Мария Жиглова - Фрэнсис Весь

• Название: Фрэнсис Весь
• Автор: Мария Жиглова
• Жанр: Поэзия
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906784-90-2

У поэтессы Марии Жигловой, сборник которой вы держите в руках, весьма своеобразный стиль. Ее точные и легкие рифмы построены на ассоциациях, намеках и иносказаниях, и автор причудливо вплетает их в поэтические строки.

---

13 февраля 2009 года

Сибирь настоящая

От меня останется только голос,
Как закладка в книге, как тонкий волос,
Как перо, зажатое в кулаке,
Только голос в песне о ямщике.

Мы не рады братьям, как мы не рады!
А солдат берет да и рвет гранату,
Он спешит к любимым, ему видней:
– A la guerre, товарищи, на войне

Мы с пером привыкли ходить, и люди,
Что едят блины на красивом блюде,
Скрипачи, поэты и офицеры
Все поют эти песни о пионерах,
Что же с голосом? Он в руке, наверно,
Был зажат. Перо очиняет нервы.
В этой сказочной сказке, где мы остались,
Только ангелы смертные и усталость,
Только кошка угрюмая когти точит.
Что, поэт, или смерть себе не пророчит?

От меня останется только голос,
Голос piano и violin, точно полость,
Накрывая ноги, опять надета.
Этот голос, однако, не ждет рассвета.

Этот голос видит, почти вслепую,
Как солдат, вставая, идет под пули
И, не зная ангелов и бессмертья,
Плачет тихо и горько, как плачут дети.

Ах, холмы, холмы по моей России.
Вы же песню эту не попросили.
Зритель – что? И скажи, что такое читает
Вся страна? – Отчего корабли летают?

И воздушных вихрей нельзя сберечься.
Мы уходим в прошлое с «Частью речи»,
С Бродским, с Пушкиным, с Мандельштамом.
Вот и Муза старая перестала —

Мучит новая Муза. Летает проза.
Я опять прихожу, покурив, с мороза.
Я не знаю, Бог, все Сибирь да волость…
От меня останется только голос.

Голос хриплый, прокуренный. Этих башен
Вид безбашенный только что бесшабашен.
Я иду с мороза и, покуривши,
В подражанье Бродскому кропаю вирши,

В подражанье Пушкину и поэтам
Покурив – когда же настанет лето?
Чтоб тогда стоять мне под той березой,
Что со мной стояла во все морозы…

28 февраля 2009 года

Урал

Катался барин по Уралу
С своей красивою женой,
А мимо шел этап усталый,
Этап же охранял конвой.

Стучали версты перелеском,
А в поезде сидел купец,
И каторжник один немецкий
Кричал в окошко: «Наконец!»

Стучали версты, шли овраги,
И с молодою шел женой
Тот поезд; почтовОй бумаге
Доверилась, и головой

Как в омут кинулась красотка,
Когда писала: «Мой Филипп,
Мой муж опять не смотрит кротко,
У сына вдруг открылся грипп,

И, между нами, сын твой плакал,
Все папу видеть умолял,
А муж с охотничьей собакой
В охоту ездил…» На вокзал

Пришла кибитка почтовая,
А барин – хвать! – берет письмо,
Он, старый, женку поднимает,
А мимо – каторжник с сумой,

В колодках на руках этапных.
– Филипп! – кричит тотчас жена.
И валит новогодний лапник.
– Да ты, видать, обольщена!

И смотрит барин грозно, мрачно,
Как на престоле Судия.
«Вот поезд вышел неудачный —
Распалась вся моя семья».

Катался барин по Уралу.
Теперь другой этап идет,
И, вдаль идя лесоповалом,
Россия-матушка живет.

29 декабря 2009 года

Украинская песня

Ты моя дивчиночка,
Ты моя кручиночка,
Пела-подпевала,
А сказали – мало.

Ты моя дивчиночка,
Ты моя песчиночка,
Много было бы чудес —
Оказался темен лес.

Ты моя кошчоночка,
Ты моя девчоночка,
Нищета-то, беднота,
Вот купили мы кота,

И с котом-мурлыкой
Мы вязали лыко,
Лапти шили в тесноте,
Только продали лаптей

Очень мало на базаре,
А затем звезду связали,
Положили на весы,
Во все стороны – усы.

Ты моя дивчинка,
Ты моя кручинка,
Знает мать, как что сказать.
Надоело вышивать.
Надо как-то выживать,

Мать сидит за пяльцами,
И иголкой, пальцами
Пришивает ей косу.
– Парень? Голову снесу! —

Говорит девчонке мать.
Девка снова воевать
– Замуж, замуж выхожу,
Лягушоночка рожу
От того от парня,
Яко вышло б гарно!

Три сестрицы – три сестры
С этим парнем жгли костры,
Повязали, посыпали снегом
И из России – бЕгом
Ясным, красным и прекрасным,
Головеночка-то ясна,

Свет в очах, и до ушей —
Хвост кобыле не пришей.
Уши-то хозяина,
Валенки навалены,

Валенки-то, валенки
Не подшиты, стареньки.
Приезжает к ним купец,
Вот и сказочке конец.

30 декабря 2009 года

Побасенка

На улице ТаловОй
Жил дворянчик столбовой,
Жил он с крепостною девкой
Да под крышей еловОй.

На улице Таловой
Сапожок-то яловой.
Ходит барыня-сударыня,
Муженек-то сам не свой.

Там, под крышей еловой
Дворянин-то столбовой
Ходит гоголем по храму,
Не разводится с женой.

А у девки-то сума,
А у тестя-то – тюрьма.
Ждала милого до хаты,
Оказалася брюхата,

Парень девку свел с ума!
Открывается корчма,
На скамейке тесаной
Сидит кума нечесана.

На скамейке у Кузьмы,
У хозяина корчмы,
Ходят гоголем гусары
И разводят тары-бары
Про гитары и пожары,
Про свободные умы.

На улице Таловой
Вор на воре сам не свой —
Поседел градоначальник,
Еле дышит – чуть живой.

Едет и полиция —
Да конная милиция…
Ходят дамы, шпиц и я —
Я поэт, моя семья —
Чайник с кофе,
Уж не хуже!
Кошка, кот да третий я.

1 января 2009 года

Базар

Вор торговал из-под полы,
Залысины зализывал,
А мимо шли людей углы,
С картинами за мызою.

Вор продавал картину мне,
Кота купил с крестом,
И видел девушку в окне
Сегодня исполком.

Краснели флаги, пес лежал,
Вертел собачий хвост.
И уезжали на вокзал
В такси без папирос.

Москва не верила слезам,
Торговка – паспорту.
И вот главред опять сказал:
– Сегодня я уйду.

Нас выгоняли за порог.
И космосом с орбит
Глядел наш стариковский Бог.
Кричат в толпе: «Пиит!»

Убогим бардам, что бренчат
Под музыку с вином.
И Цезарь пестовал внучат
В большом дворце с окном.

Собачий лай, вороний грай.
Достали три трубы
Звонков: «Сегодня умирай».
И вот – вождей гробы

Устало смотрят не в упор.
Пленилась попадья,
Не устоять. Один позор,
Как медная струя,

Грохочут танки под Москвой,
И снова путч; один
Как косо смотрит почтовОй —
Всей жизни бригадир.

Несет зарплату он в мешке.
И с министерством – в топь.
Кого продали? Кот в мешке
И нервов оторопь.

Луна белеет на снегу,
И снова фонари.
Сказать, однако, не бегу:
– Кумир, при нас цари.

И хор безмолвных поэтесс
Молчит, кивая в такт.
Базар, однако, темный лес,
Скажите, где не так?

И вот страна, разинув рот,
На выборы пришла.
Пришел последний патриот,
А я гулять пошла.

Вождей покрыли кумачом.
Долой КПСС.
А храм, отделав кирпичом,
Построим до небес.

На воре вор. Вставай, страны
Зовет несчастный лик.
И от пиров и до войны
Дошли, мой кот – старик.

И я опять в Сибири, где,
Скажите, что не так?
Нас всех оставили нигде,
Никто, да и никак.

2 генваря 2010 года

На годовщину смерти

Подслеповатый ангел на кладбище питерском…
Мимо проносятся тачки с ветерком.
Я еду туда прямо из Пулково,
Из аэропорта; тихо и гулко.
Мне страшновато здесь одной.
Воздух как вата; вот с женой
Похоронен какой-то старик, и люди
Здесь не пьют нисколечко, ни по одной
Рюмочке…
Вот появляются люди живые;
Подслеповатый ангел на памятник смотрит.
И в этом спокойном питерском люде,
Как раны ходят везде ножевые,
То тень, то смерти, и грустные Мотри
По квартирам тихо слезу утирают.
А там всё марши играют-рают.

5 февраля 2009 года

Российская история

1

Ну попал, как кур в ощип…
Задирайте лапки.
Забирай Давидов щит
И шагай до лавки.

Приходи ко мне, ямщик —
Взяли за сексота.
Как от вшей прошва трещит,
В лагерь неохота.

Голова-то голова
Володечки-то Ленина.
Стоит ровно та глава,
Только что посеяна.

Вот посев, и вот «Посев»,
Дело в девяностые.
Щи, однако, подогрев,
Курим папиросы мы.

2

Голова моя болит,
Кашель мой болезненный.
Мама редко говорит,
Да отчим редко трезвенный.

3

Кашемировые шали
Мне цыганки завели.
Говорит товарищ Сталин,
Мне шагать на край земли.

А сексота звали «Царь»,
Но не царь Романов.
Ходит цезарь, ходит псарь,
Вот гитара – с кранов,

С кранов падаю уже.
Расступитесь, люди.
Было хуже, да «Морзе»
«Красину»-то будет.

Хорошо же на Руси,
Дело вечно к вечеру.
Хоть кого ни попроси,
Умирать-то нечего.

Нечесом да не часом,
Умирать – нехорошо,
Холосо да колесо,
Три китайца и яйцо

Золотое, странное,
Книжка та стеклянная,
Ложка деревянная
Да Маша окаянная.

4

Вот фарфоровая мама,
Вот фарфоровая кукла,
Посадили фтизиатра,
Тихо нашептав на ухо.

Деточки зеленые,
Что ж вы, молодые,
Ходите влюбленные,
А потом – седые?

Все по пешкам, пионерским
Лагерям, кому куда.
Носят шапочки из нерпы,
Бродит черная вода.

5

Голосисты голоса
После тех розеточек.
Пили, ели два часа,
И не стало деточек.

Посадила меня в лагерь
Сволочь та, Витальевна.
Я пойду по переулку,
Призывая Сталина.
Сталина да Берию —
Да кончим фанаберию.

6

Ай-люли да ой-люли,
Люди мы католики.
Встали мы, как кролики —
Все собаки залегли.

Ангелы приходят к нам
На житье старинное.
Не к чертям и беспопам,
На свиданье длинное.

Ах Иван да Грозный,
Да мужик тверезый.
И березовые розги
Веником по спинам бьют.
Соловьи мои поют,
Про лучшего из Малют
В книжке читать задают,
Читать в сенях березовых…

Сентябрь – ноябрь 2009 года