Алана Инош - Дочери Лалады. (Книга 3). Навь и Явь

• Название: Дочери Лалады. (Книга 3). Навь и Явь
• Автор: Алана Инош
• Жанр: Короткие любовные романы

Два мира, один – тёплый и светлый, другой – холодный и тёмный, долго шли разными путями, но настало время им схлестнуться в решающей схватке за выживание. Однако борьбой Света и Тьмы или Добра и Зла это противостояние назвать было бы слишком просто: у каждой стороны – своя правда, а у каждой тёмной тучи… некая изнанка.

Длинная у песни дорога: через поле брани, на котором восставший из Мёртвых топей полководец услышит голос смелой певицы; мимо твёрдого сердца женщины-оборотня, которую белогорская игла проведёт по трудной дороге к непокорной вершине; над Тихой Рощей, из которой ушедшие предки всё же иногда возвращаются…

Много земель облетит песня, чтобы вернуть родную душу из-за той грани, за которой открываются тайны богинь.

---

Рука старшего сына неуместной тяжестью легла на плечо. Велимир хотел утешить, поддержать отца, но выходило плохо, глупо, неуклюже. Чем можно было оправдать отступление? Желанием сберечь полки от быстрого и бессмысленного уничтожения прямо у восточного рубежа? Слишком дорого обходился этот отход – ценой брошенных на съедение врагу приграничных жителей.

– Если не отступить, я треть всех наших сил разом потеряю, а людей всё одно не спасу, – пробормотал князь, уныло ища хоть какие-то доводы для своей совести. – Без помощи кошек мы оказались бессильны.

– Нет нужды оправдываться, государь-батюшка, – молвил княжич.

Искрен взглянул на сына. Высокий, статный, ещё и двадцати лет не исполнилось, а уже косая сажень в плечах. Вьющиеся пушистые усики над губой и молодая, едва проступающая бородка, а глаза – большие, упрямые, чистые, как у матери… Он был готов сражаться плечом к плечу с отцом, закрыть его собой от стрелы, погибнуть ради него – лишь бы тот им гордился. А князь, грустно любуясь наследником, в сердце своём готовился заплатить какую угодно цену просто за то, чтобы сын вышел живым из этой сечи.

***

Мрак висел денно и нощно, скрывая от глаз белогорское солнце. Унизанные перстнями и драгоценными запястьями руки маленькой княжны стискивались судорожным кольцом объятий вокруг шеи родительницы, а Лесияра носила рыдающую дочку по комнате, не в силах оторвать её от себя. Любиме каждую ночь снились мёртвые воины, встающие из-подо льда, и она пробуждалась с криком, который струной ужаса вспарывал напряжённую тишину дворца.

– Не уходи на войну, государыня матушка, не уходи! – умоляла девочка, обливая слезами плечо родительницы. – Они убьют тебя… Эти злые мертвяки сосут кровь!

Павшая рать, покоившаяся в Мёртвых топях много веков беспробудным сном, поднялась из болота, схваченного коркой первого льда. Воины Искрена оказались не в силах противостоять нежити, три полка были подчистую уничтожены в первые же два часа сражения, и князь отдал приказ отступить за Морошу – рубеж, за которым женщины-кошки могли присоединиться к обороне. Каждые полчаса к княгине мчались тревожные донесения: потери среди дочерей Лалады были слишком высоки – каждая четвёртая белогорянка, проводившая свою супругу на схватку с Павшей ратью, уже стала вдовой. Яснень-травы не хватало, а между тем вражеская сила наступала и с запада: к Белым горам двигалось большое войско навиев, гнавших впереди себя ополчение из пленных жителей Воронецкой земли. Намерение их было ясным: выставить вперёд этих смертников, чтобы вынудить кошек тратить время, силы и стрелы на них, отвлекаясь и выматываясь. Тиски смыкались…

Тихомира с Твердяной уже давно поджидали княгиню в Престольной палате, а Лесияра всё никак не могла унять рыдания Любимы.

– Солнышко моё ясное, я не на войну ухожу, – убеждала она. – Я только гостей приму и сразу же к тебе вернусь.

Пришлось пустить в ход самое сильное успокоительное – мурлыканье. Щекоча и грея дыханием ушко дочки, Лесияра тихонько урчала, покачивая девочку в объятиях. Каждое судорожное вздрагивание детского тельца отзывалось в родительском сердце нежной жалостью, но постепенно маленькая княжна стала всхлипывать реже. Передавая обессилевшую, вялую Любиму на руки нянек и Жданы, княгиня шепнула:

– Я скоро, счастье моё.

Сберегая драгоценное время, Лесияра устремилась в Престольную палату через проход в пространстве. Её взгляд сразу зацепился за длинный белый свёрток в руках у старшей из женщин-кошек, и сердце покрылось бодрящими мурашками. Это мог быть только меч… Но какой – восстановленный вещий клинок или обещанный Меч Предков?

Головы оружейниц поблёскивали в свете жаровен в виде кошачьих пастей, на лицах лежало суровое и торжественное выражение.

– Вот и настал лихой час, госпожа, – проговорила Твердяна.

Лично освобождённая повелительницей от воинской службы, она в поте лица трудилась в своей мастерской, снабжая защитников Светлореченского княжества и Белых гор оружием.

– Что ты принесла, Твердяна? – в нетерпении спросила Лесияра, не в силах оторвать взволнованного взора от белой ткани.

– Государыня, твой вещий клинок ещё восстанавливается, но взамен мы готовы вручить тебе великое оружие, которое начала ковать ещё сама Смилина – Меч Предков! – объявила оружейница.

Ткань соскользнула лёгкой пеленой, и в глаза правительнице женщин-кошек блеснули богатые ножны и великолепная рукоять меча. Любовно приняв оружие на ладони, Лесияра расчувствовалась до слёз; солёная поволока влаги застилала ей глаза, но княгиня улыбалась. Меч был не тяжелее обычного, но в длину превосходил вещий клинок на целую ладонь.

– Достань его из ножен, государыня, оцени, – кивнула Твердяна.

«Вж-ж-ж…» – этот тягуче-сладостный, светлый, холодный звук был знаком Лесияре с детства. Зеркальная поверхность клинка переливалась отблесками пламени, чистая, грозная и прекрасная, а рукоять, как только на неё легла ладонь владелицы, отозвалась живым теплом, словно княгиня не оружия коснулась, а человеческой руки.

– Сила этого меча превосходит все мыслимые пределы, – приглушённо-хрипловато молвила Твердяна, с ласковым светом восхищения во взоре любуясь удивительным оружием. – Он обладает самой большой выдержкой, когда-либо применявшейся при ковке клинков, что позволило волшбе, вызревая, вобрать в себя всю мощь Белогорской земли. Наибольшее время изготовления современных клинков – от силы четверть века; наши прабабушки, упокоенные в Тихой Роще, имели столетние мечи, а выдержка Меча Предков – двенадцать веков! Он проходил через руки славных, умелых мастериц, а потому несёт в себе свет их душ. Своего владельца он делает неуязвимым для любого врага.

В мече сияла живая душа. Перед Лесиярой будто встал прекрасный, светлый воин в ослепительных доспехах, которого ей хотелось крепко обнять и попросить стать её верным другом. Озарённые древней мудростью глаза витязя изучали княгиню, легко читая её душу; она не могла утаить от них ни одной своей мысли, ни одного чувства, ни одного порыва. Эти проницательные колдовские очи безошибочно отличали ложь от правды, искренность от притворства, а больше всего ценили смелость и готовность отстаивать честь и свободу родной земли.

– Отныне мы будем вместе навеки, чудо-меч, – шепнула княгиня, окрылённая ясным восторгом, и поцеловала сверкающий клинок. Ей тут же почудилось, будто невидимые тёплые губы ответили на поцелуй.

– Это оружие несёт благословение всех, кто приложил руку к его ковке, – сказала Твердяна, а Тихомира хранила скромное и уважительное молчание, стоя рядом. – Как только ты вступишь в бой, они встанут за твоим плечом, государыня, и поддержат тебя в сече, придавая тебе сил.

– Благодарю вас, добрые мастерицы! – поклонилась Лесияра обеим оружейницам. – Очень вовремя вы принесли долгожданный Меч Предков, ибо мы не справляемся с натиском Павшей рати на востоке, тогда как враг приближается ещё и с другой стороны. Хочу спросить твоего мнения, Твердяна: не настал ли час призвать на помощь наших предков?

Твердяна вскинула подбородок, её очи сверкнули из-под угрюмых бровей.

– Ты хочешь поднять Тихую Рощу, госпожа?

– Именно, – кивнула княгиня. – Покой ушедших нарушать нельзя, но ежели Белогорской земле грозит беда, мы можем разбудить наших упокоенных родительниц, бабушек и прабабушек – так гласит обычай. Небывалая угроза нависла над Белыми горами, враг обладает огромной силой, а вместе с предками в деревьях покоятся и великие мечи столетней выдержки – каждый со своей хозяйкой. Это славное, могучее оружие, коего у нас больше не делается.

– Полагаю, государыня, время для этого шага настало, – подумав, ответила черноволосая оружейница. – Пора нам объединиться с нашими родичами, чей покой хранит Тихая Роща, для отпора врагу.

В течение следующего часа к владычице Белых гор прибыли все Старшие Сёстры – некоторые прямо с поля боя. Пятеро из них были ранены, но мужественно держались на ногах, и Лесияра велела принести для них воду из Тиши. Нежные, ловкие пальцы дев-прислужниц обмыли им раны и покрыли свежими повязками. Этим кошкам было разрешено слушать государыню сидя.

– Я собрала вас здесь, Сёстры, для важного и судьбоносного дела, которое, быть может, приведёт к перелому в войне, – проговорила княгиня. – Ещё никогда прежде нам не доводилось делать ничего подобного, но всё когда-то случается в первый раз. Павшие воины, пролежавшие в болотах много столетий, пропитались хмарью и превратились в сильных, сметающих всё на своём пути чудовищ, но и у нас отыщется сила, способная им противостоять – сила наших предков. Нам придётся пробудить их, дабы они помогли нам защитить землю от страшного врага. Вы все уже видите, что дела наши плохи, в одиночку нам не выстоять… Нам нужно что-то столь же могущественное и древнее, как Павшая рать, и это – растворённая в водах Тиши светлая мощь Лалады, что омывает корни деревьев в Тихой Роще. Я верю: в тяжёлую для нас годину наши прародительницы не разгневаются за нарушение их покоя и не откажут нам в помощи.