Вэчел Линдсей - Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе

• Название: Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе
• Автор: Вэчел Линдсей
• Издательство: "Правда"
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1989

В сборник вошли произведения писателей США (Марк Твен, Брет Гарт, О.Генри, Джек Лондон и др.), посвященные новой эпохе «покорения» и освоения американского Запада. Проза предлагаемых авторов показывает всю иллюзорность надежд простых американцев на свободу и богатство.

---

— Может, возьму.

— Ну, а если кто из нас раньше тебя туда попадет, Тип?

— Пусть, только сначала каждый должен поклясться: если доберется первым, он всем нам расскажет, что там увидел, — вставил кто-то из Гасслеров, и мы единодушно согласились.

Несколько утихомирясь, я начал засыпать. Должно быть, мне снилось, как я отправился к скале, потому что проснулся я с ощущением страха, будто кто-то вот-вот опередит меня и я никогда не доберусь туда первым. Я сел, ощущая влажность одежды, и огляделся: ребята спали, скрючившись на земле, кто, где возле потухшего костра. Было еще темно, но небо синело неповторимой уходящей лазурью ночи. Выпуклые звезды мерцали хрустальным блеском и подрагивали, словно просвечивая сквозь толщу прозрачной воды. Прямо на глазах они бледнели на разгорающемся небе. День наступил незаметно, почти мгновенно. Я повернул голову, хотел еще раз окунуться в синеву ночи, но ее как не бывало. Повсюду начали свою перекличку птицы, и всевозможные крохотные насекомые принялись стрекотать и копошиться в ветвях ив. С запада налетел легкий ветерок, принеся с собой тяжелый запах спелой кукурузы. Ребята заворочались, стряхивая с себя сон. Лишь только солнце поднялось над открытым ветрам обрывистым берегом, мы разделись и кинулись в воду.

Когда я на рождественские каникулы приехал в Сэндтаун, мы с ребятами покатили на коньках по льду к нашему острову и там, вспомнив про свои разговоры о Заколдованной скале, снова принялись обсуждать, как туда отправиться.

Прошло вот уже двадцать лет, но никто из нас так и не взобрался на Заколдованную скалу. Перси Паунд служит теперь биржевым маклером в Канзас-Сити и ездит только по тем дорогам, что доступны его вместительному красному автомобилю. Отто Гасслер пошел работать на железную дорогу, и ему тормозом оторвало ступню; после этого они с Фрицем стали, как отец, портными у нас в городке.

Артур же всю свою жизнь — а умер он, не дожив до двадцати пяти, — проторчал в нашем вечно погруженном в спячку городишке. В последний раз я виделся с ним, когда приезжал домой во время очередных каникул: Артур сидел в шезлонге под тополем во дворике одного из двух сэндтаунских салунов. Артур был весь какой-то неопрятный, и руки у него дрожали, однако, когда он поднялся без тени смущения мне навстречу, глаза у него, как и прежде, были все те же ясные, добрые. Поговорив с ним примерно час и вновь услышав его смех, я подумал про себя: как могло случиться, что природа, старательно потрудившаяся над созданием этого человека — от кончиков пальцев до изгиба длинной стопы, — могла закинуть его навсегда в Сэндтаун. Артур, смеясь, вспоминал про скалу Типа Смита, уверял, что чуть спадет жара, отправится туда, говорил, что Большой каньон тоже посмотреть стоит.

Когда мы с ним простились, я был совершенно убежден, что никогда он не выйдет за пределы этого дощатого забора, не покинет эту уютную тополиную тень. И действительно, однажды летним утром он умер как раз под этим деревом.

Тип Смит и по сей день поговаривает, что поедет в Нью-Мексико. Он женился на деревенской бабе, грязнуле и транжирке, ушел с головой в детские пеленки, поседел, сгорбился, потому что постоянно недосыпал и питался кое-как. Но теперь, по его словам, самое худшее позади и, в общем, ему море по колено. Когда я приезжал в Сэндтаун в последний раз, как-то лунным вечером он пошел провожать меня домой, подсчитав выручку за день и закрыв магазин. Мы пошли самой длинной дорогой, в обход, шли мимо школы, присели на ступеньки, и тут нам вспомнилась та самая история про одинокую прекрасную скалу и древнее племя. Тип утверждает, что до сих пор хочет попасть туда, только теперь надо бы подождать, пока сынишка Берт подрастет, и махнуть уж вместе с ним. Берт знает от отца эту легенду и теперь только и мечтает что о Заколдованной скале.

Вэчел Линдсей ПРИЗРАКИ БИЗОНОВ

Я с криком проснулся во мраке ночном.

Звенели все стекла, ударил гром,

И пол колебался, и огненный шар

За дверью открытой блеснул, как пожар.

Наружу я выбежал. Город исчез.

Где сад был фруктовый, там девственный

лес,

И дом мой — блокгауз, и рядом поток.

Пустынно и тихо, и я одинок…

Вдруг…

Боги индейцев помчались рядами,

Вздымая пылающих факелов знамя,

Медведей, лосей и орлов оседлав,

Неслись они бешеным смерчем, стремглав,

С пронзительным воплем: «А-ля-ля…»

Неслись они, копья и луки подняв,

Вздымая в кострах догоревших пламя.

От топота тяжко гудела земля,

И несся, угрюмую полночь тревожа,

Вопль краснокожих,

Вопль краснокожих:

«А-ля-ля, а-ля-ля, а-ля-ля, а-ля-ля!»

Бронзовотелы, скопищем диким

Скакали индейцы с воинственным криком,

Пронзительно воя, вопя и рыча,

Мустангов серых своих горяча.

Сииматели скальпов, охотники прерий

Неслись за добычей, как хищные звери.

В погоне за грозным величьем былым,

За славой, рассеянной ветром, как дым,

За славой погасшей, как отблеск кровавый,

Упавший дождями на тучные травы.

На запад чрез бурную реку, вброд

Промчались для диких, привольных охот

Стремительным вихрем в померкшую синь,

Как призраки, духи небесных пустынь.

Их пастбище — небо, где звездные степи

Раскинулись в огненном великолепье.

Исчезли, и пылью клубился свет,

И я с изумленьем смотрел им вслед.

В ночной тишине

Лишь ветер уныло

Нашептывал мне

О том, что было

Много лет тому назад, —

Об избиеньях бизоньих стад.

Сова прокричала: «Чу… я лечу…»

И запиликал смычок,

Полночь проклинал сверчок,

Полночь проклинал сверчок.

Вдруг…

Нюхая молний летучее пламя,

Бизоны, бизоны помчались стадами,

Владыки прерий, на скалы похожи.

И я подхватил: «А-ля-ля, а-ля-ля»,

Вопль краснокожих,

Вопль краснокожих:

«А-ля-ля, а-ля-ля, а-ля-ля, а-ля-ля».

Бизоны, бизоны, тысячи вброд

На запад стремились чрез водоворот,

Рогами замедливших бег торопя,

Мехами дымящихся легких хрипя,

Катились лавиною многоголовой

Стада бизонов, телята, коровы,

Свирепые царственные быки,

Гривой тряся, закусив языки,

Вращая глаза, словно диски лун,

С ревом, как бурный косматый бурун,

Стремительно мчались в померкшую синь,

Как призраки, духи небесных пустынь.

Их пастбище — небо, где звездные степи

Раскинулись в огненном великолепье.

Исчезли, и пылью клубился свет,

И я с изумленьем смотрел им вслед.

Сверчок заиграл на скрипке своей,

И пугало, словно оторопев,

Тряпьем взмахнув, загремело сильней

Сковородкой, подвешенной у плечей.

И я услышал в трубе напев.

Ветер в трубе,

Ветер в трубе,

Ветер в трубе

Пел псе слышней:

«Мечтай о чуде,

В мечту поверя,

Грезят люди,

Грезят звери.

Жизнь — мчащийся к западу грез ураган.

Жизнь — вечная греза, звездный туман,

Дыханье созвездий златоволосых,

Раскинувших в небе лучистые косы».

Любовную песню крылатый смычок

Запел что было мочи.

Вдали над водой прозвенел козодой.

И тихо запел сверчок,

И тихо запел сверчок:

«Спи… спи… Спо-кой-ной но-чи!

Спо-кой-ной но-чи!»

СОДЕРЖАНИЕ

А. Ващенко. Предисловие

АМЕРИКАНСКИЕ ПИСАТЕЛИ О ДАЛЬНЕМ ЗАПАДЕ

Вэчел ЛИНДСЕЙ