Сергей Лишаев - Эстетика Другого

• Название: Эстетика Другого
• Автор: Сергей Лишаев
• Жанр: Философия

В монографии ставится ряд существенных для философской эстетики вопросов. Что мы чувствуем, когда чувствуем что-то особенное, Другое? Что происходит с нами в момент, когда мы как-то по-особому расположены? Что это за расположения? Если расположения отличны друг от друга, то чем? И, наконец, каковы онтологические предпосылки, делающие такие расположения возможными? Соглашаясь с тем, что нынешняя эстетика оторвалась от жизни, автор видит выход в создании эстетики как ветви онтологии, как аналитики чувственных данностей, субъективные и объективные моменты которых не изначальны, а обнаруживаются в стадии рефлексии над эстетической ситуацией. «Эстетику Другого» можно определить как попытку дать развернутый ответ на эти непростые вопросы. В книге разрабатывается концептуальный аппарат феноменологии эстетических расположений и дается аналитическое описание феноменов, которые еще не получили углубленной философско-эстетической проработки; среди них: «ветхое», «юное», «мимолетное», «затерянное», «маленькое», «ужасное», «страшное», «тоскливое», «скучное», «безобразное» и др.

Книга предназначена для всех, интересующихся проблемами эстетики, онтологии, философской антропологии.

---

Сам по себе анализ восприятия линейного времени не может быть определен как его эстетический анализ. Эстетическим он становится тогда, когда акт восприятия того или иного его модуса становится чем-то особенным, когда он событийно выделен для нашего чувства. (Мы не можем говорить о «молодости» или «старости» как об эстетических расположениях, не выяснив специфики чувственного опыта линейного времени как такового, а на уровне описания и анализа специфики линейного времени и его «возрастов» мы еще не отличаем возрастов, воспринятых чувственно, от возрастов, воспринятых как эстетические события-расположения. Этот раздел (как и раздел, посвященный анализу циклического времени) — это пропедевтическое введение в эстетику линейного времени. Задача его состоит в том, чтобы подготовить почву для описания и анализа «старости», «молодости», «зрелости» как особых эстетических расположений. Специального анализа эстетики возрастов читатель здесь не найдет, но в будущем, мы надеемся, такое исследование будет осуществлено.)

Следует помнить, что восприятие линейного или циклического времени может происходить вне собственно эстетики (в нашем ее определении) и будет при этом относиться к области чувственности вообще, к чувственному опыту как таковому. Опыт чувственного восприятия людей и вещей во временном аспекте их существования — опыт повседневный, будничный; это опыт, в котором нет ничего особенного, Другого, который не переживается как событие. С повседневными временными расположениями дело обстоит точно так же, как с чувственным восприятием пространственных форм вещей в их свершённости в качестве «что». Здесь также проходит граница между восприятием, скажем, дерева как чего-то обычного, не вызывающего удивления и восприятием его как красивого (какое красивое дерево!) или прекрасного (какое чудесное, необыкновенное дерево!). Было бы ошибкой смешивать чувственное восприятие и понимание-в-самом-восприятии с чувственным эстетическим опытом, в котором обнажается метафизическая основа нашей чувственности, нашей способности понимать чувством, понимать непосредственно. Во всяком случае, мы предпочитаем здесь разводить чувственное восприятие вообще и эстетическое восприятие, которое позволяет четко и недвусмысленно очертить предметную область эстетики как онтологии чувственных данностей Другого. Ведь восприятие «возрастов» и их определение «на глаз» — вещь самая что ни на есть обыденная, и само по себе восприятие времени в «образах» «молодого», «зрелого» и «старого» не имеет отношения к эстетическому опыту. Мы видим старика и тем самым отличаем «старость» от «молодости», мы воспринимаем возраст человека непосредственно (читаем, узнаем ее в его образе), мы опознаем ее мгновенно и (если только перед нами не человек на переломе возрастов) отличаем от иных возрастов (отличаем от «зрелости» и «молодости»).

Анализ априорных оснований возможности такого «различения времени» уже на чувственном уровне — сам по себе представляет интерес для философского исследования. Вопрос «как возможно чувственное восприятия времени и чувственное знание-опознание времен-возрастов?» вполне заслуживает внимания философа. Однако, задавая такого рода вопросы, мы еще не выходим в область собственно эстетического, которая маркируется чувством данности особенного, Другого. Если эстетическое чувство — это чувство выделенное из потока обыденных восприятий и чувствований, то мы должны строго отделять эстетическое расположение старости от обыденного восприятия старости, в котором мы опознаем старость на чувственном уровне, но в котором нам не открывается Другое (в данном случае, Другое в форме Времени). Если «возраста» могут быть эстетическими расположениями, то только тогда и постольку, когда и поскольку в их восприятии открывается Другое как Время, пусть даже Другое не безусловно, а условно.

Приступая к анализу линейного времени и его возрастов, важно иметь в виду, что в живом эстетическом опыте каждого из времен линейной эстетики латентно присутствуют все эти времена, хотя в каждом расположении выделен, эстетически актуализирован только один из возрастов [108].

Другое (так, как оно дано в эстетике возрастов) — есть «другое время». Другое-как-Время открывается в этом опыте на уровне условной эстетики, это время в перспективе «другого времени» (молодое — зрелое, старое — древнее), а не Времени (Другого) как такового; до испытания времени как абсолютно Другого мы здесь не доходим. Восприятие Другого как Времени возможно в таких расположениях, как «ветхое», «мимолетное» и «юное»[109]. Возраста линейного времени всегда условны. Их условность — это обусловленность, определенная тем предметом, возраст которого мы воспринимаем. Время, завязанное на предмет (на некое «что»), на его существование, — это всегда определенное,условное время, оно суть другое относительно собственных прошлых и будущих возрастов этого предмета и другое относительно возрастов иных вещей. Кроме того, молодой всегда может быть моложе, а старый — старее, так что внутри каждой из фаз линейного времени перед созерцателем открывается потенциальная бесконечность времени как всегда «другого», но другого относительно (этот человек стар, а этот — еще старее). Другое, Время как таковое человеку здесь не дано, здесь оно дано как «относительно другое» во временном отношении.

В отличие от циклического (обратимого) времени, линейное время необратимо, оно накапливается в сущем; время, накопленное в «виде» определенного возраста, как раз и есть предмет эстетического созерцания в расположениях линейного времени.

В эстетике линейного времени, как и в безусловной эстетике времени, мы имеем дело не с формой вещи, не с ее осуществленностью как «что», а с актом ее существования, с самим ее существованием. Но в отличие от таких расположений, как ветхое, юное и мимолетное, мы имеем дело не с чистым чувством существования (существования непроизвольно абстрагированного в самом акте восприятия от «что» воспринимаемого, от его формы как телесного выражения «чтойности»), но с восприятием существования в его привязке к «что», к тому осуществлено ли оно. Восприятие сущего во временном аспекте всегда есть восприятие его как существующего, оно отвечает на вопрос, как давно оно существует и как долго ему еще существовать («было» ли оно, «есть» или «будет»).

Ветхое и мимолетное непосредственно ставят нас перед «вот-вот не будет существовать», «почти-уже-не-существует», «скорее не существует, чем существует». В таком восприятии форма вещи, осуществление сущего с точки зрения полноты реализации его «что» отходит на второй план, уступая «место» чувству существования или, иначе, чувству Времени, открывающегося человеку через временность, конечность бытования сущего. Юное дает нам опыт «еще-почти-не-существующего», того, что «еще не осуществлено» в существовании, того, что на грани не существования и существования, бытия и небытия. В опыте юного «нечто» будет существовать, хоть и не известно в какой форме. На первый план здесь выходит то, что оно будет существовать, а не то, что оно «будет существовать так-то и так-то». В опыте ветхого, юного, мимолетного открывается не какое-то время, а время как таковое, время как Другое, как Начало существования.

В возрастах линейного времени сущее еще не поставлено на грань существования/несуществования, а потому здесь оно оказывается привязано к собственному «что» и к мере его осуществленности в «материи» восприятия. Отсюда следует, что восприятие времени тут оказывается восприятием существования, связанного, согласованного с мерой осуществленности сущего как «такого-то».

Сущее «молодо», и это значит, что перед нами (мы это видим, мы это чувствуем) нечто «еще-не-до-конца-осуществленное», проходящее начальную фазу своего существования. Здесь перед нами с очевидностью присутствует то, что «еще незрело», что незрелостью своей указывает на отсутствующую полноту своей формы, что отсылает нас к своему будущему «расцвету». Нас захватывает переживание определенных возможностей «становящегося» существа. Молодое — это временное переживание формы вещи как «не-до-конца-развернутой» формы, это эстетический опыт будущего.

Нечто находится «в зрелом возрасте», и это значит, что перед нами что-то «уже-осуществившееся». Полнота осуществления возможностей в зримой форме, дающей наилучшее представление о данной вещи (наилучшим образом обнаруживающее свое «что»). Здесь мы имеем дело с эстетическим опытом настоящего.