Неизвестно - Ворошильский Венгерский дневник

• Название: Ворошильский Венгерский дневник
• Автор: Неизвестно
• Жанр: Прочая старинная литература

---

На официальный запрос Имре Надя (он сегодня к функциям премьера присоединил портфель министра иностранных дел) посол Андропов заявил, что это ложные слухи и никто не вводил в Венгрию новых соединений.

Через несколько часов запрос повторяется. Ответ: речь идет только о том, чтобы обеспечить эвакуацию мирных советских граждан и раненых солдат.

Вечером Имре Надь созвал пресс-конференцию. Только наши журналисты догадывались, в чем дело: они знали о тщетных дипломатических усилиях, о напрасных попытках посредничества, о том, что Надь исчерпал все возможности, прежде чем решиться на последний, отчаянный шаг. Конференция долго не на­чиналась, западные журналисты соревновались в до­гадках о том, что будет. Наконец, зачитано короткое заявление: в связи с передвижениями новых советских соединений венгерское правительство выражает про­тест и требует отвода всех советских войск. Одновре­менно правительство денонсирует Варшавский дого­вор и провозглашает нейтралитет Венгрии.

Пятница, 2 ноября

ГАЗЕТЫ

Со дня на день их всё больше. Почти все редакти­руются и печатаются в здании бывшей «Сабад Неп», захваченном группой Дудаша. Дудаш лоялен: свою газету издает и другим не мешает. Сегодня квееру газет, печатающихся под крылышком Дудаша, прибавилась коммунистическая «Непсабадшаг». Ее де­лают бывшие журналисты «Сабад Неп», в разное время уволенные из редакции и подвергавшиеся поли­цейским преследованиям.

На первой полосе «Непсабадшаг» напечатано воззвание ВСРП — то, что Кадар вчера читал . по радио. Вот его содержание:

— Мы обращаемся к тем, кого некогда любовь к народу и родине, благородные идеи социализма при­вели в ряды партии. Ракоши и его клика сделали пар­тию орудием тирании, растратили нравственный капи­тал партии. Народное восстание свергло эту клику. Мы по праву утверждаем: товарищи, вы подготовили восстание. Венгерские коммунисты: писатели, журна­листы, тысячи рабочих и крестьян, невинно арестован­ные старые бойцы — сражались в первых рядах. Мы гордимся, что вы приняли участие в вооруженном восстании.

— Мы обращаемся к вам со всей откровенностью. Народное восстание стоит на распутье. Либо демокра­тические партии будут достаточно сильны и защитят власть народа, либо мы окажемся лицом к лицу с контрреволюцией... Еще не миновала страшная угроза иностранной интервенции и превращения Венгрии в новую Корею...

— В этот трудный час те коммунисты, что сра­жались против клики Ракоши, вместе с многочислен­ными патриотами и социалистами создают новую партию, навсегда порвавшую со злом минувшей эпохи.

— Партия основывается на идеях национальной независимости и дружбы со всеми странами, в первую очередь — социалистическими. Партия защищает и будет защищать достижения республики: земельную реформу, обобществление заводов, шахт, банков, не­сомненные социальные и культурные приобретения

народа. Партия борется и будет бороться за демо­кратию и социализм, не рабски копируя чужие образ­цы, но опираясь на специфику и прогрессивные тради­ции нашей страны, на марксизм-ленинизм, осво­божденный от сталинизма и всяческого догматизма.

— В этот исключительный, нелегкий час нашей истории мы призываем вас присоединиться к нам. Членом партии может стать каждый венгерский тру­дящийся, который считает наши цели своими и не от­ветственен за преступную политику клики Ракоши. Мы рассчитываем на всех, кто раньше, из-за режима антинародного руководства, оставался в стороне...

Поразительно, что основные лозунги повторяют­ся во всех газетах, в заявлениях всех политических группировок. И не только требования независимости, но и социальные — те, что провозглашают сохранение основных экономических достижений народной демо­кратии. Даже Бела Ковач, глава Партии мелких земле­владельцев, заявил: «Пусть никто не мечтает о воз­врате прежнего. Мир графов, банкиров, капиталистов исчез навсегда» (это напечатано в их газете «Кишш Уйшаг»).

Один из наших коллег делает отсюда вывод, что программы ничего не значат, а лишь являются сло­весной завесой для реальных, невысказанных устрем­лений каждой группировки. Я думаю, это не так: не исключая тайных намерений той или другой партии, я придаю решающее значение общественному мнению, которому должны были подчиниться все движе­ния, желающие удержаться на поверхности. Искренне или неискренне, но они вынуждены хранить верность провозглашенным сегодня программам — иначе они погибнут. А выработка программных различий пойдет вокруг иной проблематики, не той фундаментальной, отношение к которой большинства народа одно и то же и весьма недвусмысленное.

Но вернусь к сегодняшней будапештской прессе.

Газеты печатают призыв заводских ревкомов Ганца, Мавага, Чепеля и ряда других — призыв к рабочим вернуться на работу. Правительство выполнило важ­нейшие народные требования, будут выполнены и остальные. Продолжение забастовки парализует эко­номику страны, ослабляя не врага, а революцию. С таким же призывом обратился полковник Малетер, популярный вождь повстанцев, ныне первый замести­тель министра национальной обороны.

Другого рода призыв печатает «Непсава», сооб­щая о вчерашнем заседании руководства социалисти­ческой партии. Речь идет о самосудах. «Такие индиви­дуальные акции, — заявляют социал-демократы, — глубоко оскорбляют, даже пятнают честь революции. Всеми силами надо им противостоять!»

Впрочем, по нашим сведениям, за последние сутки в Будапеште самосудов больше не было.

ЖУРНАЛИСТ

Разговор с H. Н. в его редакционном кабинете, куда только что поставили пишущую машинку и про­вели телефон. Из большой соседней комнаты доно­сятся голоса — там собрание журналистов, бывших политзаключенных.

С H. Н. мы познакомились вчера у Дудаша. Странно было в свите атамана встретить человека со значком польско-венгерской дружбы на лацкане, почти в совершенстве говорящего по-польски. Он помог нам провести интервью, после чего — всё еще в присутст­вии «вождя» — добавил по-польски:

— Я переводил всё, что он говорил, я работаю в его газете, но это не значит, что я во всем с ним согласен.

Это звучало довольно загадочно, но мы ничего не решились спросить.

В коридоре H. Н. рассказал, откуда он знает поль­ский. В войну он во Львове дезертировал из венгер­ской армии и вступил в АК. В Будапешт вернулся... ярым полонистом. Сотрудничал с нашим посольст­вом, перевел несколько романов. Потом это оборва­лось, но H. Н. по-прежнему интересуется Польшей, читает нашу прессу. Знает даже, о чем у нас идут дис­куссии.

Это всё из вчерашнего разговора. Сегодня мы с ним наедине в его редакционном кабинете. H. Н. раз­ливает по стаканам слабое фруктовое вино.

— И это-то еле раздобыл. С самого начала вос­стания у нас сухой закон.

Я знаю — еще ни разу не встретил в Будапеште пьяного венгра.

H. Н. опрокидывает стакан одним глотком и говорит:

— Вы вряд ли догадываетесь, почему я хотел го­ворить с вами. Я вас знаю. И знаю, что вы комму­нист.

Пауза. H. Н. продолжает:

— Я тоже коммунист.

— Так чего же вы у Дудаша?

— Об этом я и хотел поговорить. Я хочу спро­сить: что бы вы сделали на моем месте? Имея воз­можность руководить важным отделом в такой газете, влиять на ее характер — посчитали бы вы это недостойным коммуниста, отказались бы? Или же, придя к выводу, что игра стоит свеч...

Он резко умолкает. Открываются двери соседней комнаты. Бывшие заключенные кончили заседать и выходят в коридор через кабинет H. Н. Один пожима­ет ему руку, другой на ходу хлопает его по плечу. Наконец мы снова одни.

— Ну, ладно, — говорю я, — допустим, игра стоит свеч. Да вам же не дадут ее вести. Они же на­верняка узнают, что вы коммунист, и вышвырнут из газеты.

H. Н. доливает вина и, помолчав, отвечает:

— Все знают, что я был в партии и что уже шесть лет, как меня исключили.

В ГОСТИНИЦЕ

Во второй половине дня я вернулся из города и засел писать обещанную корреспонденцию для «Штан- дара Млодых».

Это будет не столько корреспонденция, сколько письмо друзьям — про всё, что я здесь увидел, пере­жил и понял...

И вот я сижу в своей нетопленной комнате и пишу. Время от времени выхожу в холл погреться и каждый раз сталкиваюсь с новой стадией «дела нашей гостиницы».

Наша гостиница — здание весьма роскошное. Она принадлежала ЦК ВПТ и предназначалась, в основном, для заграничных гостей. Когда группа польских журналистов поселилась в ней, большинство номеров пустовало.

Дирекция гостиницы давно смотала удочки, персо­нал перестал являться на службу, на месте остались только старый портье, истопник (впрочем, котлов он уже не топит) и уборщица (и она не делает уборки).

Вчера вокруг гостиницы начали собираться разно­мастные соседи, которые, видно, живут в далеко не блестящих условиях и справедливо рассуждают, за­чем такому отличному зданию пропадать зря. До штурма, однако, чудом не дошло, всего лишь велись очень спокойные переговоры сквозь застекленные па­радные двери. Потом толпа разошлась, но сегодня со­бралась снова. Нас, когда мы возвращались из города, очень вежливо пропустили.