Дмитрий Шпаро - К полюсу!

• Название: К полюсу!
• Автор: Дмитрий Шпаро
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1987

Эта книга — своеобразная летопись освоения Арктики от самых первых попыток и до полярной экспедиции к Северному полюсу, организованной газетой «Комсомольская правда». В книгу вошли дневниковые записи Парри, Нансена, Амундсена, Седова, Папанина, Уэмуры, Шпаро и других. Очерки, написанные авторами книги, объединяют эти записи в цельное повествование.

---

Чем дальше мы продвигались, тем больше встречалось участков ломаного льда. Их было больше, чем когда бы то ни было с того самого момента, как мы впервые ступили на паковый лед. Труд, затрачиваемый на перетаскивание лодок через торосы и с одной льдины на другую, был настолько тяжел, что каждые несколько минут нам приходилось присаживаться, чтобы перевести дух.

Более чем за два часа пути мы преодолели расстояние, не превышающее 150 ярдов. Наши люди не были обескуражены трудностями, их воодушевляла надежда на скорое достижение сплошного льда. Подразумевался «лед открытого океана», который капитан Латвидж на этом самом меридиане и в широте более чем на градус к югу от того места, где сейчас находились мы, описал как «уходящую за горизонт поверхность ровного сплошного льда».

Льдина, на которой мы остановились пообедать 16 июля в час пополуночи, была не более четырех футов толщиной и размером в половину квадратной мили. Тут мы получили редкую возможность перетащить весь наш груз за один раз. В 6.30 туман рассеялся. Его сменила чудесная для просушки одежды погода — еще раз открылось ободряющее голубое небо.

Здесь мы наблюдали отклонение магнитной стрелки на 17°28' к западу, находясь по обсервации, в широте 82°26'44" (или двумя милями южнее нашего счисления) и в долготе 20°32'13" восточной.

Теперь мы уже не видели птиц в полыньях, как это было южнее. С тороса высотой более 40 футов над уровнем моря и при очень ясной и прозрачной атмосфере ничего, кроме льдов и редких небольших участков воды, ни в одном направлении не было видно.

20 июля мы встали на привал в 7 часов пополуночи, продвинувшись, по нашим расчетам, на шесть с половиной миль на северо-северо-запад и пройдя около десяти с половиной миль. Можете себе представить, каково было наше разочарование, когда в полдень мы обнаружили, что находимся всего лишь на 82°36'52" широты, то есть менее чем в пяти милях к северу от нашего местоположения в полдень 17-го, хотя с того времени мы прошли не менее двенадцати миль в этом направлении.

В этих удручающих обстоятельствах, которые мы тщательно скрывали от всех остальных, мы продолжили наше путешествие, выйдя в путь в 8 часов пополудни при хмурой, но ясной погоде с ветром от ССЗ.

21-го, в пять пополуночи, уйдя, как всегда, вперед на разведку дороги, я услышал позади себя, среди людей, тащивших лодки, шум сильнее обыкновенного и суматоху. Вернувшись к ним, я обнаружил, что мы едва избежали серьезного бедствия: под тяжестью лодок и саней плавучая льдина раскололась, и сани почти полностью ушли в воду. Несколько человек провалились вместе с ними, а одного на них удерживали только постромки, прикрепленные к саням, которые оказались на более твердом льду. К счастью, из соображений безопасности мы хранили хлеб в лодках, иначе он стал бы тем дополнительным весом, который неминуемо заставил бы сани затонуть, и, возможно, с ними утонул бы и кое-кто из людей. Что бы там ни было, все закончилось благополучно, хотя люди и вымокли сильно. С большими предосторожностями мы приблизились к лодкам и перетащили их на более крепкий лед, после чего продолжили путешествие до 6.30 пополуночи, когда остановились на отдых, пройдя около семи миль в северо-северо-западном направлении.

Мы определяли свою долготу — 19°52' и широту — 82°39'10": всего лишь на две с четвертью мили к северу по сравнению с измерениями предыдущего дня или в четырех с половиной милях южнее нашего счисления.

Воскресенье, 22 июля. Переход, который мы совершили сегодня ночью, был самым удачным за все время нашего путешествия. Нам приходилось довольно часто спускать лодки на воду и вновь вытаскивать их на лед (операция, которая сама по себе, даже и благоприятных условиях, отнимает массу времени), но все же сами плавучие льдины на нашем пути были большими, с довольно сносной поверхностью, к тому же попадались широкие разводья. По самым умеренным подсчетам мы продвинулись миль на десять-одиннадцать в северо-северо-восточном направлении, пройдя около 17 миль. Мы встали на привал в восемь с четвертью пополуночи, после более чем двенадцати часов беспрерывного движения. За это время люди крайне утомились, но до сих пор наша работа оплачивалась чем-то похожим на успех, и они трудились с большим воодушевлением, отдавая работе все силы.

Лед, по которому мы шли, был, несомненно, самым мощным и крепким, какой мы встречали за все время нашего путешествии. Только о нем мы могли бы сказать, что он хоть немного напоминает описание «льда открытого океана». Самая большая льдина достигала примерно двух с половиной — трех квадратных миль, а толщина льда в некоторых местах была от 15 до 20 футов. Но все же это были не «поля», потому что не было случая, чтобы, взобравшись на сравнительно высокий торос, мы не могли бы разглядеть границ льдины. Тем не менее мы с большим удовлетворением отмечали, что лед стал значительно лучше. И теперь мы отваживались надеяться, что за то короткое время, которое можем позволить себе продолжать наше путешествие в неизвестность, наш успех будет более соразмерен нашим усилиям, чем это было до сих пор. Пропорционально этим мечтам было и наше последующее разочарование. В полдень определили, что находимся на широте 82°43'5", то есть в неполных четырех милях к северу от вчерашнего местоположения, а не в 10 или 11 милях, которые мы прошли! Тем не менее мы решили из последних сил продолжить наше путешествие, хотя убеждать наших людей в том, что успешно продвигаемся, мы больше не могли. Отправившись в путь в семь часов вечера, мы скоро обнаружили: надежды на то, что лед будет постоянно улучшаться, не оправдались. Льдина, на которой мы заночевали, была загромождена торосами, и нам потребовалось шесть часов, чтобы ее пройти. По прямой это расстояние не превышало двух с половиной миль. В полночь 22-го у нас была хорошая обсервация в широте 82°43'32" — как обычно, это было среднее из двух определений. После этого наша дорога опять пролегала через слабо всторошенные участки льда и через небольшие полыньи, требующие спуска лодок на воду. К тому же и ветер, дувший с запада-северо-запада, когда мы выходили, повернул к северу и значительно посвежел. Мы остановились на привал в семь пополуночи после изнуряющей работы. Я должен признаться, — работы, приводящей в уныние тех, кто знал, какого небольшого успеха мы смогли достичь за нее время борьбы. Впрочем, наши люди этого не знали. Часто они с удовлетворенной усмешкой говорили: «Долго мы добирались до этой 83-й!»

Нас сильно беспокоил северный ветер — он вызывал дрейф льдов. Поэтому мы поднялись раньше, чем обычно, и тронулись в путь в половине пятого вечера.

У некоторых из нас стали появляться неприятные ощущения в глазах, Когда я напряженно всматривался вперед, выбирая дорогу, мои глаза так болели, что вскоре я уже совсем ничего не видел перед собой в был вынужден на время поручить разведывать путь лейтенанту Россу.

Мы остановились на привал в четверть четвертого утра 24 июля, продвинувшись на четыре с половиной мили в северо-северо-восточном направлении и пройдя путь длиной приблизительно в семь с половиной миль. Вскоре пошел густой снег и лег слоем в два дюйма. В этих суровых погодных условиях мы продолжили свое путешествие, но через три часа перестали различать дорогу. Мы были вынуждены остановиться, продвинувшись вперед не более чем на три четверти мили.

К полудню 26 июля погода наладилась, в мы взяли меридиональную высоту солнца, по которой определили нашу широту — 82°40'23". Таким образом, с момента последнего определения (в полночь 22 июля) из-за дрейфа мы потеряли не менее тринадцати с половиной миль. Теперь мы находились более чем в трех милях южнее прошлого определения, хотя, несомненно, прошли около десяти-одиннадцати миль по направлению к северу! Мы опять находились всего лишь а одной миле к северу относительно нашего местонахождения 21 июля, хотя оценивали проделанный нами путь не менее чем в 23 мили. Таким образом, обнаружилось, что последние пять дней мы боролись с сильным южным дрейфом, скорость которого превышала четыре мили в сутки.

Дрейф настойчиво тянул нас к югу и во время так необходимых нам часов отдыха относил назад почти на столько же, на сколько мы успевали продвинуться вперед за 11—12 часов дневной работы.

Будь прогресс пропорционален затрачиваемым усилиям, я бы, несомненно, продлил наше продвижение на север еще на несколько дней сверх отведенных в надежде на продовольствие, которое мы предполагали найти на острове Тэйбл. Но это было далеко не так, и я посчитал нецелесообразным подвергать офицеров и матросов бесполезной изнурительной работе, а лодки ненужным повреждениям и изнашиванию. Я решил поэтому предоставить людям однодневный отдых, в котором все очень нуждались. Надо было выстирать и привести в порядок одежду, а офицеры были заняты всевозможными наблюдениями, которые могли оказаться интересными в этой широте. На следующий день мы должны были отправиться в обратный путь.