Евгений Устиев - По ту сторону ночи

• Название: По ту сторону ночи
• Автор: Евгений Устиев
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1966

Книга Евгения Константиновича Устиева "По ту сторону ночи", написана по итогам его экспедиции к только что открытому недавно потухшему Анюйскому вулкану на Чукотке.

---

— С утра вода все время убывает, — убеждал он, — зачем же разводить панику!

— Ну, убывать-то она, пожалуй, и не убывает, но и прибыли, к счастью, не заметно…

Мы остались.

Моросящий дождь много раз сменялся порывистым ветром, гнавшим тучи к морю. К вечеру у нас уже почти не было сомнений в том, что ненастье миновало. Рваные облака все еще цеплялись за горы, но туман над долиной рассеялся. Показался левый ее склон со скалистыми обнажениями. Перед закатом сквозь тучи на момент пробилось солнце и заиграло на мокрых листьях оранжевыми бликами. Похолодало.

— Если погода разойдется, — сказал Миша, — к утру, пожалуй, подморозит.

— Эх, хорошо бы, — вздохнул Николай.

Перед сном я еще раз вышел на берег. Сумрачная река катилась у моих ног. Тяжелые струи свивались длинными жгутами и закручивались убегавшими по течению воронками. В водоворотах кружились щепки, листья и клочья пены. Стремительная масса воды шуршала, шелестела и всплескивала подо мной со зловещей монотонностью. Я зябко передернул плечами и вернулся в палатку, где в печке звонко трещали отсыревшие дрова.

Спали мы неспокойно. Ребята ворочались и всхрапывали. Я часто просыпался. По привычке мне все мерещился перестук дождевых капель, но, подняв голову от подушки, я ничего, кроме шелеста листьев и шума реки, уловить не мог. В конце концов, утомленный бессонницей, я укутал голову одеялом и, повернувшись на бок, провалился в сон…

— Вода! — разбудил меня испуганный голос.

Я вскочил, как подброшенный. В палатку сочился бледный рассвет; за ним тусклой змейкой вползала вода. Она уже опоясала вьючный ящик с оплывшим на нем огарком свечи. Миша торопливо натягивал сапоги, а Саша и Николай удивленно моргали широко раскрытыми, но еще сонными глазами.

Через минуту я стоял перед палаткой. По небу мчались свинцовые тучи. Река поднялась почти вровень с берегом. Местами она проникла на остров.

Между тополями разбегались небольшие ручейки и лужи. В воздухе был слышен ровный глухой гул, — это шумела быстро прибывающая вода. Наводнение!

Лошади почуяли неладное гораздо раньше людей. Они сгрудились у палатки и тревожно пофыркивали, повернув морды к реке. Их топот разбудил Мишу, и только поэтому наводнение не застало нас в постели.

— Миша, седлай лошадей. Саша, снимите с Николаем палатку и готовьте вьюки; я взгляну на протоку и тотчас вернусь.

Спотыкаясь в примятой траве, я перебежал островок. Слава богу, опасность не так велика, как я думал.

Вода залила всю протоку, но ее еще немного — не больше чем по щиколотку. Если не задержимся с вьюками — проскочим благополучно.

Мы торопимся. Постели, посуда, одежда и всякий походный скарб лихорадочно запихиваются в мешки, укладываются в ящики, завертываются, привязываются и перевязываются. Минут через сорок на месте лагеря остается вытоптанная поляна с замешанной на грязи травой.

Тем временем воды в протоке прибавилось вдвое. Теперь это широко разлившаяся река с медленно плывущими корягами. Глубина небольшая, и поэтому коряги то и дело застревают на камнях; на мгновение они замирают на месте, затем, судорожно цепляясь раскоряченными клешнями за дно, грузно перекатываются дальше.

— Скорее, — командует Миша, — берите лошадей под уздцы — и на тот берег.

— Стой, стой, нужны палки, без палок не перебрести.

— Какие там палки! Скорее пошли! — машет рукой Николай.

Но я не слушаю и, отбежав к груде сухого плавника, выламываю длинную тяжелую жердь; так же поступает и Саша.

— Держись ближе, не отставай, — кричит Миша и входит в воду; за ним, осторожно переступая ногами и высоко подняв голову, спускается Зорька.

Я соскальзываю с глинистого берега, и мои ноги охватывает упругая сила ледяной воды; невольно вздрогнув от холода и покрепче опершись палкой о дно, я переступаю вперед. Шаг, еще шаг… С протоки все кажется иным, чем с берега. Впереди раскинулось устрашающе громадное пространство мутной, вздыбленной мелкими гребешками воды. Дальний берег вдруг отодвинулся куда-то невообразимо далеко и поднялся чуть не к небу. В голове всплывают нелепые мысли: кажется, что преодолеть эту водную преграду невозможно. С удивительной ясностью рисуются картины предстоящей катастрофы…

Однако, медленно, метр за метром, мы все-таки движемся вперед. Вот уже близка середина протоки. Глубина увеличивается. Идти становится все труднее. Вода сгруживается у ног и давящими буграми с шумом поднимается выше колен. Если бы не палка, я, конечно, уже много раз потерял бы равновесие. Впереди припадает на колени Николай. На мгновение вода покрывает его с головой. Однако, цепляясь за уздечку и гриву своей лошади, он поднимается на ноги и, отчаянно ругаясь, продолжает брести.

Перед лошадьми вода подпруживается особенно сильно, она уже доходит им до брюха и заливает вьюки. Ев сила так велика, что наша цепочка невольно отклоняется от нужного направления и все быстрее скатывается по течению.

Вот мы уже на середине протоки. Правый ее берег не кажется отсюда безнадежно далеким, но глубина и скорость воды быстро возрастают.

Прежде чем сделать шаг, я переношу палку вперед и, лишь прочно опершись на нее, переставляю ногу. В этот момент стремительная сила потока всякий раз пытается сорвать меня с камней и унести прочь. Мне приходит на память свинцовая обувь водолазов, и я жалею, что не догадался надеть на спину рюкзак с камнями; он сделал бы меня устойчивее. Так поступают опытные таежники при переходе опасных горных рек.

Шаг. Еще и еще шаг. Ледяная вода давно проникла сквозь одежду и обжигает тело холодом. Иногда подпруженная мной волна поднимается выше пояса и у меня перехватывает дыхание. Я стараюсь не смотреть ни вниз, чтобы не закружилась голова, ни на берег, чтобы не прийти в отчаяние от медленности, с которой мы движемся.

Передо мной шагает тяжело навьюченная лошадь, которую ведет Саша; я не отрываю глаз от ее мерно качающегося крупа. Лошадь гораздо устойчивее меня, и в этой устойчивости есть что-то успокоительное.

Уже перед самым берегом я попадаю ногой на большой, очень скользкий валун и едва не падаю. К счастью, в этот момент у меня под рукой оказалась шея замешкавшейся лошади. Я хватаюсь за гриву и с трудом удерживаю равновесие.

Еще несколько минут —. и мы у берега. Лошади с шумом, плеском, поднимая тучи брызг, спотыкаясь и скользя, рвутся вперед. Вот Миша осторожно вылезает на невысокий глинистый уступ, с которого свисли пласты подмытой дерновины, за ним рывком прыгает лошадь. Слава богу, перебрели!

К полудню на высокой площадке, где нам не грозило наводнение, был разбит новый лагерь. Только мы поставили печку и разожгли вспыхивающие порохом ветки сухого стланика, как по еще мокрому полотну палатки с новой силой застучал дождь. Николай витиевато выругался и стал снимать с себя мокрую одежду.

Переправа

Переправа, переправа!
Берег левый, берег правый…

А. Твардовский. Василий Теркин

— Фью, — свистнул Саша, — пожалуй, здесь не перебраться!

Наш караван вырвался из цепких зарослей пойменного леса и вышел на берег. В уши ударил шум реки. Вздувшаяся от дождей Яна заполнила широкое русло и поднялась до кочковатого луга. Там, где недавно скрежетала под копытами коней сухая галька, раскинулась бурая пенистая преграда.

Я окинул взглядом долину.

— Ребята, развьючивайте лошадей, пусть отдохнут, а мы поищем брода. Поторапливайтесь, не то застрянем до утра, а то и больше.

Через несколько минут на желтой траве выросла высокая груда вьючных ящиков и брезентовых мешков. Никифор прикрикнул на заскулившего вдруг Рутила и вскочил на свою якутскую лошаденку. Я толкнул качнувшегося подо мной Серого; он неторопливо зашагал вдоль берега.

Короткий осенний день давно перевалил за полдень. Неприветливое поблекшее солнце осветило сквозь разорванные тучи правый берег реки. С крутого склона спускались редкие лиственницы и густая толпа кустов стланика. До них не больше двухсот метров — рукой подать, но попробуй доберись!

— Видите, коса, — обратился ко мне Никифор, — а за ней перекат? Лишь бы попасть на нее, а дальше через перекат хорошо пройдем.

— Да, но и до косы не просто добраться. Вон какая стремнина!

— Ничего, за несколько раз налегке переправимся.

Немного выше, за поворотом реки, виден небольшой галечный островок. — Как лезвие ножа, он разделил русло на две неравные части. Между берегом и островом в узкой протоке с глухим шумом неслась тяжелая, как чугун, масса воды; было ясно, что тут глубоко и лошади не достанут дна.

По другую сторону острова река разливалась не меньше чем на полтораста метров; там белели гривы волн над валунами и слышался сильный гул и плеск воды. И стремнина и перекат были чреваты опасностями.