Александр Бруссуев - Кайкки лоппи

• Название: Кайкки лоппи
• Автор: Александр Бруссуев
• Жанр: Прочие приключения

Уважаемые читатели! Это мое произведение про пиратские действия в Сомали, а также про некоторые другие события. Хотелось бы отметить, что роман написан по реальным событиям, но все изложенное, включая действующих лиц — плод моей выдумки. Спасибо большое за письма, некоторые из которых были от вполне известных людей. Очень рад, что не все сообщения состояли из трех с половиной слов. Могут возникнуть вопросы по некоторым моментам, например: «урки» — это не урки, а всего лишь название бравых филиппинцев под впечатлением от гениального гоблинского перевода «Властелин Колец». Возникнут непонятки — пишите в личку, изложу объяснения. Писал эту книгу для читателей, конечно. Но на самом деле, положа рук на сердце, для себя. Чтоб было интересно самому. Данный роман предоставлен без редакторского купирования, поэтому может отличаться от печатных форм.

---

Электричество на Гаити действительно быстро закончилось, революционеры остались по сей день. Вокруг грязь, мерзость, крысы, отупело сидящие посреди дороги, благодатный тропический климат: картошку сажай, бананы. Но некогда — на благо народа освободительную революцию надо творить.

Ночью столица погружается во тьму. Будто некий Чубайс у них главарь. Освещается лишь белоснежный монументальный храм посреди города. Там, наверно, сидят иноки и держат оборону, прости Господи, против революционеров. А у тех уже и оружие подходит к концу: поиздержались как-никак за пять десятков-то лет. Вот и становится пределом мечтаний не трактор какой-нибудь, а автомат. Желательно — Калашникова.

Быть революционером легко. Придумал себе идею — и давай бороться. Зато не надо на пропитание зарабатывать: скоро все будет в изобилии. Пострелял в мифического богача, прибил между делом пару — тройку десятков случившихся людей и можно устало пот со лба вытереть: уф, переработался! Чем неграмотней народ, тем легче их заманить в свое движение. У серой массы доминирующим инстинктом является выживание. Вот они и охотнее всего вливаются в стройные ряды революционеров. Днем он — мирный дехканин, тупо смотрит на свою соху: что это такое? Ближе к ночи уже — орел, непримиримый, воин, гроза прапорщиков. Всех убью, один останусь! А вместо подписи — крестик, такое вот недоразумение. Что нам образование — для собак оно, чтоб на луну гавкать, когда на цепи у хозяина сидят.

Грамотеи тоже изредка к революции примыкают, бывает. Стратегии разрабатывают, тактики, пользуются уважением у коллег. Ан — нет! Затосковал чего-то, написал извещение, простите — завещание, в петлю залез, и ногами взбрыкнул. Или полчерепа себе снес. Разочаровался в идее. Особенно, если в это время добровольные помощники, ухмыляясь друг другу, на каждой ноге повисают или ствол направляют в височную кость, чтоб не промахнулся.

Образование и богатство — не две стороны одной и той же монеты, номиналом в «одно благосостояние». Первое, как правило, может быть совсем лишним.

Вот поэтому и рвутся в призрачный мир толстосумов любой голодранец из Гаити, Сомали, Чучни или Индии. В случае успеха они там будут в своей тарелке. Презрение к чужой смерти, абсолютное недопущение своей — велкам в революцию, дружок.

Однако Пашка понимал, что выйти из создавшегося положения им возможно лишь только тогда, когда сами начнут играть по правилам этих революционеров. Это значит уподобиться этим бездумным черным парням с оружием в руках. Ой, как все это неприятно!

Идея того, что их рьяно бросятся выкупать в самое ближайшее время — просто набор слов, не более того. Может быть, за капитана и старшего механика поборются. Они ж граждане Europe Union. За филиппинцев их профсоюз ляжет костьми — тоже вероятно. Но они с Юрой вряд ли могут рассчитывать на внимание государственных мужей. Разве что в рекламных целях каких-нибудь. И то, если в ближайшее время намечаются выборы. Но сейчас, вроде бы, с этим затишье. Электорат, так сказать, еще только начал переваривать тех, кого в прошлый раз успел навыбирать.

— Боцман! — окликнул он главаря урчел. — Что там с раной у кадета?

— Ничего особого, — ответил тот. — Выглядит неопасной. Кровь не течет. Повязки чистые меняем каждый день.

— Жить будет?

— Жить будет.

— Чего же он теперь так часто стонать начал? — спросил опять старпом.

Боцман пожал плечами:

— Домой, говорит, очень хочет. Страшно ему здесь.

— Да. Кому сейчас легко, — вздохнул второй механик. — Пусть не унывает. Слышь, кадет — имя твое, прости, не помню? Нельзя впадать в отчаянье. Скоро мы выберемся отсюда. Живыми и здоровыми. Если, конечно, не будем жрать эту отрыжку обезьян. Вернешься ты под жаркое солнце своей Манилы.

— Он с другого острова, — сказал повар.

— Неважно. Будет еще вприпрыжку скакать под своими филиппинскими пальмами, — добавил Юра и про себя, усмехнувшись, подумал:

«Срывать бананы и спать на макушках деревьев, держась хвостом за ветки».

— Питер, — старпом подошел к деду и присел рядом на корточки. — Можешь ты мне рассказать об обстановке в целом?

Баас как-то странно посмотрел на Пашку, словно собака, нечаянно нагадившая полуторакилограммовую кучу за шторами в гостиной и теперь, вдруг, почувствовавшая свою вину.

— Я не ожидал, что эти чернокожие парни такие агрессивные. Мне тогда показалось, что Юра убил того сомалийца до смерти, — упрятав взгляд куда-то в палубу, забубнил стармех. — Сейчас бы я вел себя по-другому.

— Там что-то произошло? — спросил Пашка.

— Они убивают друг друга. Запросто, — даже передернул плечами Баас. — Если такое творится у них между собой, то за наши жизни никто не даст и гульдена.

— Что с капитаном?

— Да нет, с ним как раз порядок. Поселился в какую-то каюту. В овнеровскую или лоцманскую. Сейчас, поди, душ принимает.

Пашка усмехнулся:

— Ну, недолго ему с водой нежиться осталось. Встанет аварийник — вода закончится, — он снова посерьезнел. — Удалось рассмотреть окрестности: где мы стоим, пути отхода в море, близость населенного пункта, другие корабли поблизости?

Дед задумался на миг и тряхнул головой.

— Когда я смотрел в окно рубки, на контейнерах разыгралась поножовщина. Кровь, отрубленные головы. Так что я ничего, вроде бы и не увидел.

— Жаль, — Пашка досадливо цыкнул ртом. — Нас ведь тоже при подходе погнали с рубки, чтоб не могли оценить судоходную обстановку. Ладно, в следующий раз на переговорах, пожалуйста, посмотри внимательно вокруг.

— У тебя есть какой-то план действий? — округлил глаза стармех. — Это же против ISPS!

— Да не переживай так! Никакого плана нет. Пока, — Пашка поднялся на ноги, собираясь уходить. — Просто должны же мы знать максимум из того, что мы должны знать!

— Постой, — Бааса словно бы озарило. — По нашей корме огромная скала. Точно. Открытого моря не видать. По носу слева камень и справа камень. Мы привязаны к каким-то плавающим бочкам. Чуть подальше у самого берега стоит судно, — он даже зажмурился. Но сразу перед глазами с готовностью вылезли мертвые негры. Однако все же что-то другое тоже успело промелькнуть. — Это яхта. Большая океанская яхта, на каких снимают фильмы и отдыхают богатые парни. Ее тоже пасут автоматчики.

Он замолчал и только развел руками. Исчерпался.

— Ого, — улыбнулся старпом. — Это уже кое-что. Спасибо. В следующий раз постарайся рассмотреть новые детали.

Баас довольный, как получивший похвалу ребенок, стал озираться по сторонам: еще кто заметил, какой он молодец?

Пашка, вернувшись к своему гнезду, призадумался. Сидеть здесь, сложа руки, конечно, можно. Рано или поздно все разрешится само собой. Но, боже мой, как же это скучно! Идеальный вариант — расспросить все у капитана. Но тот, старая сволочь, заподозрит неладное, покушение на устои кодекса мореплавания и так далее и тому подобное. В итоге сдаст неграм из добрых побуждений. А потом, когда те проведут экзекуцию, останется со своей чистой совестью. От таких помощи ждать не стоит.

Рассчитывать можно только на себя, еще на старпома и на бывшего морского пехотинца Пашку. Они не подведут никогда. Триедин в одном лице. Впрочем, Юра тоже решительный дядя. С ним вполне реально разработать стратегию, да и в действии подвести не должен. Вот урчел бы привлечь! Но они, как и большинство азиатов, склонны к стукачеству. Хотя на самом деле честные и отважные парни. Такие будут биться без страха и упрека. Только стимул бы для них какой-нибудь найти!

Незаметно для себя Пашка заснул, причем даже сладко. Такое уже не случалось давно. Сейчас, видимо, сказалось принятие, наконец, решения. Он проспал, не слыша стонов кадета и далеких воплей не до конца еще убитой сигнализации.

Посреди ночи пришли за дедом. Почему-то именно в это время случился очередной сеанс связи. Это его слегка озадачило: сколько он ни вглядывался в темноту за окном, не видно было вообще ничего. Электричество, похоже, здесь было явно не в почете.

Капитан был бодр и даже радостен. Скорее всего, настроение у него поднялось из-за своего привилегированного положения, даже в условиях плена. Он воодушевленно щебетал по телефону с Хартвельдом, еще каким-то человеком, представителями страховщика и неведомым грузополучателем. Главарь, не допускающий ни у кого ни одного слова, помимо английского, тоже не пытался сэкономить на телефонных счетах. Говорил он уже жестче и не стеснялся на угрозы.

Бааса к телефону не позвали, и он понял, что больше его для участия в диалогах привлекать не будут: вполне достаточно активно борющегося за освобождение судна капитана Номенсена.

Возвращаясь в румпельное отделение, он даже не мог придумать, чтобы такое сказать старпому. Тот, к удивлению, встретил его в дверях. Баас открыл, было, рот, но Пашка мимо него закричал ощерившемуся негру:

— Калинка! Понял, скотина? Калинка нам нужен! Скажи своему боссу: калинка!