Неизвестно - Ворошильский Венгерский дневник

• Название: Ворошильский Венгерский дневник
• Автор: Неизвестно
• Жанр: Прочая старинная литература

---

С этим парнем мы разговариваем по-русски. Он учился в одном из ленинградских институтов, теперь работает техником на радиозаводе.

На том же заводе работает кудрявый инженер, знающий немецкий, — он сидел в гитлеровских концлагерях.

— А это — правда или обман? — спрашиваю я, подавая им листовку о Наде.

Они внимательно читают.

— Это, пожалуй, правда.

По тесной комнатке кружат вооруженные штат­ские и солдаты — парни Дудаша. Веселые, сердечные, гостеприимные. Принесли нам сыр и шоколад, пыта­ются приготовить чай на упорно не включающейся плитке. Из разговоров ясно, что мыслят они открыто и, во всяком случае, не в лозунгах мракобесия. Среди них есть и члены партии. Никак не сообразуешь этих парней с расхожим мнением, будто группа Дудаша — это фашисты.

Вдруг Ханке приходит гениальная идея:

— Иштван, а не поговорить ли нам с вашим ко­мандиром?

***

Опять я вернулся в гостиницу за полночь. Марьян еще не спал — мне пришлось дать ему подробный отчет о сегодняшних встречах и наблюдениях. Я не преминул похвастаться, что на завтра мы договори­лись о встрече с Дудашем.

— Об этом твоем Дудаше нехорошее говорят.

— Кто?

— Да хоть бы Малетер.

Оказывается, Марьян был сегодня на объедини­тельной конференции разных войсковых группировок, принимающих участие в восстании. Там был создан Революционный совет Венгерских вооруженных сил, которому будут подчинены все отряды венгерской ре­волюции. Во главе совета поставлен один из славных вождей восстания полковник Пал Малетер.

— А ты не думаешь, что неприязнь Малетера к Дудашу может объясняться чем-нибудь вроде личного соперничества?

— Да ты что! Малетер — выдающийся военный, старый коммунист, в войну был в советских парти­занских отрядах, орденами награжден. А Дудаш?

И все-таки Марьян хочет пойти завтра с нами на это интервью.

Четверг, 1 ноября

СТУДЕНТЫ

Утром пришли студенты, знакомые одного из на­ших журналистов. Среди них девчоночка с шапкой волос и огромным автоматом, грозно выставившим дуло. Ее спросили, умеет ли стрелять, — она ужасно обиделась.

Потом пошел разговор, что вешают авошей. Мы знаем, что гвардейцы принципиально не принимают в этом участия, часто даже вырывают авошей из рук разъяренной толпы. Но как относятся наши новые знакомые к самой проблеме самосудов?

Студентка выразительно пожимает худенькими плечами.

— А вы не думаете, — спрашиваем мы ее, — что среди линчеванных могут оказаться совершенно невинные?

Нет, этого она не допускает.

Тогда мы рассказываем, что во вторник, после за­хвата горкома партии, где укрепилась большая группа офицеров AVH, жертвой самосуда пал, в частности, второй секретарь горкома, который при Ракоши не­сколько лет просидел в тюрьме и только недавно вы­шел. Никто не стал слушать его объяснений, что он ничего общего с авошами не имеет, что он только на­ходился в занятом ими здании, — с ним поступили,как с теми. А только что новое известие: сегодня ночью убили одного коммуниста вместе с семьей — мы знаем адрес, где это случилось. Мы не хотим обобщать этих нетипичных случаев — но можно ли ими пренебречь?

Студенты смущены и встревожены. Участники ве­ликого и чистого движения, они не заметили грязной кровавой пены на гребне волны. Им не пришло в голо­ву, что гнев народа, чаще всего справедливый, бывает слепым и бессмысленно жестоким.

ПАМЯТНИК

Я перехожу ту самую площадь, где в первый день революции его свалили с пьедестала. Точнее, срезали ацетиленом на высоте коленей. Остался единственный в своем роде памятник — пара огромных сапог на вы­соком постаменте. Из правого голенища еще торчит шутовской пук соломы — приглашает очередного же­лающего влезть в сапоги...

Их прежний владелец был перетащен за несколько улиц от площади его имени и брошен на мостовую. Глухим эхом отдаются размеренные удары. Бронзо­вый гигант превращается в кучу бесформенных об­ломков.

Каждому хочется взять на память осколок Ста­лина.

АТАМАН

Высокий, широкоплечий, темноволосый, с выра­зительным, хотя скорее отталкивающим, широким скуластым лицом. Тирольская шляпа, пальто набро­шено на плечи, как романтический плащ, пистолет за поясом, черные краги. Он входит в комнату в окруже­нии свиты, среди его приближенных — молодая жен­щина, набожно записывающая каждое слово вождя.

Вот краткая биография Йожефа Дудаша, сообщен­ная его личным пропагандистом. Родился Дудаш в 1912 г., по профессии инженер-механик. Был в ком­партии, вышел из нее в 1940-м. Перешел в Партию мелких землевладельцев, сразу после войны был вы­бран в парламент. С 1946 по 1954 гг. без процесса и приговора сидел в разных тюрьмах и лагерях. Принял участие в восстании с самого начала, сражался на Мос­ковской площади, организовывал ревкомы. Группи­ровка, во главе которой он сейчас стоит, называется Национальным ревкомом.

Мы просим Дудаша очертить характер его движе­ния. Не задумываясь, он дает четыре эпитета: на­циональное, революционное, демократическое, со­циалистическое. Программа движения: немедленно вывести русские войска из Венгрии; создать единый фронт правительства и революционных сил — рабо­чих, крестьянских и солдатских советов, а также дру­гих народных представительств; пополнить правитель­ство представителями исторических демократических партий; никакой терпимости к правым и фашистским группировкам; сохранить социалистическое устройст­во, одновременно гарантируя всем гражданам свободу совести и отвергая экономический догматизм.

— Мы исходим, — заканчивает Дудаш, — из требований жизни, из общественной целесообразнос­ти, из интересов рабочего класса и крестьянства и при этом стоим на платформе национального един­ства.

Всё это звучит слишком общо, чтобы вызвать почтение к политическим способностям нашего собе­седника. Мы всё же пытаемся прижать его к стенке и спрашиваем, как он относится к существующим парти­ям и не думает ли создать свою.

— Сейчас важно закрепить достигнутое в ходе ре­волюции. Позже, если развитие не остановится, я, вероятно, вступлю в какую-нибудь партию, ставящую названные цели.

— Какая партия вам ближе всех?

— Ни одна партия сегодня еще не разработала экономической программы. А по важнейшим полити­ческим вопросам между демократическими партиями царит согласие, и все мне одинаково близки.

— Поддерживаете ли вы нынешнее правитель­ство?

— Частично. Полностью я мог бы поддержать коалиционное правительство, куда вошли бы Имре Надь, Янош Кадар, Бела Ковач, Анна Кетли, Сандор Кишш, а также представитель Национального ревкома.

Нетрудно догадаться, о каком представителе идет речь. В ходе разговора всё ощутимей, что, независимо от программы, у Йожефа Дудаша еще и незаурядные личные амбиции. К концу они обнаруживаются со всей откровенностью.

— Наши ближайшие задачи: сформировать вре­менное коалиционное правительство, установить вмес­те с русскими сроки вывода их войск, назначить дату всеобщих свободных выборов, навести в стране поря­док и спокойствие. Ввиду этого я вступил вчера вече­ром в контакт с Москвой и предложил общие шаги с целью урегулирования положения. Я предложил также правительство в том составе, как я только что говорил.

Не знаю, обычный ли это блеф или за этим что-то реальное. Во всяком случае, устремления Дудаша не из самых скромных. Так кто же он, этот вождь Нацио­нального ревкома, выпускающий свою газету, устраи­вающий вокруг себя атаманские мизансцены, хвастаю­щий «контактом с Москвой» и — в интервью поль­ским журналистам — заявляющий желание войти в правительство? Действительно ли он фашист? На чем основано такое мнение? Или попросту атаман, аван­тюрист, «сильный человек», рвущийся к личной по­пулярности и власти? А если так — то насколько он опасен для революции? И много ли еще потенциаль­ных Дудашей в этой стране?

ПАРТИЯ

Как вчера договорились, звоню профессору.

Да, кое-что он уже может сказать. Партия созда­на. Она называется Венгерская рабочая социалисти­ческая партия. Сегодня по радио передадут ее про­граммное заявление, а завтра выйдет первый номер новой газеты «Непсабадшаг» («Народная свобода»). Образован оргкомитет в составе семи человек. Есть ли у меня под рукой блокнот? Профессор диктует: Имре Надь, Геза Лошонци, Золтан Санто, Янош Ка­дар, Ференц Донат, Дьёрдь Копачи, Дьёрдь Лукач.

Главный редактор газеты — Шандор Харасти, замечательный журналист, в последние годы отовсю­ду уволенный...

Да, партия совершенно новая, с новым членством, ни один прежний член ВПТ не переходит в нее авто­матически...

Ну да, конечно, я могу звонить. Профессор охот­но сообщит мне всё, что будет нового...

Я откладываю трубку и думаю о мужестве людей, которые решили остаться на посту. Может показаться парадоксальным, что именно эти бунтовщики, кото­рых в прежней партии преследовали за всяческие укло­ны, отстраняли от дел, клеймили, сажали в тюрь­мы, — в трудном и опасном положении поднимают знамя коммунизма, а ортодоксальные горлодеры спо­собны только унести за границу свои драгоценные головы, послав народу на прощанье автоматные оче­реди. Но это не парадокс — это закон.А тем временем с утра в Будапешт стекались тре­вожные вести: венгерскую границу со стороны СССР и Румынии непрерывно пересекают всё новые отряды советских войск, занимают аэродромы, железнодо­рожные узлы, все стратегические пункты.