Павел Буркин - Сила Мира

• Название: Сила Мира
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

Действие происходит в Мирфэйне, за четыре века до эпохи «Когда камни кричат» и «Краденой победы». В те времена, когда Церкви Единого ещё противостояли древние Храмы, и жрецы возносили молитвы таинственным Богам. Когда Империя Ствангар была в зените могущества, а величайшие маги мира выясняли отношения на поле боя. Собственно, именно застарелое противостояние Храмов и поставило мир на грань гибели. И только забытое в благополучные века последнее средство — Сила Мира — способно спасти этот мир от чудовищной катастрофы. Проблема в том, что Сила эта даётся только на двоих.

---

— Идти придется сейчас, — раздается за спиной хрипловатый женский голос. Неккара, старшая жрица Храма Исмины, вызывает у меня неподдельное уважение и даже нечто вроде опаски. Последний раз я видел ее в деле (не считая, конечно, лазаретов в Нехавенде, где ей и впрямь нет), одиннадцать лет назад, еще неопытной послушницей, но теперь она изменилась. Появилось в ней что-то такое, что опасно даже для Палача Лиангхара. Впрочем, в обозримом будущем противниками мы не станем. — Через день пешком тут не пройдешь. Я бывала в этих краях, знаю.

— Я тоже бывал, — ворчу я. — Хорошо, что с нами Аэ.

— Последний раз она бывала тут лет двадцать назад, — напоминает Неккара.

— Родные места не забываются. Я помню дворец Атаргов, как свои пять пальцев, хотя последние годы бываю там лишь время от времени. И Великий Храм тоже.

— А где Крейтон?

— Не знаю, наверное, вышел погулять. Славная у него была ночка, и почему мне не тридцать шесть…

Крейтон и впрямь обретается во дворе. До пояса раздет, но холода не чувствует. В руках сверкают, рассекая снежную пелену, два слегка искривленных меча. Глаза Воителя закрыты, но это ничего не меняет: свист рассекаемого воздуха, скрип рукояти в руке, ветер от проносящегося над головой клинка, дыхание противника, если таковой есть — говорят ему не меньше, чем можно увидеть глазами. Кажется Крейтона окружает шелестящая стальная полусфера. Если не знать, куда и как смотреть, ничего и не разглядишь — только стремительные взблески отточенного металла, размытые очертания клинков… Я знаю — и потому могу оценить, что если мы когда-нибудь станем врагами, подпускать его близко нельзя. Верная смерть, не спасет никакая магия.

Наконец Воитель заканчивает ежедневное упражнение с мечами, которым, по словам девчонок, не пренебрегал ни разу за время пути. Вбрасывает меч в ножны и словив восторженный взгляд вчерашней служаночки в окне, поворачивается к нам с Неккарой.

— Что вас выгнало из дома в такую погоду? — спрашивает Воитель. Голос звучит ровно и спокойно, воин даже не запыхался. Я бы так не смог — даже в его годы…

— Надо идти дальше, — говорит целительница. — Не добудем сани, застрянем тут до весны.

— А тут что, нет?

— Свободных — нет. Последние гонец забрал. Он выехал, когда снегопад лишь начался. Вот в Ритхэасе должны быть — поселок славился санных дел мастерами. Правда, Аэ?

— Правда, — отвечает танцовщица, поплотнее кутаясь в объемистый тулуп. — Даже не верится, что я там буду вечером. Подумать только, двадцать лет…

— Будешь, — успокаивает Неккара. — Если окажешься хорошим проводником. Так что веди.

— Не уверена, что в такую пургу найду, но постараюсь, — решается женщина.

— Отлично. Пошли, пока снег еще не по пояс.

Сборы много времени не занимают, тем же мглистым утром мы оставляем гостеприимное село позади. Из избы выбегает, прощаясь, та самая служанка — губы искусаны, припухли от поцелуев, сажа, которой здесь подводят глаза, размазалась по всему лицу, но в глазах плещется такое счастье, что я испытываю легкую зависть. Воитель Аргелеба — не брюхатый, будто беременный, купчина или ничего толком не умеющий деревенский хахаль. Даже когда появится муж (а почему нет, трактирная служанка — все-таки не шлюха), она с замиранием сердца будет вспоминать безумную ночь с Крейтоном…

Воитель ночью был на высоте, не ударил он в грязь лицом и теперь. Как пушинку, поднимает ее на руки и дарит неистовый, перехватывающий дыхание поцелуй.

— Возьми с собой, — шепчут губы служанки. — Рабыней буду…

— Извини, не могу, — отвечает, будто с явным сожалением, Крейтон. — Там, куда мы идем, девушке лучше не появляться. Лучше дождись меня — и, клянусь доблестью Аргелеба, дам тебе все, что хочешь.

И снова медленно ползут назад заснеженные ели, а тракт, на котором ведет бои поземка, угадывается лишь по неширокой просеке в лесу. Ветер валит с ног и перехватывает дыхание, сечет лицо, норовя залепить глаза, снег. Добраться в Ритхэас просто — иди себе по просеке, и все — и невозможно, из-за секущего лица и залепляющего глаза снега.

Нас выручает Аэ. Танцовщица уверенно сворачивает на узенькую, петляющую меж вековых елей тропку, протоптанную то ли охотниками, то ли зверьем. Могучие деревья, сдерживая северного ветра, скрипят и стонут, ветви раскачиваются, будто отбиваясь от невидимого врага, но внизу ветра почти нет, а снег еще не везде укрыл упругий слой опавшей хвои. Правда, под зелеными сводами царит вечный полумрак, а когда гаснет короткий зимний день, превращается в непроглядную мглу, но Аэ не сбивается и тут. Немного поколебавшись, бестрепетно входит в небольшой, но говорливый ручеек, еще противостоящий морозам. За ней идут остальные. Ледяная вода попадает в сапог, я тихо ругаюсь, но ручеек уже позади. Мы снова бредем меж могучих, похожих на строй сумрачных воинов, елей. Я не сомневаюсь — Аэлла ведет нас правильно. Слуга Владыки никогда не заблудится в ельнике: ель — Его дерево.

А остальные, даже мудрая Неккара, начинают сомневаться, когда спускается ночь и становится не видно ни зги. Известные одной Аэлле приметы, что ведут ее к родному селу, должны были исчезнуть во мраке, но Аэлла даже не замедляет движение. Ни дать, ни взять — обращается, пока неосознанно, к елям, используя магию Владыки. Хорошо иметь в отряде человека-Ключа…

— Воитель, — спрашивает Жаклин, чтобы хоть как-то разнообразить переход. — Я что думаю…

— Вы насчет служанки?

— Именно, Крей. Она от нищеты, конечно, готова на все, особенно если кого-то надо кормить. Не боишься, что твои развлечения ей дорого встанут?

— Чушь! Я далеко не первый, кому девочка предлагает развлечься. О на, чтоб вы знали, замужем, дети есть. Только муж — совсем как у нашей Аэ, вдобавок из трактира не вылезает, а ее, чуть что — вожжами уму-разуму учит и денег на выпивку требует. Должна же девочка получить хоть немного радости!

— А если у нее будет ребенок? — спрашивает Аэ. — Ведь все поймут, от кого…

И меня это беспокоит. Родится такой пацан с Даром, и применит его в драке с другими пацанами. По незнанию может такое вызвать, что… А то ведь решит, что папочка маг нарочно мамку обрюхатил, и пойдет счеты сводить.

— Аргелеб — бог не только войны, но и любви, — назидательно произносит Воитель. — Он поймет. Что касается ребенка с Даром — это мечта любого служителя Доблестного. Где бы ребенок не родился, как бы его не воспитали — однажды он поймет, что предназначен нашему Храму, и придет в него. Даже если это женщина — вспомни Атталику. Что до матери — не думаю, что она расстроится, когда поймет, что в память обо мне останется сын или дочь. Впрочем, хватит болтовни, шире шаг!

К Ритхэасу мы подходим глубокой ночью. Снег по-прежнему сыплет, закрывая мутной завесой все, что дальше десяти шагов. Мы понимаем, что дошли, когда из мрака вырастает частокол в два копья высотой из толстенных бревен. Такой способен выдержать все, кроме пушечного огня и, конечно, магии. Частокол поставлен не абы как, а поверх земляного вала еще в три копья высотой, который, в свою очередь, огораживает вершину холма. Все это облито водой, нет никакой возможности подобраться к стенам, не поскользнувшись. Там, где склоны показались неведомым фортификаторам недостаточно крутыми, их, не жалея труда, эскарпировали. Результат впечатляет — на месте села выросла крепость, штурмовать ее наскоком я бы не рискнул.

— Ничего не понимаю, — бурчит Аэлла, разглядывая преграду. — Сколько помню, никогда поселок не укрепляли, и войск тут не было… Ритхэас — не крепость, тут хорониться не от кого.

Слова капитана насчет Ритхэаса она, если и слышала, забыла.

— Кстати, — произносит женщина. — Знаете, почему Ритхэас так называется?

— Почему? — спрашивает Крейтон, скорее из вежливости, чем из интереса.

— У нас есть храм Ритхи, в селе поклоняются преимущественно ей. Не знаю, отчего так повелось.

— Я думал, ритхианцы есть лишь в Аркоте, — бормочет Воитель.

— Все так думают, — улыбается Аэлла.

У богини Исмины несколько ипостасей. Наиболее известна та, которую почитают в Эрхавене, но есть и другие. Помимо вечно юной и склонной к различным шалостям богини-девушки, есть и Ритхи, Великая Лучница. Жестокая и коварная. Она изображается тоже как девушка, но одетая в строгий черный плащ и поражающая врагов огненными стрелами из могучего лука. А приносят в жертву ей не цветы и украшения, как Эшмини и Амрите, а коней, в крайних случаях — молоденьких девушек… И немало храмов Северного Аркота посвящены именно Ритхи. Там верят, что когда зло затопит Мир, она укроет его мглой, дабы Боги смогли его уничтожить и возродить заново, неоскверненным.

Это правильно: жизнь состоит, увы, не только из веселья, танцев и любви. Бывают времена, когда все это становится преступным. Тогда Эшмини превращается в Ритхи, достает огненный лук и верхом на красном драконе отправляется на войну… В благополучном Эрхавене об этой ипостаси многоликой богини предпочитают не вспоминать. А тут, на далеком Севере, оказывается, уже не один век существовует островок ее почитателей.