Павел Глибчак - Воскресение – Первый день

• Название: Воскресение – Первый день
• Автор: Павел Глибчак
• Издательство: ЛитагентSelfpub.ru (искл)b0d2ae6e-b0bc-11e6-9c73-0cc47a1952f2
• Жанр: Научная Фантастика

Профессор Университета истории и искусств, в своих научных трудах вышел далеко за рамки обычного понимания жизни человека в его предназначении и цели существования. Поднимая тему веры, как неотъемлемой спутницы человечества, профессор призывает своих родных, слушателей и все человечество отречься от теории материального сотворения вселенной и самого человека, и принять истину, основанную на религиозных учениях и внутреннем мироощущении каждого разумного существа.

---

Профессор еще около двух минут рассматривал эту суматоху и, понимая, что продолжать беседу в шуме не имеет смысла, не спеша направился в дом.

Дом профессора и Лиз был не такой большой, как у Марка, но имел все необходимые атрибуты: кухня, гостиная, хозяйственная комната на первом этаже, спальня, детская и две комнаты для гостей на втором этаже, несколько ванных комнат. Убранство казалось компактным и с любовью расставленным, что создавало уют и располагало к душевному спокойствию. Это было исключительной заслугой Лиз, которая с усердием несла на себе заботу быть распорядителем этого небольшого замка.

Семья Стаунов переехала в этот дом более тридцати лет назад после рождения сына Билла. Но вот уже семь лет, как их сын покинул родительский дом и уехал жить и работать в Австралию, где успел обзавестись семьей. Он навещал родителей каждый год на Рождество, и тогда дом оживал гирляндами рождественских огней, детскими криками и смехом двух замечательных внуков-близнецов и грустил, когда рождественская сказка заканчивалась.

Войдя в дом, профессор умылся и прошел в гостиную, где уже был накрыт стол на две персоны, в центре стояло главное блюдо – жареная курица, которая своей золотистой корочкой возбуждала аппетит. Лиз принесла салат и хлеб и устроилась за столом напротив. Они ели, и каждый думал о чем-то своем. Завершив, Лиз спросила:

– Как дела у нашего соседа Марка?

– Выглядит довольно, – отвечал профессор. – Он заканчивает строительство бункера и пообещал, что больше не будет нас беспокоить лишним шумом.

– Видимо, Господь услышал наши молитвы, – засмеялась Лиз. – Только я одного не пойму: для чего ему это надо?

– Видишь ли, дорогая, нет в этом ничего необычного. Марк, как и многие современные люди, подвержен влиянию нашего развращенного общества, которое ставит их в прямую зависимость, и они, поддавшись навязанным стереотипам, ничего вокруг не видят и не умеют жить иначе, кроме как участвовать в марафоне научно-технического прогресса, где они бегут, потеряв истинный смысл своего существования на земле. Но будучи слабыми по природе и напуганными ростом количества своих плотских желаний, пытаются хоть как-то себя защитить. Вот один из этих инструментов – бункер класса безопасности А плюс.

– Лучше бы он обратился к Господу за защитой!– утвердительно сказала Лиз.

– Честно говоря, я не единожды предлагал Марку прийти в субботу в церковь, но он категорически не желает меня слышать. Даже фигура нашего друга священника Алексиса не смогла его вразумить. Он фактически убегал от нас, когда мы его с Алексисом прижали в углу мясной лавки, – профессор заулыбался, в памяти всплыла картина призыва к покаянию на фоне мясных деликатесов.

Лиз тоже рассмеялась и начала убирать со стола. Профессор поднялся на второй этаж, чтобы начать собирать в поездку свою походную сумку.

Профессор улетал рано утром, такси ожидало его в половине пятого утра. По старой привычке он бесшумно оделся, поцеловал Лиз и уехал.

Около восьми утра Лиз уже сидела на кухне с чашкой крепко сваренного кофе и одиноко смотрела на улицу через кристально чистое окно. По улице никто еще не ходил и не проезжал, потому что воскресенье, это именно тот день, когда жители Ридмоунда могли позволить себе эту очаровательную и пушистую слабость – поспать. Лиз не любила оставаться одна и старалась все время чем-то себя занять. Проверив, все ли убрано в доме, она оделась и пошла в сторону цветочного магазина.

Цветочный магазин принадлежал ее подруге. Лиз любила проводить в нем время в качестве помощницы. Делала она это не по нужде, а исключительно с целью приятного времяпрепровождения в кругу многочисленных букетов. Раньше Лиз серьезно увлекалась флористикой, и этот магазин они открывали вместе, но ввиду продолжительной болезни Лиз около пятнадцати лет назад он перешел в полное распоряжение подруги. Но именно здесь она заряжалась и наслаждалась благоуханием этих божественных созданий во всем их разнообразии и великолепии. От нежных рук цветы начинали кружиться в своей неповторимой композиции, нечастые покупатели подолгу рассматривали цветочные картины, созданные перед ними. Лиз проводила здесь все дни, пока профессор отсутствовал дома по причине частых рабочих командировок

Вечером в четверг, услышав звук остановившегося у дома автомобиля, она не сомневалась, что это был профессор, и выскочила, как молоденькая девчонка, на улицу, обняла и поцеловала профессора, поднимавшегося по крыльцу.

– Тише, тише, прошло всего пять дней, давай зайдем в дом, – профессор оглянулся, нет ли вокруг свидетелей.

За ужином Лиз пыталась расспросить его о поездке, но профессор то ли от усталости, то ли от того, что это была рядовая командировка, описал короткой фразой:

– Все хорошо!

Они сидели как обычно за столом и ужинали не спеша. Лиз как бы невзначай спросила:

– Ты помнишь, какой завтра день?

Профессор, отложив приборы и промокнув губы салфеткой, ответил:

– Завтра день нашей годовщины, я помню!

– Завтра мы устроим пикник на нашей поляне!

– Конечно, дорогая, я думаю, ориентировочно в два. У меня завтра ответственный день, в университете я буду представлять свою новую работу перед публикой, мероприятие окончится в час.

– Хорошо, я все подготовлю для пикника.

Лиз встала со стула и вдруг почувствовала, что пол уходит из-под ног. Дом сделал неоднозначное покачивание, так, что свет заиграл по комнате от качающейся люстры и бокалы, стоящие на столе, издали характерное «дзынь».

Профессор и Лиз замерли. Через минуту движение дома повторилось более продолжительно. Профессор подскочил к комоду, где у них в точном порядке были сложены документы, достал их и, взяв за руку Лиз, выбежал с нею из дома. Немногим позже из домов появились остальные жители, они были напуганы не меньше. Все пытались узнать, опережая события, что произошло, но никто не знал точно. По улицам разносились звуки сирен оперативных служб. Паника продолжалась чуть более часа, после поступили сообщения, что это были земные толчки силой не более трех баллов, и что можно возвращаться в дома. Профессор и Лиз не стали долго обсуждать происшествие и начали готовиться ко сну. В эту ночь профессор долго не мог уснуть, он пытался анализировать, как могло произойти землетрясение в районе, где оно не случалось никогда. Далее он в мыслях представил предстоящее выступление в университете, все же успокоился и уснул.

Будильник зазвонил в семь, но Лиз уже сварила кофе, запах которого бодро разносился по дому. После водных процедур и выбора гардероба профессор оделся и спустился. Лиз с недоумевающим выражением лица смотрела телевизионные новости. На экране телевизора то и дело менялись фотографии и видео с кадрами разрушений различной степени от небольших до почти катастрофических, вместе с которыми менялись и надписи стран и населенных пунктов. Из новостей было понятно, что землетрясение случилось примерно на двадцати пяти процентах поверхности земли.

– Что происходит? – спросила Лиз.

– Я думаю, не надо волноваться, это наверняка один из многих катаклизмов, – постарался успокоить ее профессор.

Они молча позавтракали. Расставаясь, Лиз поцеловала его, подала сумку и сказала:

– Не опаздывать, я буду ждать тебя как договорились.

* * *

Профессор подъехал к университету и припарковал свой автомобиль. Неторопливым шагом он направился к главному корпусу через парковую зону с вековыми деревьями, аккуратно подстриженными лужайками, белыми бордюрами, масштабность и красота которых подчеркивали статус этого учебного заведения. Здание главного корпуса величественно возвышалось над парком и было не меньшей архитектурной достопримечательностью в Карнесте, чем церковь в Ридмоунде. Его восемь широченных колонн, выполненных в греческом стиле, и треугольная крыша с большими круглыми часами на фасаде напоминали Пантеон.

Внутри корпуса было не менее торжественно. Пол в холле с выложенным на нем гербом университета и стены были выполнены из светло-розового мрамора. В центре широкая мраморная лестница с мощными перилами и ступенями.

Проходя по коридорам родной кафедры, профессор всегда чувствовал на себе взгляды светил прошедших эпох с портретов, развешанных на стенах. До выступления оставалось меньше часа. Он устроился в кресле рабочего кабинета и мысленно готовился, прогоняя всплывающие картины последних событий. Как обычно, по привычке, выработанной за многие годы, он закрыл глаза и представлял себя в роли слушателя, который с предвзятым отношением к личности докладчика и к предъявляемому материалу пытается выявить недочеты и несоответствия. Он был очень строг, не прощал промахов и нещадно критиковал даже самые незначительные ошибки. Профессор боялся своего внутреннего цензора больше, чем любого из внешних. Это позволяло ему максимально точно вносить правки и корректировки в свои доклады, и тогда он успокаивался, будучи до конца уверен в себе. За пять минут до начала в кабинет зашла помощница и сообщила, что все готово.