Геннадий Алексеев - Стихотворения

• Название: Стихотворения
• Автор: Геннадий Алексеев
• Жанр: Поэзия

Генна́дий Ива́нович Алексе́ев (18 июня 1932, Ленинград — 9 марта 1987, там же) — русский поэт, прозаик, художник, один из основоположников российского верлибра.

Окончил Ленинградский инженерно-строительный институт (ЛИСИ) (1956) по специальности архитектура. С 1956 до 1960 г. работал архитектором в проектном институте Ленгипрострой. С 1960 учился в аспирантуре ЛИСИ, защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата технических наук по теме «О художественном синтезе современной советской архитектуры и монументально-декоративной живописи» (1965). Преподавал историю искусства и введение в архитектурное проектирование на архитектурном факультете ЛИСИ, будучи доцентом (1975) кафедры теории и истории архитектуры. C 1952 г. участвовал в выставках как живописец и график, с 1953 г. писал стихи. Несколько сборников Алексеева распространялись в самиздате в начале 1960-х гг. С 1962 г. стихи Алексеева время от времени публиковались в ленинградских периодических изданиях. В 1969 г. Геннадий Алексеев подготовил первый сборник своих стихов, на который написал внутреннюю (по заказу издательства) рецензию Иосиф Бродский:

Главный эффект, производимый верлибром <Алексеева>, — это чудо обыденной речи. <…> Мы видим доселе не замечавшуюся нами пластику обыденных оборотов, их своеобразную гармоничность, и тем самым наше отношение к словам, к собственной ежедневной речи и сама эта речь углубляются.

Книга Алексеева «На мосту» пролежала, однако, в издательстве семь лет и вышла только в 1976 г. При жизни автора вышли ещё три книги стихов, в том числе сборник «Обычный час» (1986), иллюстрированный им самим.

Единственный роман Геннадия Алексеева «Зелёные берега» был издан посмертно (1990). В этой книге автобиографический пласт сочетается с причудливой фантасмагорией, переносящей рассказчика в 1908 год.[1]

---

Старинное оружие

Можно сражаться новейшим оружием,
но старинное понадежнее.

Наденешь наручни
с тонкой несечкой,
наденешь кирасу
с изображением Марса,
наденешь позолоченный шлем
с пышным султаном,
вооружишься до зубов —
и кинешься в бой за правду.

Одного
насвозь проткнешь алебардой,
другого
зарубишь одноручным мечом
третьего
в упор застрелишь из аркебузы,
а четвертый
и сам наткнется на твой кинжал
для левой руки.

Но пятому удастся задеть тебя
очередью из автомата.

Обливаясь кровью,
теряя последние силы,
ты будешь биться до конца.

Окруженный разъяренными врагами,
заколешься острам граненым стилетом.

Но ты убедишься —
прекрасно погибнуть за правду.

Мумия ребенка

В музее
я обнаружил маленький детский трупик
под стеклянным колпаком.
Внизу была надпись:
"Мумия ребенка
в льнянах пеленах
со следами позолоты".

"Бедный ребенок — подумал я. —
Бедный древний ребенок
в льняных пеленах
со следами позолоты!"
И опечалился.

Выходя из музея
я встретил туристов.
— Не ходите туда, — сказал я, —
там лежат останки ребенка
в простых льняных пеленах
со следами скромной позолоты", —
это очень грустно. —
Туристы послушались
и повернули обратно.

В автобусе
кто-то не очень вежливо
пихнул меня в бок.
— Вот вы пихаетесь, — сказал я, —
а там, в музее,
под стеклянным колпаком
покоится совсем сухой ребенок
в узких льняных пеленах
со следами скудной позолоты!" —
И тот, кто пихнул меня,
устыдился.

Придя домой,
я прочел в газете,
что в Пакистане идет борьба
не на жизнь, а на смерть.
— Если б они знали! — вздохнул я. —
Он же совсем беззащитный
и к тому же давным-давно мертвый,
этот египетский ребенок
в серых льняных пеленах
со следами тусклой позолоты!"

Друзья мне сказали:
— Тебе надо отдохнуть.
Поезжай к теплому морю
и валяйся на теплом песке.
— Вы что, смеетесь? — ответил я. —
Он же остается совсем один
под своим стеклянным колпаком,
этот маленький беспомощный ребенок
в плотных льнянах пеленах
со чуть заметными следами позолоты".

— Он рехнулся! — решили все
и оставили меня в покое.
Но о покое я теперь и не думаю.
Угораздило же меня
влипнуть в историю
с этим злополучным древнеегипетским ребенком
в этих дурацких льняных пеленах
со следами
никому не нужной позолоты!

Что же ты, ветер,

Что же ты,
ветер,
листву не колышешь?
Что-то,
брат ветер,
ты обленился.
Что же ты,
прачка,
белье не полощешь?
Что —
тебе, прачка,
руки свело?
Что же ты,
леший,
из лесу вылез?
Что тебе,
леший,
в лесу не сидится?
Что же ты,
Каин,
такой невеселый?
Что —
тебе, Каин,
Авеля жалко?

К вопросу о французском престолонаследии

А я и не знал,
что у Карла Лысого
был наследник — Людовик Заика!
Занятно!

Мне и в голову не приходило,
что после Карла Лысого
королем стал Людовик Заика!
Вот смех!

Признаться, что даже не верится,
что после Карла Лысого
Францией правил Людовик Заика!
Ей богу, не верится!

Но что с того,
что Карла Лысого
сменил на престоле Людовик Заика?
Мне то какое дело?
Да плевать я хотел
и на этого Карла,
и на этого Людовика,
и на французский престол!
Пропади они пропадом,
все французские монархи,
все Карлы и все Людовики!
Ну их к лешему!

И все же забавно,
что преемником Карла Лысого
оказался Людовик Заика.

Сильно небось заикался,
бедняга.

Бессмертный Карло

"Карло Кривелли. Упоминается

с 1457 года…"

Подпись под репродукцией.

Венецианец Карло Кривелли
упоминается с середины пятнадцатого столетия,
но ранее
о нем не было ни слуху ни духу.
Где же ты раньше был,
уважаемый Карло?
Где ты скрывался?

Венецианский живописец Карло Кривелли
упоминается ныне довольно часто
хотя он помер
пятьсот лет назад.
В чем тут секрет,
любезный Карло,
скажи мне,
не скрытничай!

Венецианский живописец Раннего Возрождения
Карло Кривелли
будет упоминаться еще долго —
его не забудут, пока существует мир.
Ведь это бессмертие,
милейший Карло!
Ты что —
не рад?
Или ты полагаешь,
что мир долго не протянет?

А ты пессимист,
дорогой мой Карло,
как я погляжу.

Чужая муза

Я заметил,
что ветви деревьев в Летнем саду
образуют узор
весьма изысканный,
но лишенный претензии,
что все статуи Летнего сада
одеты не по сезону
и им не избежать
простудных заболеваний,
что бесчисленные рыболовы,
расположившиеся с удочками у Летнего сада,
величаво спокойны
и уверены в полном успехе,
хотя у них не клюет.

Мимо меня по алее
протопала моя муза —
сделала вид,
что меня не заметила
(строптивая досталась мне муза).
Я окликнул ее по имени —
она притворилась,
что не услышала
(несносная попалась мне муза).
Я догнал ее и схватил за руку —
она обернулась,
и я понял, что обознался
(это была чужая муза).

Много всяких муз
бродит по аллеям Летнего сада —
не мудрено и обознаться.

Анастасия Вяльцева

1

В младенчестве,
завидя цветы,
тянулась к ним
и смеялась радостно.
Подросла —
собирала в поле цветы,
пела
и смеялась беспечно.
Выросла —
ей стали дарить цветы, —
она говорила "спасибо"
и смеялась смущенно.
На концертах
ее засыпали цветами,
и, выбираясь из цветов,
она смеялась от счастья.
На ее могилу
бросали охапки цветов, —
так она и осталась
там, под цветами.

2

Со старой поцарапанной пластинки
струится ее нестареющий голос.
На старой выцветшей фотографии
белеет ее молодое лицо.
По ночам она приходит ко мне,
шурша юбками,
садится на край постели
и сидит до утра.
Целый день в моей комнате
стоит запах ее крепких духов.
А под вечер я отправляюсь на кладбище
и кладу цветы
на ступени ее мавзолея.

Удивительный голос!
Дивное лицо!
Первоклассные духи!
Роскошный мавзолей!

Только цветы у меня скромные —
васильки и ромашки.

Пригородный пейзаж

Голубое небо
в белую полоску,
слегка измятое по краям.

Желтовато-зеленое
поле ржи
с синими кляксами васильков.

Труба элетростанции,
высокая и толстая,
горделиво торчащая из-за холма.

Пестрый жучок
с длинными усами,
неподвижно сидящий на моем рукаве.

Жучок любуется пригородным пейзажем.

Стою не шевелясь,
чтобы ему не мешать.

На стене обои.
На обоях цветы.
Между ними порхают бабочки.

Послушай, человек,
сдирающий со стены обои, —
зачем ты пугаешь бабочек?
Остановись, человек,
отдирающий со стены обои, —
зачем ты губишь цветы?
Опомнись, человек,
в клочья рвущий обои, —
оставь хоть один цветок!
Одумайся, человек,
ненавидящий старые обои, —
пощади хоть одну бабочку!
Прошу тебя, человек,
сорвавший со стены обои, —
не топчи их хотя бы!

На стене уже нет обоев.
На стене уже не растут цветы.
На стене уже не порхают быбочки.
Стена голая.
Подбираю с полу обрывок обоев
с одним цветком
и с одной бабочкой
и прячу его за пазуху.

Люблю,
знаете ли, природу.

Облака