Сирил Паркинсон - Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера

• Название: Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера
• Автор: Сирил Паркинсон
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013

Паркинсон опубликовал в 1970 году имевшую шумный успех историческую мистификацию под названием «Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра» (англ. The Life and Times of Horatio Hornblower), где дал настолько точное описание жизни вымышленного адмирала королевского флота Горацио Хорнблоуэра, якобы служившего в эпоху Горацио Нельсона, что поставил в тупик опытных архивариусов из Национального морского музея.

---

Хорнблауэр уже ничего не мог для него сделать, к тому же на горизонте показались паруса двух неизвестных судов, поэтому адмиралу пришлось вернуться на «Клоринду» и приказать сэру Томасу приготовить корабль к бою. Неизвестные корабли оказались двумя фрегатами — испанским и голландским, но Хорнблауэр не собирался отдавать «Отчаянного» ни одному из них. С точки зрения права ситуация была невообразимо сложной и ее решение зависело не столько от решения суда, сколько от того, чьими интересами он будет руководствоваться. Как всегда предусмотрительный, Хорнблауэр не стал делать резких движений, а просто постарался избежать дальнейших осложнений. Что касается Рамсботтома, то его выступление на стороне Боливара можно было признать удачным и пушки, которые он выгрузил на берег, перевесили чашу весов, превратив поражение в победу. В этой и других южно-американских революциях симпатии британского правительства всегда были на стороне повстанцев. Хорнблауэр должен был подумать о том, что ему лучше смотреть на дела «Невесты Абидоса» сквозь пальцы, тем более что истинные намерения Рамсботтома наверняка были известны кое-кому из его влиятельных друзей в Лондоне. Что касается самого Горацио, то он не имел не малейшего понятия о подготовке этого рискованного предприятия и был столь же удивлен, сколько и обрадован сообщением в газете о том, что он награжден Большим рыцарским крестом Ордена Бани. Богу известно, что он заслужил все почести и привилегии, связанные с этим приятным событием.

Тем не менее, в его награждении существовала все же некоторая вероятность игры случая, которые иногда имеют место при подобного рода осложнениях.

Леди Барбара прибыла на Ямайку на пакетботе «Прекрасная Джейн», который должен был забрать их обоих в Англию. Супруги встретились 4 октября 1823 года, после более чем двух с половиной лет разлуки. Ожидалось, что преемник Хорнблауэра прибудет на фрегате «Тритон» и с его появлением Горацио сдаст свой пост главнокомандующего. Фактически, Барбаре удалось воспользоваться гостеприимностью Кингстона всего лишь около двух недель до прихода «Тритона». Контр-адмирал Рэнсом был на борту фрегата, и торжественная церемония передачи командования была назначена на следующий день, 20 октября. Утром этого дня, под звуки оркестра и в присутствии капитанов всех кораблей эскадры, находившихся к тому времени на рейде Кингстона, флаг Хорнблауэра был спущен в сопровождении салюта из тринадцати пушечных выстрелов. Через минуту-другую столько же пушек салютовали флагу контр-адмирала Рэнсома, который был поднят на топе бизань-мачты. Хорнблауэр покинул корабль уже не главнокомандующим, а обычным контр-адмиралом на половинном жаловании, который до отъезда мог проживать в правительственной резиденции со своей супругой в качестве гостя. Несколько дней прошли в приятном бездействии, а затем стало известно, что «Прекрасная Джейн» готова к отплытию. Пакетбот вышел в море 26 октября, причем Хорнблауэр и леди Барбара были его единственными пассажирами. С трудом, сдерживаемый противными ветрами, пакетбот прошел Наветренный пролив и, наконец, вышел на просторы Атлантики. Тут же стало ясно, что надвигается шторм. 7 ноября ветер подул с такой силой, что капитан Найвет решил лечь в дрейф: похоже, шторм начинал переходить в настоящий ураган.

Ожидать ураган в это время года (за два месяца до их обычного сезона) не было оснований, но по всем признакам, он уже надвигался. Пройдет ли ураган стороной или «Прекрасная Джейн» находится прямо у него на пути? Ветер вскоре ответил им на этот вопрос, так как его сила вскоре еще более возросла. Теперь уже немногое можно было сделать, но Хорнблауэр все же заметил, что надстройка, в которой они с Барбарой жили во время путешествия, вряд ли сможет долго устоять под ударами мощных волн и будет неминуемо смыта за борт. Он вывел Барбару на палубу и привязал ее, а заодно и себя к грот-мачте. Настройка ушла за борт немного спустя, но казалось, что и само судно долго не продержится. Похоже, «Прекрасная Джейн» все еще держалась на плаву только благодаря тому, что ее основной груз состоял из копры (волокна кокосовых пальм), плавучесть которой вселяла надежду на то, что судну удастся удержаться на воде до тех пор, пока его корпус не разлетится на части. Но как долго это протянется? Когда грота-стаксель был сорван, а за ним последовала надстройка, судно не могло больше удерживаться носом к ветру и волнам, а развернулось к ним бортом и тяжело раскачивалось в подошве волны. Чтобы снова развернуть его носом к ветру, необходимо было срубить фок-мачту. Хорнблауэр попытался предложить эту идею Найвету, который был слишком оглушен всем происшедшим, чтобы хотя бы понять, о чем идет речь, да и вся его команда была не в лучшем состоянии. Не найдя топора, Хорнблауэр сорвал нож с пояса одного из моряков и с большим трудом сумел добраться до наветренных вант-путенсов фок-мачты. Он отчаянно набросился на одну из вант, перерезая ее волокно за волокном. Наконец ванта треснула, и обе ее части исчезли из вида, подхваченные ураганом, а Хорнблауэр продолжил свою работу уже со следующей, почти погруженной в воду, так что почти не было возможности вздохнуть полной грудью. Когда ему, наконец, удалось перерезать почти все волокна, кроме последнего, оказалось, что нож обломился у самой рукояти. Тем не менее, проблема решилась сама собой — четыре оставшиеся ванты вдруг лопнули одна за другой, и мачта рухнула за борт. Это вызвало двойной эффект: во-первых, корабль тут же развернулся носом к ветру, а упавшая фок мачта, все еще волочившаяся за судном на остатках снастей, действовала как плавучий якорь. Хорнблауэр пробрался обратно к грот-мачте, где снова привязал себя рядом с Барбарой и сделал все возможное, чтобы хоть как-нибудь обогреть ее.

В течение наступившей ночи они почувствовали, что ветер слабеет — сначала до шторма, а затем до сильного бриза, но море все еще оставалось бурным. Люди страдали от жажды, но к утру прошел дождь, и Хорнблауэру удалось собрать немного влаги в свою рубашку — достаточно для того, чтобы напоить Барбару и утолить жажду самому. Оставшись благодаря этому в живых и обнаружив, что капитан Найвет скончался, Хорнблауэр принял команду над полузатонувшим судном и жалкими остатками команды — девятью моряками из шестнадцати, вышедшими на «Прекрасной Джейн» из Кингстона. Еще один шквал с дождем придал им сил настолько, чтобы сделать возможным решение проблемы — как достичь Антильских островов, ближайшей земли, лежащей с подветренного борта. Единственным запасным рангоутным деревом на судне остался лисель-спирт, который и привязали к обломку фок-мачты. Затем из брезента, в который были завернуты кипы кокосового волокна, был сделан импровизированный парус. Некоторое время спустя еще одно подобие паруса удалось поднять на остатках грот-мачты. Теперь судно понемногу продвигалось к цели, и на следующий день с него увидели Пуэрто-Рико. Затем им встретилась рыбачья лодка, в которой Хорнблауэр с Барбарой добрались до Сан-Хуана, порта, уже хорошо знакомого Хорнблауэру. Они были радушно приняты здесь и, проснувшись поздним утром следующего дня, Горацио увидел, как «Прекрасную Джейн» вводили в порт на буксире. Хорнблауэры отдыхали несколько дней, пока для них шили новую одежду — им еще повезло, что капитан-генерал, по-видимому, простил Хорнблауэру трюк, разыгранный им ранее для захвата «Эстреллы». Между тем соответствующие сообщения были пересланы на Ямайку, и в Кингстоне было решено, что следующий же военный корабль, идущий в Англию, пройдет проливом Мона и по пути зайдет в Сан-Хуан. В феврале 1824 года они снова двинулись в путь и на этот раз их путешествие, к счастью, обошлось без приключений. Шлюп «Морской Конек» шел быстро и прибыл в гавань Портсмута уже 9 апреля. Хорнблауэры сразу же отправились в Смоллбридж и уже скоро были полностью поглощены подготовкой к переезду в Боксли-хаус, что и осуществилось в июне. Хорнблауэру еще предстояло выйти в море и даже принять участие в сражении, но уже не в качестве главнокомандующего. Кончина старших его стажем офицеров принесла ему в 1825 году производство в чин вице-адмирала. Перед ним были еще долгие годы жизни, а сама система старшинства могла поднять его на самую высшую ступень морской карьеры.

В предыдущих главах мы видели, что в отношениях Горацио и Барбары иногда наступали периоды охлаждения, вызванные различными обстоятельствами или людьми. Это могли быть недоразумения, ссоры и даже супружеская неверность — с обеих сторон. После 1824 года свидетельств ни о чем подобном не сохранилось, и мы, скорее всего, будем правы, предположив, что пережитое ими на палубе «Прекрасной Джейн» соединило их так крепко, как никогда раньше. Там были грозящая им опасность, страх потерять самого дорогого человека и каждый из них понял, что в подобных обстоятельствах может рассчитывать на поддержку, которая придает мужества, храбрости и вселяет надежду. До этого случая Хорнблауэр все еще мог ревновать Барбару к ее первому мужу, терзая себя сомнениями, что его она любит гораздо меньше. Более он не задавал себе такого вопроса и не имел больше поводов для ревности, возможно потому, что Барбара сказала ему — тогда, когда оба они стояли на краю гибели — что она никогда не любила другого мужчину. В свою очередь и Барбара могла подозревать, не любил ли Горацио свою первую жену, Марию, более нежно, чем любит ее теперь. Больше она уже никогда не испытывала подобных сомнений, после той смертельной опасности, которую они вместе пережили и уже никогда не забудут. То, что она была обязано мужу сохранением своей жизни, было в этом не самым главным. Гораздо важнее, что они вместе прошли через это тяжелое испытание и вместе пережили не только опасность, но и пришедшие за ней усталость и физические муки, не проронив ни слова жалобы. На бурном море, под дикие завывания ветра, они были уже на самом пороге ада, и все же им удалось спастись. Теперь они уже больше никогда не испытывали недоверия друг к другу.