Екатерина Тягай - Право собственности на недвижимость в США: Сложноструктурные модели. Монография

• Название: Право собственности на недвижимость в США: Сложноструктурные модели. Монография
• Автор: Екатерина Тягай
• Жанр: Юриспруденция

Настоящее издание представляет собой первое русскоязычное фундаментальное монографическое исследование системы прав и правопритязаний на недвижимость в США, в совокупности образующих сложноструктурные модели права собственности. В книге рассматривается эволюция моделей права собственности на недвижимое имущество в странах общего права – от зарождения системы титулов на землю в средневековой Англии до современного этапа развития института собственности в США, где различные конструкции прав на недвижимость достигли максимального многообразия. В работе раскрывается авторский взгляд на комплексные юридические инструменты регулирования имущественных отношений в странах англосаксонского права, составляющие альтернативу традиционным для российских исследователей и правоприменителей континентально-европейским механизмам построения системы вещных прав.

---

Между тем сегодня один из наиболее авторитетных источников в области американского права собственности – Свод норм о праве собственности (Restatement of Property) – содержит положения, позволяющие определить общий взгляд современных американских юристов на феномен собственности, под которым, согласно вводной части данного документа, понимаются правоотношения между лицами по поводу вещей26. И хотя область применения указанного определения ограничена целями Свода норм о праве собственности, оно тем не менее позволяет составить общее представление о доктринальном понимании собственности в праве Соединенных Штатов. Примечательно, что отталкиваясь от данной концепции, некоторые западные авторы преобразуют ее, говоря о том, что собственность относится к правоотношениям, возникающим по поводу неких «ценных ресурсов» (valued resources)27. Подобная позиция требует как минимум уточнения, в отсутствие которого справедливой представляется критика исследователей, полагающих, что недостаточная четкость категории «ценные ресурсы» провоцирует искаженное толкование данного термина и, как следствие, возникновение споров на предмет того, что относится к такого рода ресурсам28. Данные опасения являются вполне оправданными, поэтому следует придерживаться классической американской концепции собственности, обозначенной в вышеуказанном Своде норм, с тем лишь дополнением, что под «вещами», по поводу которых складываются соответствующие правоотношения, целесообразно понимать индивидуально-определенное имущество29.

Несмотря на то что данная часть работы посвящена анализу общих концептуальных основ права собственности США, рассматривая вопрос о «вещах», по поводу которых между различными лицами складываются отношения, характеризуемые американской доктриной в качестве права собственности, необходимо заранее оговориться, что наиболее полно концепция вещных прав раскрывается в правоотношениях, возникающих по поводу недвижимого имущества30. Именно право собственности на недвижимость образует в Соединенных Штатах различные сложноструктурные модели, представляющие для российской цивилистики особый научно-практический интерес и ставшие основным предметом настоящего исследования.

Важное место в праве собственности США занимает концепция Уэсли Хохфельда, предложившего выделить в структуре собственности 4 группы основных правовых связей (basic legal relations) между субъектами вещных правоотношений. Каждая группа, согласно учению Хохфельда, включает пару корреспондирующих юридических категорий (set of correlative terms): право (right) – обязанность (duty); привилегия (privilege) – отсутствие права (absence of right); власть (power) – подчинение (liability); неприкосновенность (immunity) – неправомочность (disability)31. Несмотря на критические отзывы некоторых авторов32, в целом данная доктрина была воспринята американским правом и вошла в Свод норм о праве собственности33.

Из приведенной классификации следует, что один из вышеназванных парных элементов имущественной связи всегда носит положительный характер, будучи направленным в пользу определенного лица. В связи с этим, на основе концепции Хохфельда, возникла идея о том, что собственника от остальных участников вещных правоотношений отличает обладание тем или иным правом, привилегией, властью или неприкосновенностью34. Конкретное содержание указанных категорий варьируется, в свою очередь, в зависимости от того, на каком вещно-правовом титуле собственнику принадлежит имущество35. Иными словами, рассмотренная система наглядно демонстрирует, что американская доктрина вещных прав на концептуальном уровне отталкивается от возможности «расщепить» право собственности на отдельные составляющие. В совокупности они образуют максимально полный вещный титул, однако поскольку правовая система США не рассматривает право собственности как нечто абсолютное36, указанные элементы обладают самостоятельностью и в определенных условиях (о которых будет подробно сказано далее) даже в разрозненной форме являются достаточными для того, чтобы лицо, наделенное ими, считалось собственником имущества.

Наиболее широко известной, универсальной и значимой с точки зрения изучения и анализа различных моделей права собственности США является доктрина, которая со свойственной американским юридическим теориям метафоричностью рассматривает право собственности как «связку прутьев» (bundle of sticks)37, в которой каждый «прут» символизирует определенное правомочие собственника: право пользования (right to use); владельческие правомочия, включающие право владения (right to possess) и право удаления из пределов владения (right to exclude others); а также право распоряжения (right to alienate) и другие38. Подобная аналогия обладает уникальным свойством, непривычным взгляду отечественного исследователя: подразумевается, что изъятие отдельного «прута» не изменяет природы «связки» в целом, и право собственности остается таковым до тех пор, пока в «связке» сохраняется хотя бы один первоначальный «прут»39.

На первый взгляд, большинство указанных элементов права собственности во многом соответствует аналогичным категориям традиционной континентальной триады правомочий собственника40. Однако необходимо иметь в виду, что западные юристы не склонны считать указанный выше перечень правомочий собственника закрытым, поскольку полагают, что вариативность имущественных правоотношений бесконечна, а так как термином «собственность» в доктрине США обозначаются различные конструкции вещных прав, нет необходимости в определении исчерпывающего круга правомочий41. Ввиду данных причин ключевым свойством американской системы правомочий собственника стала ее исключительная гибкость, позволяющая создавать многообразные модели права собственности, структура которых определяет полноту и содержание каждого отдельно взятого правомочия42.

При этом следует отметить, что разграничение правомочий собственника является отнюдь не следствием концептуальной борьбы американских теоретиков, а – как это свойственно юридической науке США в целом – отражением вектора развития правоприменительной практики. В этой связи правомочия собственников классифицируются, понимаются и регулируются Соединенными Штатами с учетом двух основных факторов: формы нарушения вещных прав и, как следствие, способов их защиты. В связи с этим на данном этапе исследования целесообразно обратить особое внимание на ряд тенденций, характеризующих современное состояние защиты, предоставляемой собственникам американским правом.

Самой заметной из указанных тенденций является участившаяся практика изменения квалификации таких нарушений прав собственника, которые выражаются в ухудшении качества объекта владения без вторжения в его пределы, что, очевидно, препятствует осуществлению права пользования имуществом (right to use)43. Традиционно такого рода ухудшение предупреждалось или устранялось посредством деликтно-правовой конструкции nuisance44, состав которой выражался в загрязнении чужого участка пылью, дымом, газом, иными веществами, а также в создании шумов, иллюминации, вибраций и теневой завесы45. До недавнего времени американские суды четко отличали nuisance от непосредственного вторжения в пределы владения, составлявшего содержание концепции trespass, призванной обеспечить владельческие правомочия собственника – право владения (right to possess) и право удаления нарушителей из пределов владения (the right to exclude)46.

Разграничение рассматриваемых форм нарушения правомочий собственника традиционно осуществлялось на основе относительно простого принципа: все помехи, создаваемые на территории чужих владений, но не являющиеся прямым проникновением кого-либо на такую территорию, рассматривалось как nuisance, и лишь физическое вторжение в пределы чужого владения квалифицировалось как trespass47.

Однако сегодня не без сожаления приходится констатировать, что суды не отличаются подобной последовательностью в решениях по делам такого рода48. Более того, указанный принцип общего права фактически сменился принципом «реальной видимости вторжения» (visibility)49. Иначе говоря, если, например, проникающие на чужую территорию частицы загрязнений достаточно велики, чтобы быть заметными невооруженным глазом, их проникновение может быть квалифицировано как trespass, а не как nuisance50.

Обозначенная тенденция приводит к размыванию граней между двумя ранее нетождественными деликтными конструкциями в сфере их использования для защиты различных правомочий собственников, что значительно усложняет положение американских судов при рассмотрении данной категории дел.

В стремлении предотвратить возникновение ситуаций нарушения правомочий собственников, связанных с использованием имущества, Соединенные Штаты выработали ряд требований, касающихся содержания недвижимого имущества и расположенных на нем объектов.