Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

• Название: Золотые миры.Избранное
• Автор: Ирина Кнорринг
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 5-86020-054-14

---

3/ X, 1926

«Уйди! Я буду ревновать…»

Уйди! Я буду ревновать.
Я стану бледной и унылой.
А ты боишься потерять
И то немногое, что было.

Глядишь внимательно в глаза…
Зачем? В наш век ничто не вечно.
Не ты ли сам в тот раз сказал,
Что не доволен прошлой встречей?

И вянет лес. И нет цветов.
Клубятся синие туманы.
И глушь промёрзлых вечеров
Уж близится… Какой ты странный…

Уйди, пока сырая мгла
Не задушила веру в чудо,
Пока душа твоя светла,
Пока ещё я плакать буду!

5/ X, 1926

«Не километры разделяют нас…»

Не километры разделяют нас,
Не тёмные парижские предместья.
Страшнее блеск полузакрытых глаз
И то, что никогда не будем вместе.

Ты на меня ни капли не похож.
Ты весь другой, и жизнь твоя другая.
Ты что-то думаешь, чего-то ждёшь,
Тоскуешь, может быть, — и я не знаю.

Какой же силой в сердце удержать
То нежное, что ускользает мимо?
Я не могу тебя поцеловать.
Я даже не могу назвать любимым.

13/ X, 1926

«Стала жизнь наивной сказкой…»

Косте

Стала жизнь наивной сказкой,
Даже грусть легка.
В небе низком и неласковом
Виснут облака.

Все дома в тумане спрятаны,
Всё сравняла мгла…
— Друг мой, издавна-загаданный, —
Я тебя нашла!

4/ XI, 1926

«Над площадью синяя муть…»

Над площадью синяя муть,
И дождик назойливый, частый.
Под сыростью больно вздохнуть.
Я знаю, что буду несчастна.

В большом освещённом бистро
Меняются краски и лица.
Всё в жизни светло и пестро,
Мне хочется в ней утопиться.

Не завтра и не через год, —
Но врежутся в душу изломы,
И радость — смеяться — пройдёт,
И дрогнет беспомощно рот,
И осень в окошке забьёт
Отчаяньем, мне незнакомым.

Я так захотела сама,
Так будет понятней и проще…
Мне нравится этот туман
И мелкий рассеянный дождик.

6/ XI, 1926

«Мне нравилось солнце и душный сирокко…»

Мне нравилось солнце и душный сирокко,
И мягкие линии дальних гор,
И синее море, когда с востока
Пылал широкий, багряный костёр.

Любила библейность, когда на закате
Арабы водили овечьи стада.,
И ветер трепал моё синее платье,
И кровью отсвечивала вода.

Но море, закат и маслинные рощи
Так просто, так радостно я отдала
За мелкий, ненастный, ленивый дождик,
За мутные капли по глянцу окна.

11/ XI, 1926

«Шла я долго, злая, непохожая…»

Шла я долго, злая, непохожая,
Ночь была мучительно страшна.
Улицы, автобусы, прохожие —
Посмотрите, как я бледна!

Упаду в пыли на шумной площади,
И по-бабьи заголошу.
Я хотела быть счастливой, Господи,
И большого счастья не прошу!

Соберутся тени молчаливые,
Их окутает густая ночь.
Посмотрите на юродивую,
Не жалейте и уходите прочь!

11/ XI, 1926

«Стучались волны в корабли глухие…»

Стучались волны в корабли глухие,
Впивались в ночь молящие глаза.
Вы помните — шесть лет тому назад
Мы отошли от берегов России.

Я всё могу забыть: и боль стыда,
И эти годы тёмных бездорожий,
Но страшных слов: «Да потопи их, Боже!»
Я в жизни не забуду никогда.

12/ XI, 1926

Юрию Бек-Софиеву («Для вас по ночам оживают игрушки…»)

Для вас по ночам оживают игрушки,
У вас по ночам, наверно, светло.
О вечности с вами беседует Пушкин,
О нежном и грустном — Блок.

Для вас расцветает молитвенный лотос
И никнут деревья в чистых слезах.
Наверно, вы можете скрытое что-то
У каждого видеть в глазах.

Вам нравится нежно, упрямо и просто
Касаться запретных и страшных тайн.
— А помните ветер? А крупные звёзды?
И поздний визгливый трамвай?

18/ XI, 1926

Трое («Где-то песни чужие звенят…»)

Где-то песни чужие звенят,
День смеётся ленивый, серый.
И стоят на столе у меня
Утка с ярмарки и химера.

Здесь нас трое, и мы — друзья.
Скучно нам и немножко жутко.
Здесь о нежном тоскую я,
О Монмартре тоскует утка.

И, высовывая язык,
Взглядом мудрым, высокомерным,
Затая неистовый крик,
Нас оглядывает химера.

И проходит за часом час.
И сверкает моя иголка…
Тишина и покой у нас,
Благодать во всём. Скучно только.

И до боли чего-то жаль,
Ведь у каждого есть потери:
Утке хочется на Пигаль,
На Сите — премудрой химере.

Будет тихий, серый туман.
Будет вечер — ненужный, длинный.
Вероятно, и я сама
Тоже стала игрушкой из глины.

19/ XI, 1926

«Переполнено сердце моё…»

Переполнено сердце моё
Песней звонкой, неудержимой.
Мы не будем больше вдвоём —
Весёлый, нежный, любимый.

Буду письма твои беречь,
Буду в сердце накапливать жалость.
Это всё, что теперь осталось
От коротких, осенних встреч.

Будут мглистые зимние дни,
В окнах — дождик, ленивый, частый.
Как мне радость мою сохранить?
Я ведь знаю, что буду несчастна.

Вот теперь тебе нечего ждать,
Будет каждый вечер, как вечер,
Вот теперь я тебе отвечу
На вопрос — к кому ревновать.

Звонким камнем лечу в неизвестность,
Яркий свет на моём пути.
— Ну, а ты не сердись и прости,
Что я не умела быть нежной.

1/ XII, 1926

Эпилог («Так просто? Будто я была чужая?..»)

Так просто? Будто я была чужая?
Не опустела без меня земля?
А женщины, мой милый, не прощают
Вот эту лёгкость, этот светлый взгляд.

Ты знаешь всё, и мне смешно лукавить.
Ты знаешь то, чего не знала я…
Всё можно было удержать, поправить.
Ты не хотел? Так Бог тебе судья!

6/ XII, 1926

«Тревожна осенняя муть…»

Тревожна осенняя муть.
Зловещи осенние тучи.
Длинный, гористый путь
И мной, и тобой изучен.

Глаза впились в темноту,
Как струна, натянуты нервы,
По плану я знаю — тут
Холодное кладбище Севра.

Дальше — спуск и подъём,
А там полдороги скоро.
Обратно с тобой вдвоём
Пройдём мы вдоль тёмных заборов…

Бросает фонарь копьё,
Теряясь в тумане где-то.
Несу тебе счастье моё,
Чтоб стал ты весёлым и светлым.

13/ XII, 1926

«Снова буду терпеливо ждать…»

Снова буду терпеливо ждать
Этот светлый, синеватый вечер.
Снова ты начнёшь перебирать
Все детали предыдущей встречи.

Что-то расскажу тебе, смеясь,
Только будет голос мой не звонок.
Станешь тихим, потому что я
Для тебя всегда чуть-чуть ребёнок.

А обратно мы пойдём вдвоём
И простимся у высокой двери.
И опять — ленивый день за днём,
В каждом — незаметные потери.

Или я томлюсь в глухом бреду?
Не пойму, что этот вечер значит?
— Вот когда — нибудь я так приду,
Сяду на пол и заплачу.

18/ XII, 1926