымаю лоток.
На мотив «О, как прекрасно!»:
Весной все ладно — и хмельной цветок,
И винных лавок вывески цветные.
И благодарный иволги свисток,
И отзвук парный будто бы впервые.
В цветущих ветках вишен белобровых
Закружит ветер мотыльков махровых.
А мы вдвоем под тополем все ночи.
И водоём цветами нас промочит.
На мотив «Туфелек алый узор»:
Слышу звуки рожка и свирели,
Жемчугов на карнизах не счесть.
Мы в пирах молодых угорели.
В небе виснет прощальная песнь.
Нас с тобой заливает луна.
Её свет мы испили сполна.
Заключительная ария:
Среди душистых трав
усни.
Весны цветущий нрав
вкуси.
Пусть промелькнут в пирах
все дни.
Мы встретим жизни крах
одни.
Но оставим певцов, а расскажем о Дайане и Чэнь Цзинцзи.
Забрали они с собой потешные огни и хлопушки, прихватили двоих солдат и с фонарями направились к жене У Старшего за У Юэнян и остальными хозяйками.
Между тем в гостиной с гостьями пировали жены У Старшего, У Второго и У Шуньчэня. Барышня Юй услаждала их пением. Пир был в самом разгаре, когда появился Цзинцзи.
— Вас деверек примет, — сказала супруга У Старшего. — А то муж в управе. Следит, как перепись идет.
Накрыли стол, расставили яства и сладости, вино и закуски. У Второй сел за стол с Цзинцзи, а Дайань прошел к Юэнян.
— Меня батюшка за вами прислал, — сказал он. — Матушкам, говорит, лучше пораньше домой воротиться, а то народу будет много — не проберешься. Мы с зятюшкой прибыли.
Юэнян продолжала сердиться на Дайаня и не вымолвила ни слова.
— Покорми Дайаня! — наказала Лайдину хозяйка.
— Закуски и вино на столе, — отвечал Лайдин. — Пусть к нам присоединяется.
— Что за спешка! — удивилась Юэнян. — Не успел прийти и уж кормить. Пусть в передней обождет. Мы сейчас идем.
— А вы куда торопитесь? — спросила ее хозяйка. — Нас и люди осудят. В великий праздник только и посидеть у своих в гостях. Дома матушка Вторая с сестрицей остались, так что беспокоиться нечего. Домой никогда не поздно. Ведь не к чужим пришли.
У Старшая позвала барышню Юй.
— Спой что-нибудь получше матушке, — наказала она. — А то обижаться на тебя будут.
— Матушка Шестая и так на нее в обиде, — заметила Юйлоу. — К ней даже на рожденье не пришла.
Барышня Юй поспешно вышла из-за стола и отвесила Пинъэр четыре земных поклона.
— Мне нездоровилось с того самого дня, как я была на рожденьи матушки Пятой, — объясняла певица. — Вот к почтенной матушке вчера кое-как собралась. Разве не пришла бы я поздравить вас, матушка?!
— Раз матушка недовольна, спой лучшую песню, она тебя и простит, — вставила Цзиньлянь.
Пинъэр молча улыбалась.
— Ничего! Возьму лютню и спою вам, — отвечала барышня Юй.
— Сестрица Чжэн! — окликнула жена У Старшего жену У Шуньчэня. — Налей, пожалуйста, сударыням чарки. Мы еще не выпили сегодня.
Барышня Юй взяла в руки лютню и запела на мотив «Ветер над рекою»:
Час полночный. Холод свеч
лихорадкою колотит.
Я стыжусь постылой плоти,
может, в платье лучше лечь?
Час предсветных петухов.
Воск расплавился в лампаде,
сеткой трещин пересох.
Я бессонна на полатях.
В час рассвета ветер, даль, —
всё распалось в одночасье.
Пышных локонов спираль
Бирюзою не венчать мне.
Час пред полднем. Дорогой
спит и веселится где-то.
Я сижу полуодета,
не завидую другой.
В час полуденный брожу,
вспомнив лунные забавы.
Под ногтями разбужу
лютни сиплые октавы.
Час дневной тягуч и скор.
Если ты придешь обратно —
Одарю тебя стократно,
и забуду свой укор.
В час вечерний средь шальных
чаровниц ветротекучих
фейерверк утех хмельных.
Дом любимому наскучил.
Час предзвездный — тьма небес.
Я свечу зажгу, и в страхе
По болотной черепахе
Погадаю о тебе.
— Что-то так холодно сегодня стало, — проговорила Юэнян, едва певица кончила петь.
— Снег идет, — заметил стоящий рядом Лайань.
— Вы, должно быть, легко одеты, сестрица, — сказала Юйлоу. — Я ватную шубу на подкладке захватила, а то к ночи холодновато бывает.
— Раз пошел снег, надо за меховыми шубами сходить, — заметила Юэнян.
Лайань поспешил к Дайаню.
— Матушка распорядилась принести шубы, — сказал он.
Дайань позвал Циньтуна:
— Ступай принеси, а мы тут обождем.
Циньтун, не сказав ни слова, побежал домой.
Немного погодя Юэнян вспомнила про Цзиньлянь.
— Кто за шубами пошел? — спросила она Лайаня.
— Циньтун.
— И мне не сказался?! — удивилась хозяйка.
— И сказать-то не успели, а он уж бежать, — вставила Юйлоу. — У матушки Пятой шубы нет, — она обернулась к Юэнян. — Взять хотя бы у сестрицы Второй.
— Как это нет? — возразила Юэнян. — Дома чего не найдется! Возьми вон в лавке заложенную шубу, и весь разговор. А почему Дайань сам не пошел, рабское отродье? К чему других посылать?! Позови его ко мне.
Дайань предстал перед хозяйкой.
— Хорош, хорош, голубчик! — обрушилась на него Юэнян. — И давно завел посыльных, а? Других посылаешь, а я и знать не знаю. Тебя надо правителем посадить. Вот бы стал распоряжаться. Гонял бы посыльных, а сам бы сидел да посиживал. А то ведь чего доброго шапка сдвинется на голове.
— Зря вы, матушка, на меня сердитесь, — отвечал Дайань. — Если б меня посылали, я бы и пошел. Лайань никого не назвал. Надо, говорит, за шубами сходить, и все.
— Выходит, я в доме никто?! Тебе, значит, Лайань — указ, а? — не унималась Юэнян. — Избаловали вас, негодников, вот что я скажу, а вы распустились. Хозяева для вас, что изваянье Будды, — поставили в угол, и пусть коптится да пылится. Каков жертвователь, такова и обитель! Ты и у тех и у других выслуживаешься, вот и вьешься, рыбку в мутной воде ловишь. Тебе бы отовсюду урвать. Думаешь, я о твоих проделках не знаю? Зачем ты провожал Гуйцзе? Ведь хозяин тебя не посылал. Ее другие провожали, так ты узел из рук вырвал. А насчет служанки? Оставить или нет — тоже не твое дело. Зачем ты в чужие дела лезешь, а? Впрочем, как же тебе не лезть, если тебя посылают! Ты и певицу взялся провожать, чтобы тебе кое-что перепало. Вместо того чтобы самому ко мне явиться, ты других посылаешь, а почему? А чтобы я их ругала, а не тебя. Вот ты до чего ловчишь да хитришь!
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй"
Книги похожие на "Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о " Ланьлиньский насмешник - Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй"
Отзывы читателей о книге "Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй", комментарии и мнения людей о произведении.