Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

• Название: Золотые миры.Избранное
• Автор: Ирина Кнорринг
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 5-86020-054-14

---

19/ IX, 1927

«Ясней и ясней синяки под глазами…»

Ясней и ясней синяки под глазами
И яркость накрашенных губ,
С тех пор, когда губы впервые сказали:
«Зачем я себя берегу?»

Он горек, мой жребий: в тоске подневольной,
Жечь день за мучительным днём,
Чтоб вечером снова обидно и больно
Клеймить себя страшным клеймом.

На всех перекрёстках упрямо и долго
Кричать о неистовом зле,
Что я не исполнила страшного долга,
Что страшно мне жить на земле.

Что больше нет силы, нет силы, нет силы
Я стала покорно слаба,
И глупой гримасой улыбка застыла
На сжатых, безмолвных губах.

И буду кричать я, и буду томиться,
Скую себя тихой тоской,
А счастье, как милая Синяя Птица,
Так близко и так далеко.

20/ IX, 1927

«Побледневшая, встала у зеркала…»

Побледневшая, встала у зеркала.
В коридоре, за дверью — шаги.
И зачем я себя исковеркала
На забаву себе и другим?

Беспощадную повесть слушая,
— И жалея меня, и любя —
Ты мне только скажи, что не хуже я
Многих женщин, любивших тебя.

23/ IX, 1927

«Взгляд в пролёты улиц брошен…»

Взгляд в пролёты улиц брошен.
Темнота и тишина.
Эта жизнь опять роскошна
От любви и от вина.

Не ломай ночные чары,
Ничего не говори.
Вдоль блестящих тротуаров
Убегают фонари.

Убегают, пропадают,
Зарываются в туман.
И, как скалы, нависают
Непробудные дома.

Завтра станет жизнь понятна,
И душа укрощена.
Под глазами лягут пятна
От тоски и от вина.

И ничто не будет странным,
И погаснет на заре
Свет тревожный, свет обманный
Лиловатых: фонарей.

1/ X, 1927

«В Сен-Сюльпис, где всегда тишина…»

В Сен-Сюльпис, где всегда тишина,
В пределе строгом святой Женевьевы,
У самого алтаря
Озарить весёлым дрожащим пламенем
Бледную свечку,
За больную, маленькую Жинетт.

1/ X, 1927

«За все обиды и упрёки…»

За все обиды и упрёки,
За зло, в котором я жила,
За все просроченные сроки
И не свершённые дела,

За бесполезное шатанье,
Как белка в глупом колесе,
За дни ненужные, за все
Не сдержанные обещанья.

За всё, чем я была жива,
Чего ждала и что жалела,
За очертанья улиц белых,
Когда кружилась голова,
И за твои, твои слова,
Звучащие легко и смело…

1/ X, 1927

Перед зарей («Перед зарёй охватывают сны…»)

Перед зарёй охватывают сны,
Тревожат неспокойные упрёки,
Всем разуверенным и одиноким
Дана печаль рассветной тишины.

О, только б никогда не измениться,
Не разлюбить весёлых звонких слов,
Не позабыть бы имена и лица,
Названья улиц, номера домов.

А мысли заметает тишина.
Лишь сердце и часы — наперегонки.
Но я лежу под маленькой иконкой,
И от лукавого ограждена.

О, не бояться только бы зари!
А за тяжёлой красною портьерой
Рукой фатальной тушит фонари
Рассвет октябрьский в переулке сером.

3/ X, 1927

***

I. «Третью ночь нехорошее снится…»

Третью ночь нехорошее снится,
Жгут кошмары до самой зари:
Равнодушные, стёртые лица,
Фонари, фонари, фонари.

И в тоске беспощадно-жестокой —
Уж не раз, и не два, и не три —
Мне приснилось, что я одинока…
Фонари, фонари, фонари…

II. «Третью ночь нехорошее снится…»

Третью ночь нехорошее снится,
Жгут кошмары до самой зари:
Равнодушные, стёртые лица,
Фонари, фонари, фонари…

Дня пустого ничем не отмечу,
Позабуду, что было вчера.
Будет вечер, мучительный вечер,
Вечера, вечера, вечера…

Вот октябрь беспощадно-суровый,
Раздраженье, дожди, холода.
И ещё одно глупое слово —
Никогда, никогда, никогда…

10/ X, 1927

Перед зарей («Перед зарёй охватывают сны…»)

Виктору Мамченко

Не затем ведь мы стали врагами,
После стольких неискренних дней,
Чтобы мерить большими шагами
Расстоянье меж наших дверей.

После дней неуверенно-зыбких
Не затем я ответила Вам,
Чтобы верить радушной улыбке
И спокойно звенящим словам.

Мы сходились в нелепом союзе
Не затем ведь, чтоб жаром в крови
Затянуть не распутанный узел
Нашей ненависти и любви.

Мы играли достаточно в прятки.
Разжигалась молчаньем вражда.
Мы сойдёмся в решительной схватке,
Чтоб потом разойтись навсегда.

11/ X, 1927

«Неправда, что я жизнь свела…»

Неправда, что я жизнь свела
На степень скользкого моллюска,
Ведь мне в лицо дышала мгла
И холод в переулке узком.

Неверным взглядом фонарей
Пронизано больное тело.
Я просыпалась на заре,
В окно туманное смотрела.

И знала — улица темна,
И знала — я не одолею.
Да, жизнь теперь упрощена,
Но стала мягче и теплее.

Я лишь шарахаюсь с тоской
От взглядов пристальных и строгих.
В душе торжественно-пустой
Нет силы, говорить о Боге.

20/ X, 1927

Утро («Снова день. Пустые начинанья…»)

Снова день. Пустые начинанья.
Неуютно смятая постель.
Где-то мысль об утреннем тумане,
И в непоправимой пустоте.

В этот ранний, в этот мглистый час
Так бездомно, холодно и страшно.
Только бы не помнить этих глаз,
Ничего не помнить о вчерашнем.

Как же этот бледный день прожить,
Если ты, так больно и нежданно,
Уличил меня вчера во лжи,
В жутком холоде самообмана.

Медленно смотрю на образа:
Не вструбят ли ангельские трубы?
У меня усталые глаза
И слегка подкрашенные губы

20/ X, 1927

Бессонница («За занавешенным окном лежала…»)

В.М.

За занавешенным окном лежала
Пятном октябрьская ночная муть,
А я ворочалась под одеялом
И почему-то не могла уснуть.

Казалось — будет ночь веками длиться,
Рассвет на улицах не расцветёт.
Я вспоминала тёмные ресницы
И чувственный, упрямо сжатый рот.

Случайные рывки автомобилей,
Глухие, одинокие шаги.
В мозгу стихи назойливо долбили,
И слово равнодушное — враги.

А на стене сплетались мутной тенью
Последних дней густые кружева:
Случайно выдуманные слова,
Нарочно созданные положенья.

И Вы, укор неомрачённых: дней,
Грозящий призрак ревности и боли.
Мне было холодно. А на стене
Светлели полосатые обои.

21/ X, 1927

«Ты не бродил по набережной Сены…»

Ты не бродил по набережной Сены,
Ты не стоял над чёрною водой.
Не замечал тревожной перемены,
Произошедшей будто бы со мной.

По улочкам Латинского квартала,
По тем местам, где счастье зацвело,
Ты не бродил бессильный и усталый,
Окутанный парижской серой мглой.

Ты не терзался мыслью об утрате,
Тоской предельной не был опьянён,
Ты никому не посылал проклятья.
Не верь! Ты видел только страшный сон,
И вот — проснулся.

23/ X, 1927