Алексей Петров - Образ жизни

• Название: Образ жизни
• Автор: Алексей Петров
• Жанр: Драматургия

Нет, нам определенно нужен редактор, который занимался бы драматургией. Филологи, как и врачи, имеют разные специализации, и для меня препарировать драму — это все равно, что, скажем отоларингологу встать за операционный стол. У меня тема диссертации была связана с мифопоэтическим пространством в прозе Белого. Мифолог я:)

Неправильно, конечно, начинать так комментарий. Но, в сущности, о драматургической ценности этого произведения Алексея Петрова я ничего сказать не могу. Надеюсь, что автор на меня не обидиться. Единственное, что хотелось бы отметить: В отличие от большинства драм, опубликованных в сети, эту мне удалось дочитать до конца, причем довольно легко. Почти каждый эпизод «Образа жизни» напоминает развернутый анекдот.

Так что нескучного вам чтения, господа читатели!

Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,

Анна Болкисева

---

Стас. Нет. Я же не организация какая–нибудь. Я сам по себе…

Хладобойников (задумчиво). Ясно… Врач, говоришь?

Стас. Угу.

Хладобойников. Попадался когда–нибудь?

Стас (пожимает плечами). А чего мне попадаться? Я и вправду врач, это несложно проверить, достаточно позвонить на кафедру. Правда, сейчас там никого нет. Скоро ночь…

Хладобойников. Врач, а часами спекулируешь… А часы твои, между прочим — барахло.

Стас. Я не спекулирую. Я приближаю блага цивилизации к потребителю.

Хладобойников. «Блага»… Эти часы ломаются на второй день. Они од–но–ра–зо–вы–е. (Дерябину.) Ну–ка, Дерябин, обыщи его. Посмотрим, какой это врач.

Сонный добродушный Дерябин обыскивает Долгова, вынимает из кармана плаща паспорт, ключи, зажигалку, кладёт на стол.

(Удовлетворённо.) Ага. Кое–что есть всё–таки… (Изучает паспорт.) Харьковская область. Полтора года нигде не прописан… (Внимательно и долго смотрит на Стаса.) За дураков нас держишь, Станислав… (заглядывает в паспорт) Викторович?

Стас. Да какое там… (Машет рукой.)

Хладобойников. А знаком ли ты с указом мэра города о том, что гости Москвы обязаны зарегистрироваться в милиции и оплатить каждый день пребывания в столице?

Стас (хмуро). Слыхал. Но ведь я в Москве восьмой год, а в стране нашей живу и того дольше… А приказ этот, как, впрочем, и сам мэр, только вчера появился…

Хладобойников. Это не важно. Ты к тому же ещё не гражданин России даже, а так, ни то ни сё, (надменно кривится) «эс–эн–гэ»… (Набирает телефонный номер, говорит в трубку.) Верещагин? Это Хладобойников. Слушай, тут мне попался один подозрительный субчик. Ну–ка проверь там, не проходил ли у вас некто Долгов Станислав Викторович, уроженец Харьковской области. Ага… Жду. (Насмешливо смотрит на Стаса.) Компьютер — умная машинка, она всё знает. Сейчас проверим, что ты за птица. Говоришь, никогда не попадался?

Стас. Нет…

Хладобойников. Что–то не слышу уверенности в голосе. Так нет или да?

Стас (раздражённо). А я откуда знаю? Приводили один раз в отделение… Мы с Мотей… это дружок мой… выпили пива… много пива. Ждали автобус на остановке. Автобуса долго не было. Стояли на остановке с Мотей, вяло трепались ни о чём, посасывали пиво из банок. Тут подкатила патрульная машина, и оттуда скомандовали: «Садитесь!»

Хладобойников. Почему? Вы нарушали?

Стас. Ничего мы не нарушали. Просто стояли на остановке и пили пиво. Ночь была… Мотя ухмыльнулся: «А что, ребята, до метро подбросите?» Ну, пьяный дурак, что с него взять… А они говорят: «Дашь двадцать «кусков» — подбросим». Тогда это были деньги. Десять долларов! Мотя заупрямился, я его поддержал. И попали мы в участок. Там, в милиции, «Медведь» нас и «догнал».

Хладобойников. Какой медведь?

Стас. Пиво такое, «Белый медведь»… Я стал орать: «Вам что, мужики, некого ловить? Или сегодня тридцать седьмой год?» Ну, они обиделись, обозвали меня хохлом…

Хладобойников. Ну а ты?

Стас. А я сказал, что исправно плачу налоги, поэтому имею право знать, за что меня задержали. А они меня — в обезьянник. В камеру, то есть.

Хладобойников (с иронией). И ты, конечно, сказал, что имеешь право на звонок своему адвокату. (Смеётся собственной остроте.)

Стас. Я сказал, что я — врач–гинеколог. А они меня — за решётку…

Хладобойников. А Мотю?

Стас. А Мотю — нет.

Хладобойников. Почему?

Стас. А он сказал, что он — врач–проктолог…

Хладобойников (подозрительно). Стоп, стоп! Ты это на что намекаешь? Хочешь сказать, что у нас в милиции работают педики?

Стас. Ничего я не хочу сказать! Просто у ихнего следователя был запущенный геморрой. И мой дружок — тоже, кстати, врач–ординатор — где–то там же, в ментуре, в отдельной «пыточной» осмотрел зад этого сыщика, освидетельствовал с пристрастием… блеснул, так сказать, недюжинным мастерством. Вот нас и отпустили. В виде гонорара Моте, а заодно и мне, предоставили свободу.

Хладобойников. Иронизируешь, стало быть?

Стас (пожимает плечами). А что? Редко какой врач удостаивается столь лестной оценки своего труда… Не взяли даже штрафа. Вот и посуди: откуда мне знать, записали они что–нибудь в свои бумаги или нет?

Хладобойников. У нас не бумаги — у нас компьютер!

Звонит телефон. Хладобойников берёт трубку, слушает.

(В трубку.) Ясно. Я так и думал… (Кладёт трубку; Долгову.) Думаешь, здесь мальчики работают? Мы всё о тебе знаем, Станислав Викторович. Ты фигурируешь в базе данных… гм… в оперативной памяти… ну, в общем, в компьютере как злостный нарушитель. В тот раз тебя записали и строго предупредили. И имей в виду, эскулап: всё оформлено как надо! (Берёт новый лист бумаги.) Будем оформлять протокол. Значит, так, Долгов: за систематическое нарушение паспортного режима тебе грозит штраф в размере ста минимальных окладов… (Насмешливо.) А ну–ка, быстренько подсчитай, коммерсант: сколько это в баксах? Предвижу твой ответ: нету «бабок». Да?

Стас. Вот именно.

Хладобойников (кивает головой). Ну–ну… И, стало быть, наказанием тебе будут пятнадцать суток исправительных работ.

Стас (взволнованно). Но ведь денег и вправду нет! Это ж надо быть ненормальным: таскать такую прорву «гринов» в кармане — в Москве, ночью…

Хладобойников (со злобой). Да кого это волнует? Ты что — совсем дурак? Говорю же тебе: есть приказ мэра…

Стас. Хочешь, часы отдам? У меня полная сумка…

Хладобойников. На хрена мне твои часы? Я что же — должен в протоколе указать, что штраф с тебя взял часами?

Стас (чуть наклоняется вперёд, к Хладобойникову). А ты не пиши протокол.

Хладобойников (настороженно и тихо). Что значит «не пиши»?

Стас. Ты сколько получаешь тут?

Хладобойников. Тебе какое дело?

Стас. Просто так, любопытствую…

Хладобойников. Сколько получаю — все мои… (С пафосом.) А жизнью рискую здесь каждый день! А ваши хохлы — знаешь, как живут? Три раза за месяц приедут, колбасу продадут и сало…

Стас (запальчиво). А ты знаешь, сколько зарабатывает доктор? День и ночь не разгинается, спину горбатит в душных операционных, сутками из крови не вылезает, а получает, между прочим, меньше вас, обормотов!

Дерябин (озадаченно). Вона как!

Хладобойников (с угрозой). Обормотов? (Пауза.) Значит, обормотов? Хорош–ш–шо… (Поднимается, делает многозначительный круг вокруг Долгова, почёсывает кулак.) В общем так: я вызываю машину. Мне тут с тобой дискутировать нет охоты. Уж больно ты разговорчивый, Долгов… (Вдруг прислушивается к музыке, звучащей по радио.) Тихо!

Стас (испуганно). Что?

Хладобойников. «Пятая»… Бэтховена…

Стас (шёпотом). Ага, до–минорная…

Дерябин (вдруг). Тема судьбы… Ля–ля–фа…

Хладобойников (взволнованно разъясняет Дерябину). Композитор нарочно дал главную тему в унисон, чтобы подчеркнуть её значительность… Только не ля–ля–фа, Дерябин, а соль–соль–ми… Бэмоль.

Дерябин (понимающе кивает). Ясен пень.

Все слушают музыку.

Стас. Аллегро кон брио — быстро, с огнём… Сколько в ней тревоги, беспокойства!..

Хладобойников (без паузы). А не заплатишь штраф — десять минимальных окладов, — отведём тебя к бомжам трипперным, в камеру.

Стас (удивлённо). Уже десять? Пять минут назад говорил «сто»…

Хладобойников (уклончиво). Ну, это если изменить формулировку…

Стас. А как бы сделать так, чтоб… ещё меньше, а? (Выразительно смотрит на Хладобойникова.)

Хладобойников (Дерябину). Сходи–ка в буфет, Федя, распорядись насчёт чайку…

Дерябин выходит.

(Долгову.) Ты здесь не торгуйся! Как скажу — так и будет!

Стас. Да теперь хоть плати, хоть не плати — скоро час ночи, метро закрывается…

Хладобойников. Вот и поторопись.

Стас (ворчит). «Поторопись»… Куда уж тут торопиться? (Лезет в потайной карман за подкладкой где–то на боку, достаёт деньги; начинает вдумчиво пересчитывать.)

Хладобойников (удивлённо). Ты глянь! А Дерябин не нашёл…

Стас (не поднимая голову). Да что Дерябин — даже жена не находит…

Хладобойников. Так ты женат? (Украдкой смотрит на часы.)

Стас (думая о своём, в уме что–то подсчитывает). Ну, не женат ещё, а так…

Вдруг на сцене появляется Скосоротов. Возбуждённо размахивает графиком дежурств.

Скосоротов (Хладобойникову). Хоть вы поддержите меня!

Хладобойников (удивлённо). Вы кто такой?

Скосоротов. Я к вам за помощью, за сочувствием… В конце концов, вы — милиция!

Хладобойников (хмуро). Ну и что?

Скосоротов. Моя милиция меня бережёт…

Хладобойников (морщится). Банально, старо…

Скосоротов. А тем не менее, надо мной издеваются, ни в грош меня не ставят… никто не ставит! (Пытается всучить Хладобойникову график дежурств.) Вот, полюбуйтесь!

Хладобойников (брезгливо). Что это? Донос?