Луи Альтюссер - За Маркса

• Название: За Маркса
• Автор: Луи Альтюссер
• Издательство: «Праксис»
• Жанр: Философия
• Год: 2006
• ISBN: 5-901574-59-1

Книга Луи Альтюссера «За Маркса» — важнейший текст западного марксизма после Второй мировой войны, выдержавший с момента своей первой публикации пятнадцать переизданий. Он произвел революцию в прочтении классических работ Маркса, заложив основы нового понимания философии, политики, истории. Книга содержит разработку базовых понятий, составивших фундамент так называемого «структуралистского» или «недиалектического» марксизма.

---

91

Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 12, с. 727.

92

Это сравнение вполне обосновано, поскольку общим элементом этих двух отличных друг от друга практик является всеобщая сущность практики.

93

«Святое семейство» было написано в 1844 году. Та же тема присутствует в «Немецкой идеологии» (1845) и в «Нищете философии» (1847).

94

Эта работа разрыва была результатом теоретической практики одного человека: Карла Маркса. Здесь я не могу вернуться к тому вопросу, который был всего лишь намечен в моей статье о молодом Марксе. Следовало бы показать, почему теоретическая практика Маркса, которая тоже является работой преобразования, в теории по необходимости приняла преимущественную форму разрыва, эпистемологического разрыва.

Позволю себе высказать предположение, что, исходя из того момента, что отношение Маркса к Гегелю является не отношением переворачивания, но совершенно другим отношением, мы могли бы лучше понять то, что даже Ленину казалось показательным и парадоксальным (о чем свидетельствуют непосредственные реакции удивления, нашедшие отражение в «Философских тетрадях»): что у Гегеля можно обнаружить хотя и изолированные, но полезные аналитические исследования и даже доказательства, носящие материалистический характер. Позволю себе высказать предположение, что если отношение между Марксом и Гегелем не является отношением переворачивания, то «рациональность» гегелевской диалектики становится бесконечно понятнее.

95

Я уже имел повод предложить этот «теоретический образ», заимствованный из одного параграфа, написанного молодым Марксом (см. La Nouvelle Critique, декабрь 1960 г., с. 36).

96

Такого рода вызов может, как мне кажется, вызвать отзвуки в политическом опыте марксистов. Поскольку бросить кому — либо вызов, предложив изменить эффекты, не изменяя причин, т. е. основную определяющую структуру, похоже на критику реформизма, на вызов, который коммунисты каждодневно бросают реформистам всего мира, верящим, что возможно перевернуть существующий порядок вещей, оставаясь на его собственной основе, например, обратить общественное неравенство в общественное равенство, эксплуатацию человека человеком — в сотрудничество между людьми на основе существующих общественных отношений. В боевой песне рабочих говорится, что «мир изменится до основанья»: с теоретической точки зрения эти слова безупречно верны.

97

Мао Цзе Дун. Избранные произведения. Т. 2. М.: Изд — во иностр. литры, 1953, с. 441.

98

Ленин В. И. Философские тетради // Ленин В. И. Избр. соч., т. 5, ч. 2, с. 275.

99

«Простейшая экономическая категория… не может существовать иначе, как абстрактное, одностороннее отношение уже данного конкретного живого целого».

100

Намеренно. Например, Маркс хотел преподать урок философской глупости своих современников, «кокетничая» с терминологией Гегеля в первом томе «Капитала». Заслуживаем ли мы сегодня, чтобы этот урок был преподан и нам?

101

Даже его смерть есть всего лишь близость его Воскресения, подобно тому как страстная пятница есть близость пасхальной славы. Это символы, используемые самим Гегелем.

102

Чтобы избежать недоразумений, укажем на то, что именно эта «гегелевская диалектика», причем в состоянии чрезвычайной чистоты и неумолимости, предстает в своей державной славе в «Рукописях 1844 г.» Маркса. Для того чтобы завершить доказательство, добавим, что эта гегелевская диалектика в них строгим образом «перевернута». Именно поэтому строгость этого строгого текста не является марксистской.

103

Одна, носящая чрезвычайно метафорический характер, — фраза об отрицании отрицания. Вторая фраза, о которой нам еще придется говорить, касается перехода количества в качество. Энгельс цитирует и комментирует эти две фразы в первой части «Анти — Дюринга», гл. 12 и 13. Еще несколько слов об «отрицании отрицания». Сегодня официально признанным является упрек в адрес Сталина, который исключил его из числа «законов диалектики» и в более общем смысле отвернулся от Гегеля, для того чтобы укрепить свой догматизм. В то же время часто намекают на то, что некое возвращение к Гегелю могло бы оказать оздоровляющее воздействие. Возможно, эти заявления когда — нибудь станут предметом доказательства. Ожидая его, мне кажется более простым признать, что исключение «отрицания отрицания» из области марксистской диалектики может свидетельствовать о подлинной теоретической дальновидности его автора.

104

Монизм. Ключевое понятие личной концепции Геккеля, великого немецкого биолога, механистического материалиста и мужественного участника антирелигиозной и антиклерикальной борьбы 1880–1910 гг. Геккель был чрезвычайно активным публицистом, автором «популярных», неоднократно переиздававшихся трудов и создателем «Лиги немецких монистов». Геккель считал религию «дуалистической» и противопоставлял ей «монизм». Будучи «монистом», он полагал, что существует не две субстанции (Бог и мир, дух или душа и материя), но лишь одна. Геккель думал, что эта Единственная Субстанция обладает двумя атрибутами (подобно тому как и субстанция Спинозы обладает двумя существенными атрибутами): материей и энергией. Все определения, как материальные, так и духовные, он считал модусами этой Субстанции, которая, по его мнению, «всесильна». Плеханов тоже развивал тему «монизма», которая, несомненно, обладала определенным сходством с теми механистическими тенденциями, из — за которых Ленин впоследствии подверг его столь резкой критике. Плеханов был более «последователен», чем Геккель: он признавал, что современный идеализм тоже был «монистическим» и объяснял все одной — единственной субстанцией, Духом. Он считал марксизм материалистическим монизмом (См. Плеханов, «К развитию монистического взгляда на историю»). Возможно, именно Плеханов несет ответственность за присутствие термина «монизм» в статьях Г. Бесса, Р. Гароди и Г. Мюри, как и за те фразы, в которых объявляется, что марксизм по своей сути «монистичен». Неточность этого идеологического понятия послужила причиной того, что Энгельс и Ленин подвергли его безоговорочному осуждению. Мои критики употребляют его порой в сильном (Мюри), порой же в более или менее слабом смысле; они противопоставляют его не дуализму, как это делали Геккель и Плеханов, но «плюрализму»; можно сказать, что в их текстах этот термин приобретает методологический, но при этом все же идеологический оттенок. Это понятие в марксизме лишено позитивного теоретического употребления, и в теоретическом отношении оно даже опасно. Оно может обладать только практической негативной ценностью, привлекая внимание к «плюрализму». Но оно не имеет никакой познавательной ценности. Если же мы станем приписывать ему такую ценность и делать исходя из нее теоретические выводы (Мюри), то мы подвергнем мысль Маркса серьезному искажению.

105

Не следует смешивать теорию самого Гегеля с Марксовыми суждениями о Гегеле. Сколь бы удивительным это ни могло показаться тем, кто знаком с Гегелем по суждениям Маркса, Гегель в своей теории общества отнюдь не является обратной стороной Маркса. «Духовный» принцип, конституирующий внутреннее единство исторической гегелевской тотальности, ни в коем случае не может уподобляться тому, что у Маркса фигурирует в качестве «экономической детерминации в конечном счете». У Гегеля нельзя обнаружить обратного принципа: детерминации в конечном счете со стороны Государства или Философии. Это Маркс говорит: в действительности гегелевская концепция сводится к тому, что идеология предстает в качестве движущего момента Истории, поскольку это идеологическая концепция. Но сам Гегель не говорит ничего подобного. Для него в обществе, в существующей тотальности нет детерминации в конечном счете. Гегелевская тотальность не объединяется посредством какой — то фундаментальной инстанции, существующей в ее пределах, она не объединена и не детерминирована посредством одной из своих «сфер», будь то политической, философской или религиозной. Для Гегеля принцип, объединяющий и детерминирующий общественную тотальность, — это отнюдь не та или иная «сфера» общества, но принцип, не имеющий ни привилегированного места, ни привилегированного тела в обществе, причем по той причине, что он присутствует во всех местах и во всех телах. Он — во всех определениях общества, экономических, политических, юридических и т. д… вплоть до самых духовных определений. Возьмем, к примеру, Рим: для Гегеля отнюдь не его идеология объединяет и детерминирует его, но «духовный» принцип (являющийся моментом развития Идеи), проявляющий себя во всех римских определениях, в экономике, политике, религии, праве и т. д. Этот принцип есть абстрактная юридическая личность. Это «духовный» принцип, лишь одним из многих проявлений которого является римское право. В современном мире это субъективность, которая является столь же универсальным принципом: субъективностью здесь является и экономика, и политика, и религия, и философия, и музыка, и т. д. Гегелевская тотальность общества такова, что ее принцип одновременно и имманентен, и трансцендентен ей, но как таковой он никогда не совпадает с какой — то определенной реальностью самого общества. Именно поэтому о гегелевской тотальности можно сказать, что она обладает единством «духовного» типа, в котором каждый элемент есть pars totalis, а видимые сферы суть всего лишь отчужденное и восстановленное разворачивание того же самого внутреннего принципа. Это значит, что тип единства гегелевской тотальности ни в коем случае нельзя отождествлять (пусть даже в качестве его противоположности) со структурой единства тотальности марксистской.