Жорж Батай - Ненависть к поэзии. Порнолатрическая проза

• Название: Ненависть к поэзии. Порнолатрическая проза
• Автор: Жорж Батай
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Современная проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-86218-340-Х

Том литературной прозы крупнейшего французского писателя и мыслителя XX века Жоржа Батая (1897–1962) включает романы и повести «История глаза», «Небесная синь», «Юлия», «Невозможное», «Аббат С.» и «Divinus Deus», первой частью которого является «Мадам Эдварда». Стремясь к «невозможному» мистическому опыту, герои Батая исследуют мрачные, зачастую отталкивающие глубины человеческой психики, разврат служит им средством религиозных исканий.

Издание снабжено богатым научным аппаратом и предназначено как специалистам по современной литературе и культуре, так и более широкой аудитории.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Он лихорадочно вынул депешу из своего кармана.

— Я получил телеграмму от Сюзанны. Прочтите.

Она прочитала:

— «Несчастный случай Анри. Точка. Кажется обошлось но срочно приезжай. Сюзанна».

— Вы разговаривали с Сюзанной?

Маленький человечек всплеснул руками, закатил глаза.

— Она упала в обморок, когда увидела меня, — сказал он.

Юлия сделала отчаянное усилие…

Ей так и не удалось подавить приступ смеха.

Она закрывала рот рукой.

Маленький человечек умолял глазами.

Но у него был пропащий, жалкий вид.

Он смотрел на стоящую Юлию, она была высокая, величественная и прикрывала рот рукой.

Ей удалось сказать:

— Ой, извините!

Поскольку уже не надеялась остановить свой смех.

Анри, в свою очередь, тоже стал опасаться, что не сможет сдержаться.

Чтобы не расхохотаться, он сжал зубы и выкрикнул, воздев глаза к небу:

— Папа!

В этот момент Юлия прыснула, сделала над собой усилие и остановилась.

Она умоляла, как маленькая девочка.

— О! извините меня, — сказала она. — Это нервное.

Маленький человечек сел.

Или, точнее, упал.

Из-под его вьющихся волос струился пот.

Он вытер его рукавом.

— Помилосердствуйте, — плакал он, — Анри, мадемуазель, объяснитесь…

Юлия окончательно овладела собой.

Она начала очень быстро, напрягшись:

— Сейчас все расскажу…

Она остановилась. Надо было говорить:

— Анри хотел убить себя. Сюзанна сошла с ума.

Она не могла.

Ей решительно ничто не давалось.

Она отвернулась.

Громко расхохоталась.

Безудержно. Несмотря на руку, которая придерживала рот.

Она хохотала.

Она теряла голову.

Слезы текли из ее глаз.

Анри, не сдержавшись, тоже стал смеяться. Но смех причинял ему боль, ужасную боль.

Его лицо искривилось гримасой, он застонал. Месье Акк встал.

— Анри, сын мой! — крикнул он.

Стон его сына был первым осмысленным звуком, который он уловил в этом сумасшедшем доме.

— Умоляю тебя, Анри, говори, скажи мне…

Он сам начинал дрожать.

— О папа, оставь, — сказал Анри, — дай мне шампанского.

— Ты хочешь шампанского?

Анри посмотрел на отца и настойчиво сказал:

— Шампанского.

Месье Акк остановился на мгновение, переводя дух.

Сейчас он возьмет бутылку и нальет вино в бокал.

В этом нет ничего безумного.

— Три бокала, — сказал Анри.

Его отец наполнил два других бокала.

— Теперь помоги мне.

Юлия успокоилась.

Она сама приподняла голову Анри.

Отец дал ему бокал.

Анри выпил и, казалось, был доволен.

Потом отец и Юлия тоже взяли бокалы.

— За ваше здоровье! — пробормотала Юлия.

— За ваше здоровье! — ответил отец. Они выпили вместе.

Холодное шампанское было превосходно.

— Видишь, я не так уж плох, — сказал Анри.

— Действительно, — сказал отец, — выглядишь ты неплохо.

— Я ранил себя из револьвера.

— Да, — повторила Юлия, — он ранил себя. Из своего револьвера.

— Вы хоть говорите что-нибудь одно, — сказал отец.

— Как так? — спросил Анри. — Ты понимаешь, что я сказал: я ранил себя. Из револьвера.

— Да.

— Пуля прошла навылет.

— Навылет?

— Навылет, — сказала Юлия.

Отец сказал:

— Это ужасно!

— На этот раз все говорят одно и то же!

— Ну, а Сюзанна?

— Сюзанна? Не знаю.

Месье Акк уже боялся настаивать.

Он умолк и замер в неподвижности.

Юлия разлила шампанское.

Они снова выпили.

Месье Акк сказал себе:

— В конце концов я все узнаю. Теперь мне ясно. Нужно подождать. Я должен проявить терпение. Очень хорошее шампанское.

— Теперь я вам расскажу, — начала Юлия. — С Сюзанной вышла отвратительная история.

— Ну говорите же.

Юлия сказала грубо, сурово поджав губы:

— Она сошла с ума.

— Что хотите этим сказать?

— Сошла с ума! Да, да, именно так.

Они все вместе показали пальцем на лоб.

— Ты уверена? — спросил Анри. Месье Акк поднялся.

Эта мысль была для него абсолютно невыносима.

Он простонал:

— Это еще не точно, скажите же, обнадежьте меня.

— Я уж не знаю, — сказала Юлия.

— Вот видите, вы не уверены.

— Она заперлась. Вопит что-то одна в своей спальне.

— Доктор приходил?

— Нет еще.

— И что же делать?

— Не знаю. Пока казалось, что выхода нет… Сами увидите…

XXVI

Месье Акк встал с решительным видом.

Салон был пуст, мадам Ано сидела в кухне и занималась вязанием.

— Ну как?

— По-прежнему запирается на ключ.

Месье Акк постучал в дверь к дочери. Он крикнул:

— Открой, Сюзанна, это твой отец.

— Не могу, — ответила Сюзанна.

От ее тона пробирала дрожь.

— Сюзанна, моя маленькая Сюзанна, открой своему старому папе.

— Не могу, — повторила Сюзанна, — я тебя обесчестила.

— Но мне все равно, ты прекрасно знаешь. Твой старый папа прощает тебе. Открой.

Она изрекла театральным тоном:

— Я преступница!

— Это уже слишком, — взвизгнул отец. — Открой мне сейчас же. Откроешь ты или нет?

Он изо всех сил застучал по двери.

— Сюзанна, девочка моя, открой. У меня голова идет кругом.

Он буквально рычал, когда колотил в эту дверь.

— Открой, Сюзанна!

Он топал ногами и стонал:

— Открой же, маленькая бестия!

Замолчал. Зловещий голос Сюзанны прошипел:

— Бестия! бестия! о! о! о! бестия!

Она хохотала.

Отец молча стоял перед дверью.

Он тяжело дышал.

Подошла мадам Ано.

Она сказала ему:

— Вам надо успокоиться, месье Акк.

Он заплакал.

— Мадам Ано, — сказал он, — я больше не могу.

Он повторил:

— Не могу, не могу, не могу.

Он стукнул ногой.

Он отступил и попытался вышибить дверь с разбегу, точно маленький бычок.

Дверь выдержала.

Тут подбежала Юлия и сказала ему:

— Остановитесь. Анри болен. Не надо.

— Вы правы, я обезумел, извините меня.

— Придет доктор, и вы сделаете, как он скажет. Он придет к Анри около восьми часов. Мадам Ано приготовит вам поесть.

Она говорила точно во сне.

— Я не буду есть, — сказал месье Акк.

— Зря вы так.

Юлия села и добавила:

— Оставьте меня. Голова кружится. Головокружение охватило ее на стуле.

— Мадам Ано, — сказала она, — я сейчас упаду, помогите мне!

Старая женщина неуклюже схватила ее за плечи.

— Будьте добры. Дайте мне теперь колбасы. Шампанского… тоже.

— Вы слишком много пьете, — сказала старуха, — так можно и чувств лишиться.

Теперь Юлия дрожала: попалась в ловушку.

Месье Акк и старуха помогли ей идти.

Они пошли в спальню Анри.

Она грохнулась в кресло.

Анри сказал ей:

— Плохо дело.

— Есть хочу, — сказала Юлия.

Мадам Ано разрезала хлеб и колбасу.

Юлия не могла снять с колбасы кожицу.

Колбаса, хлеб, нож падали у нее из рук.

Месье Акк наклонился, положил все на место в тарелку; он снял кожицу с ломтиков колбасы. Потом намазал масло на хлеб, и Юлия стала есть.

Раскинувшись по-звериному, она дрыгала ногами, и из-под ее чулок выступала голая кожа.

Глава шестая

XXVII

Юлия сказала с набитым ртом:

— Пить хочу!

Месье Акк подал ей бокал. Она опустошила его и сказала:

— Пейте тоже!

— Вы слишком много пьете, — сказал месье Акк.

Она передала ему ломтик колбасы и хлеба.

— Ешьте, — сказала она.

Она хотела дотянуться до бутылки, не вставая с кресла.

— Папа, — сказал Анри, — возьми бутылку и налей. Мадам Ано будет пить вместе с нами.

— Принесите еще один бокал и омлет, — попросила Юлия.

— Омлет? — сказала старуха.

— Омлет из яиц. Двенадцать яиц. Мы съедим его прямо здесь. Принесите и свою тарелку.

Месье Акк спросил у сына:

— Мы тебя не утомляем? Как ты себя чувствуешь?

— От вина мне лучше.

Месье Акк ел колбасу для приличия.

Все трое замолчали.

Угасающий свет ненастного дня создавал в комнате печальное настроение.

Мадам Ано накрыла на стол.

Юлия сказала ей:

— Закройте ставни.

Анри посмотрел на старуху.

Она закрыла ставни.

Зажигая лампу, она на момент заколебалась.

Она взглянула на Анри.

И он взглянул на нее, ни слова не говоря.