Сергей Лишаев - Эстетика Другого

• Название: Эстетика Другого
• Автор: Сергей Лишаев
• Жанр: Философия

В монографии ставится ряд существенных для философской эстетики вопросов. Что мы чувствуем, когда чувствуем что-то особенное, Другое? Что происходит с нами в момент, когда мы как-то по-особому расположены? Что это за расположения? Если расположения отличны друг от друга, то чем? И, наконец, каковы онтологические предпосылки, делающие такие расположения возможными? Соглашаясь с тем, что нынешняя эстетика оторвалась от жизни, автор видит выход в создании эстетики как ветви онтологии, как аналитики чувственных данностей, субъективные и объективные моменты которых не изначальны, а обнаруживаются в стадии рефлексии над эстетической ситуацией. «Эстетику Другого» можно определить как попытку дать развернутый ответ на эти непростые вопросы. В книге разрабатывается концептуальный аппарат феноменологии эстетических расположений и дается аналитическое описание феноменов, которые еще не получили углубленной философско-эстетической проработки; среди них: «ветхое», «юное», «мимолетное», «затерянное», «маленькое», «ужасное», «страшное», «тоскливое», «скучное», «безобразное» и др.

Книга предназначена для всех, интересующихся проблемами эстетики, онтологии, философской антропологии.

---

Эстетическое восприятие годовых и суточных состояний природного мира[113], укладывается в понятийно-метафорический «ряд» эстетического опыта циклического времени: весна-утро, лето-день, осень-вечер, зима-ночь. На примерах из годовых и суточных циклов мы и остановимся чуть подробнее. Этих универсальных (для человечества) образов циклического времени будет вполне достаточно для того, чтобы охарактеризовать его специфику[114].

Ниже речь пойдет о такой чувственной форме данности времени, как восприятие циклического времени в его «временах» («периодах»). Но прежде чем приступать к описанию и анализу расположений циклического времени, необходимо осмыслить «циклическое время» в его чувственной данности. Эта задача имеет подготовительный характер по отношению к анализу отдельных временных расположений «цикла». Таким образом, целью исследования восприятия циклического времени, которое мы здесь предпринимаем, является подготовка почвы для онтологии конкретных эстетических расположений, относящихся к этому региону эстетического опыта.

То, что мы непосредственно, интуитивно отличаем осень от зимы, весну от лета, не имеет отношения собственно к эстетике «времен» года, к осени или весне как эстетическим расположениям. Эстетически-временным этот опыт будет тогда, когда осень остановит на себе наше внимание как что-то особенное,удивительное и при том особенное не своей особенной красотой («золотая осень»), а своим отличием от других времен года, то есть тогда, когда мы будем иметь дело с переживанием времени.

Говоря об эстетическом опыте циклического времени, мы все время имеем в виду перспективу его онтолого-эстетического анализа. Вот почему нам так важно отделять восприятие циклического времени не только от возрастов линейного времени, но также: 1) от условных и безусловных пространственных расположений (от красивого, прекрасного, безобразного, уродливого, большого, возвышенного, затерянного, маленького, ужасного и т. д.) и 2) от безусловных временных расположений (от ветхого, юного, мимолетного). Специальный же эстетический анализ онтолого-эстетической конституции отдельных циклических «времен» как расположений остается задачей будущего. В данной книге нам хотелось дать лишь общее представление о своеобразии восприятия циклического времени и наметить перспективу будущего анализа его временных расположений, сопоставив их с другими пространственными и временными феноменами.

С циклическим временем мы имеем дело тогда, когда один «образ мира» (природы) воспринимается в перспективе его смены другим «образом», который, во-первых, есть другой образ того же самого, «другое из-за смены времени», другое «время», а, во-вторых, есть «другое», приводящее к тому же самому.

Эстетика циклического и эстетика линейного времени как две формы условной эстетики времени соотносятся друг с другом во многих отношениях, поскольку в обоих случаях время в нашем восприятии оказывается соединено с «что» вещи, и восприятие ее временного модуса (то есть восприятие вещи в аспекте ее существования) зачастую оказывается очень сложно отделить от восприятия пространственной формы предмета, от его «чтойности». В модусах циклического и линейного времени мы имеем дело «с таким-то» временем «чего-то», а не с чистым опытом времени (как в случае с ветхим, юным, мимолетным), когда видимое «что» предмета отходит на второй план и оказывается только материальным субстратом опыта временности как «конечности» (в опыте «ветхого» и «мимолетного»), или чистой инаковости неопределенного будущего как чистой возможности (в опыте «юного»). Временные расположения в рамках эстетики безусловно Другого преодолевают ограниченность сущего как некоторого «что». Только когда «чтойность» вещи стушевалась (если она стушевалась), когда на первый план вышла не форма вещи, а сама ее временность как открытость Другому, мы попадаем в область эстетических расположений, дающих опыт чистого времени как безусловной данности Другого, в расположение утверждения Присутствия Другим как Временем-Бытием. И опыт линейного времени, и опыт циклического времени такого опыта нам не дают. Условные временные расположения — это всегда опыт «другого» времени, то есть опыт, в котором Другое (как другое время) дается потенциально, а не актуально[115].

Созерцая смену времен года, мы испытываем чувство удовольствия от ощущения вечного движения вечной жизни в разных, но равно-достойных ее ликах, от постоянства этого движения, от надежной неизменности пребывающего в нем мира. Но эта вечность — не актуальна, это только бесконечное движение по замкнутому кругу, это вечная «неполнота времен» в точке «теперь» (теперь — лето, теперь — осень, теперь — зима...). Здесь, в вечности кругового движения, природа эстетически не спасена, хотя и пребывает в вечности циклического движения времени. Природа «не спасена» — это значит, что ее эстетическое созерцание в расположениях циклического времени не соединяется с актуальным присутствием Другого как Бытия-Времени. Природа как целое не спасается в своем Начале, в том, что стоит «за» сменой времен, поскольку само это «за», само начало «правильности и регулярности» сезонных и суточных сдвигов в природе никогда непосредственно не воспринимается в рамках эстетики временных циклов. Ее нет, она не дана в нашем опыте как «метапредметность» эстетического восприятия, как Другое (Бытие, Время).

Временной аспект смены сезонных (или суточных) состояний всего «сущего под солнцем» «распрямляется» в эстетический опыт времени как Другого (как Времени) в «ветхом» (восприятие «осеннего» как «ветхого»), «юном» (восприятие «весеннего» как «юного») и «мимолетном».

Эстетика времен года и эстетика безусловного в расположениях пространственной эстетики

Всегда ли, воспринимая времена года (суток), мы имеем дело с эстетикой времени? Нет, не всегда. Нередко, когда мы созерцаем природу в ее летнем или осеннем «облачении», наше внимание фокусируется скорее на ландшафте в его особом сезонном (суточном) «обличье», чем собственно на движении времени. Отдельные фазы циклического времени могут восприниматься как особые пространственные, а не временные расположения природы. Следовательно, возможно такое восприятие «времен года», в котором на первый план выйдет совершенный и завершенный образ природы, и тогда весна — это вечная весна, лето — вечное лето, осень — вечная осень и т. д., но никак не определенный модус (фазис) циклического времени. В таком восприятии нет времен года как особых временных состояний природы, а вместо них дан тот или иной ее вневременной, вечный образ (летний лес, лес зимой, весенний лес...). В этом случае проходится говорить уже не о временных расположениях, но о прекрасном, возвышенном, скучном, тоскливом и т. д. расположениях.

Моне, изображая Руанский собор в разное время суток, изображал один и тот же собор, но создавал при этом разные картины. Легко можно себе представить человека, который эстетически предпочитает Руанский собор утром, или того, кто предпочитает Руанский собор вечером, но то, что определяет это предпочтение, связано не с восприятием времени, но с чисто световыми и колористическими эффектами, которые проносят с собой преображающие собор утро или вечер. Перед нами разные соборы, а не разные периоды суток. Здесь мы имеем дело с эстетикой прекрасного, но не с эстетикой времени. (В то же время, мы можем представить себе человека, который воспримет серию картин Моне как картины времени, как светопись «утра», светопись «вечера». ..) Аналогичным образом осень можно эстетически предпочитать лету или зиме за ее особенные цветовые эффекты, за ту форму, которую приобретает природа в это время года, не фиксируя внимания на том, что осень есть движение природы, ее медленное замирание, погружение в зимний «сон». Одним словом, совершенно очевидно, что образы «времен года» (как по образы времени суток) вполне могут быть восприняты как прекрасные или красивые образы природы, и тогда они уже не будут расположениями циклического времени.

Только тогда, когда сезонные преобразования природы восприняты в динамически-временном аспекте, образ-времени-года преобразуется в образ-времени-года, и мы с полным правом можем говорить о нем, как об одном из расположений эстетики циклического времени.